к похожему выводу, — кивнула чародейка, — вас только это удивило?
— Разумеется, нет, — ответил Вил, — нетипичное какое-то преступление. Пытать человека в собственной постели, когда в доме по меньшей мере пятеро слуг! В этом, доложу я вам, есть стиль. Мне не понятно, кому нужен владелец варьете средней руки? Какие тайны у него можно узнать? Если речь идёт о простой мести, зачем убивать дома? Уверен, Касл — человек публичный, светский, много где бывает. Куда как проще увести его в тайное место и убить.
— Пожалуй, — задумчиво проговорила Рика, — я поняла, что мне не давало покоя. Неумелые пытки. Просто чудо, что убитый продержался так долго. И ещё аккуратность: на постели ни единого пятна от разогретого орудия, при том, что Касл не был даже обездвижен. Дилетантство, полнейшее дилетантство, но при этом кто-то специально старался не оставить никаких следов. Но зачем? С какой целью?
— Наследство? Долги? — предположил коррехидор, — у Касла была семья?
— Нет, — покачала головой чародейка, — управляющий заявил, что владелец варьете был холост. Практиковал «ночные пробы» молодых актрис. Может, ревнивый муж?
— В актёрской среде подобное в порядке вещей, — отмахнулся Вилохэд, — актрисы сами готовы получить место в труппе или роль через, — он чуть замялся, — личное обаяние.
— Боюсь, теоретизирования нам ничего не дадут, — покачала головой чародейка, — я собиралась опросить слуг. Может, кто-то что-то слышал.
— А это идея, — Вил поглядел на тяжёлую дверь спальни, — давайте проверим, могли ли слуги услышать крики жертвы?
— И как вы собрались воплотить свою гениальную идею?
— Очень легко, — подмигнул коррехидор, — вы приметесь орать во всё горло, как и стал бы орать человек, когда ему к интимным местам прикладывают раскалённое железо, а я велю слугам показать мне их комнаты.
— Почему кричать должна я? — насупилась Рика, — орите сами.
— Потому, милая Эрика, — очаровательно улыбнулся четвёртый сын Дубового клана, — что обострённое восприятие чародейки может сыграть с вами злую шутку: вы услышите то, чего обычный человек услышать не в состоянии. Даже древесно-рождённый лорд! — он заговорщицки подмигнул.
Коррехидор назвал происходящее следственным экспериментом. Меллоун подключился с большим энтузиазмом: он суетился, раздавал бестолковые указания слугам и, в конце концов, вызвался изображать жертву. Эрика с удовольствием согласилась.
В спальне в условленное время сержант издал вопль, силе которого позавидовал бы раненый лось. Орал Меллоун с душой, но после третьего крика чародейка пообещала наложить на него заклятие немоты, если тот не прекратит истязать её уши и нервы.
С Вилом они встретились в гостиной. Коррехидор заверил, что крики сержанта, хоть и приглушённо, но были слышны в комнате управляющего и горничной.
— Однако, справедливости ради нужно отметить, — сказал он, — звук был недостаточно громким, чтобы разбудить спящего. Тем паче, что обычно простолюдины не склонны страдать бессонницей, посему слуги могли не услышать хозяина.
Управляющий согласно закивал головой, выражая полное согласие со словами графа Окку, а горничная только шмыгнула распухшим от рыданий носом, напоминание о ночной трагедии снова поставило девушку на грань слёз. Комната кухарки оказалась дальше остальных, поэтому шансы услышать что-либо для неё стремительно уменьшались.
— Кто и где заказывал вино для господина Касла? — спросил Вил, когда вся честная компания оказалась в сборе.
— Обычно это делаю я, — сообщила кухарка, полноватая краснощёкая женщина средних лет в косынке на выкрашенный в баклажановый цвет волосах, — но то вино, что господин Аки́то пил вчера, прислали в подарок на прошлой неделе. Он ещё смеялся, что коллега по цеху разорился на дюжину умэ-сю с южных островов. У нас ещё осталась пара бутылок.
— Кто именно прислал вино вы знаете?
— Чего не знаю, того не знаю, — покачала головой кухарка, — да и откудова мне про дела господские ведать.
— Я сделаю анализ бутылки, — поспешила сообщить Рика, — а по марке узнаем покупателя.
Вилохэд поручил Меллоуну записать показания всех домочадцев, а потом повёз чародейку домой.
— Одно печалит меня столь прекрасным субботним вечером, — проговорил он, остановив свой магомобиль в половине квартала от дома госпожи Призм (Рика категорически не желала давать повод для сплетен приезжей сестрице квартирной хозяйки), — это доклад его величеству Элиасу. Придётся попортить королю настроение на выходных.
— Может быть подождёте до следующей пятницы? — чародейка знала, что именно в этот день недели коррехидор ходит с докладом в Кленовый дворец, — к этому времени уже и кое-какие наработки будут. Не с пустыми руками пойдёте.
Вилохэд вздохнул и покачал головой.
— Не получится. Обо всех преступлениях, совершённых с особой жестокостью, или в коих замешаны древесно-рождённые кланы, я обязан докладывать немедля.
— Владелец варьете и древесно-рождённый? — засомневалась чародейка, — не похоже.
— Зато на преступление вполне тянет и на особую жестокость, и на исключительный цинизм. Я прошу вас, — он улыбнулся тепло и открыто, как улыбался в Оккунари, где Рике пришлось изображать невесту Дубового клана, — сделайте вскрытие с утра, а я поработаю над докладом. А потом, — ещё одна обезоруживающая улыбка, — поедемте со мной к королю. Боюсь, сам я не сумею в должной мере отразить все тонкости этого странного происшествия.
Рика кивнула. Она знала, насколько неприятными и болезненными для самолюбия Вилохэда были доклады королю. Из-за того, что его величество приходился дальним родственником коррехидору, король Элиас не упускал случая повоспитывать троюродного кузена и выразить своё недовольство недостаточным служебным рвением младшего Окку.
— Вот и славно, — обрадовался Вил, — в котором часу за вами заехать? С одной стороны я ни в коем случае не хочу помешать вам выспаться, но с другой — желательно разделаться с неприятными делами пораньше, чтобы оставить себе хотя бы кусочек ценного воскресного вечера. Чародейка подумала и предложила отправиться на службу к девяти часам.
Дома её ждал обед и трое женщин, мающихся от безделья. Вернее, от безделья страдала по полной программе лишь её подруга Эни, госпожа Призм прилежно вязала пуховый шарф, что было несколько запоздало в преддверии наступающей весны, а её сестра Михо успевала высказаться и о качестве используемой пряжи, и об умениях тётушки Дотти, отвлекаясь изредка на Эни, которая удостаивалась сентенций житейской мудрости по поводу предстоящего замужества. Кое госпожа Дораку полагала делом решённым, а Эни Вада не смогла отыскать с своём окружении хотя бы одного кандидата в супруги, мало-мальски соответствующего строгим требованиям гостьи.
— Как успехи, милочка? — поинтересовалась тётушка Михо, мгновенно переключаясь на вошедшую чародейку.
Хвастаться успехами по осмотру умершего от жестоких пыток владельца варьете «Весёлый вечер» Рика желания не испытывала, поэтому отговорилась общими фразами, что сделала всё, от неё зависящее.
— Молодец, — похвалила тётушка Михо, — так и должно поступать настоящей артанке. Скромность, трудолюбие, внимательность, все эти качества достойны самой высокой похвалы.
При этих словах она выразительно поглядела в
