– Все, мелочь, дальше тебе нельзя. Опасно, да и мне одной проще, – я остановилась и нависла над подростком.
– Но…
– Домой! Быстро!
– Да-да, свинка. Трусил бы ты домой, бекон ходячий. Я же могу не сдержаться.
– Ашарас!
– А девчонка быстро соображает.
Из-за деревьев выступило семеро мужчин. Тот, что говорил, был смуглым брюнетом с по-кошачьи зелеными глазами. Когда только вылетел первый звук из его рта, я уже заслонила Лиха и выхватила нож, выставив его перед собой режущей кромкой на противника.
– Детка, может сдашься по-хорошему. Нам ты живой больше нравишься, – продолжил мурчаще заговаривать мне зубы дикий.
Остальные пока молчали, медленно окружая нас.
– Беги, – шепнула за спину.
– Нет, – побледнев до состояния полотна, стоял на своем Лих.
– Меня не убьют. А тебя запросто. Пока попробуют захватить, ты вполне успеешь скрыться. Беги. Это лучшее, что ты сейчас можешь.
– Но…
– Пошел отсюда! Ты мне будешь только мешать! – наорала на мальчонку, надеясь, что это подействует.
– Удачи, – шепнул мальчик и обернувшись кабанчиком, резво ускакал.
Молодец, понял, что не ему с ними тягаться. Бросившегося следом за Лихом волка, по крайней мере мужчина пах псиной и был излишне лохматым, я полоснула по руке ножом. Больше преследовать мелкого никто не решился.
Ну что, пора использовать последний козырь.
– Не рыпайся, кровососочка. Целее будешь. Мр-р-р, – и живой круг начал сужаться.
Да я даже двигаться не буду. Мне всего-то нужно сосредоточиться и выпустить эмоции наружу.
Есть у демонов способность – эмпатия, и она может распространяться в обратную сторону, но только при прикосновениях, и то это редкость. К примеру, Михаэль может пить чужие эмоции, а взамен дарить успокоение, но это его максимум.
Со мной все сложнее. Я читаю эмоции легко, как строчки в книге, и об этом знают мои демоны. Но об обратной стороне моей эмпатии не знает никто.
– Сейчас вам станет страшно, – спокойно предупреждаю диких.
В ответ лишь снисходительные улыбки. Ненадолго. Пара секунд и они все застывают, скованные иррациональным страхом. Его проецирую я, но понять этого им не дано. Брюнет первым перебарывает себя, и делает новый шаг ко мне. Сильный, но я только начала.
– Хм. Продолжаем. А теперь вы в ужасе, – и новая волна моих эмоций, что совершенно не трогают меня, обрушивается на оборотней.
Вот теперь они падают на землю, начинают орать и корчиться в неконтролируемых судорогах, настолько силен их ужас.
Все просто. Мое имя олицетворяет заложенную во мне силу. Я могу проецировать только негативные эмоции: страх, ужас, отчаяние, апатию, боль и самоуничижение. Я ненавижу эту способность, но она часть меня. Сегодня я во второй раз использовала ее.
Первый раз был при побеге. Тогда я внушила всем безразличие и апатию, что помогло нам скрыться, избегая ненужных стычек и попыток схватить.
Эта сила завораживает и затягивает. Когда любое существо только от одной твоей эмоции корчится в муках у твоих ног, это развращает, это манит. Поэтому я просто забыла об этой части себя. Без нее я лучше, без нее мне проще.
Я легко перерезала глотки несопротивляющимся диким. Только у брюнета я замешкалась. Он стоял на коленях абсолютно неподвижно, но в глазах ни капли страха, только упрямство и сила. Его горло избежало встречи с лезвием ножа. Гордых и сильных духом существ не прирезают как скот, это низко. Такие должны принять смерть в бою.
– Твое время еще не пришло, – тихо выдохнула в приподнятое за подбородок хищное лицо.
– А твое пришло, – вдруг выдавил из себя оборотень и указал взглядом в лес.
Ашарас! К ним идет подкрепление. Я истощена, больше такой трюк у меня не получится. Голодная, изможденная и после потери крови я и так еле справилась с этими дикими, с новой партией даже пытаться не стоит.
– Беги, – проговорили губы, но ни звука не раздалось.
И я послушалась. Рванула в чащу что есть силы. Сразу следом сорвались тени. Они ломали ветки, рычали и даже не пытались скрыть своего преследования.
Сердце бухало везде. Даже в голове отдавались его мощные толчки, где поселилась лишь одна мысль "догонят". Не сразу, измотать я их успею, но догонят все равно.
Около часа непрерывного бега, где меня планомерно загоняли. Я сопротивлялась, резко прыгала в противоположные стороны, не редко снося с ног какого-нибудь оленя или пантеру. Да, дикие почти все были в звероформе. Так они наверстывали разницу в скорости. Ни один оборотень в человеческой ипостаси не догонит вампира, и они об этом знали.
Впереди замаячил просвет, и я, не сомневаясь ни секунды, из последних сил рванула именно туда. Я дорого продам свою жизнь, а на открытом пространстве это делать проще. Больше тварей заберу с собой.
Я выскочила из леса прямо на широкую насыпную дорогу. Тракт!
Приняв боевую стойку и оскалившись, загнанный зверь опасней вдвойне, стала ждать первого смельчака. Меня снова окружили. Первым бросился волк, и был тут же отброшен с прокушенным горлом и ножевой раной в животе. Следом прыгнула пума. От этой твари остались глубокие царапины на руках и груди, но брюхо я ей все равно вспорола.
Спустя несколько минут вокруг меня уже было больше десятка трупов, несколько раненых и еле стоящая, истекающая кровью я. Следующий противник будет моим убийцей. Лишь бы и я стала его.
Пантера бросилась внезапно, как и свойственно кошкам, вот только допрыгнуть ей не дал короткий клинок, что насквозь проткнул оборотня, перерезая хребет.
– А я как всегда вовремя, – громко произнес жнец за моей спиной, но ни капли самодовольства или улыбки в его словах не было. Только страх.
– Я бы перебил вас, как котят слепых, но моя мышка не может больше ждать, – и такие сильные и знакомые руки подняли меня куда-то вверх, усаживая перед собой.
– Дижи, – еле прошептала, увидев красно-рыжую мощную шею, и тут же зашлась кровавым кашлем.
– Лично приведу сюда отряд жнецов и зачищу эту территорию от всякой швали, – зашипел разъярённый серый и послал скарха в галоп.
– Кусай! – прикрикнули на почти бессознательную меня, утыкая носом в ароматно пахнущую шею.
Это все, что мне нужно было. Дальше инстинкты сделали свое. Теплая, живительная влага коснулась губ и потекла внутрь, к самому естеству.
***
Мерное покачивание, теплые объятья. Сильные руки, что удерживают тебя от падения, теплое дыхание шевелит волосы на затылке и согревает кожу шеи, скользя за ворот рубашки. Все это отмечало подсознание, тогда как сознание было в глубоком сне. Нет, глаза были открыты, и снов я не видела, но ощущала себя листком на дереве, который трепал гуляка ветер, как тому было угодно.
