Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
шрамов, оставшихся на моём теле после воскрешения.
Глава 2
Да уж, хорошее начало учебного года, конечно. Жизнерадостное.
После того, как было найдено тело Бергера, лекция по биологии, естественно, накрылась медным тазом. Хотя надо отдать должное руководству университета — панику быстро погасили, толпу зевак разогнали, место преступления оцепили. Околоточный прибыл уже минут через десять. К началу следующей пары все студенты — по крайней мере, с нашего потока — были на следующей лекции.
Занятия отменять не стали, и это, пожалуй, было логичным решением, чтобы не разгонять панику. Большая часть студентов, скорее всего, узнает о страшной находке уже ближе к вечеру, из сарафанного радио. Но конкретно в нашей группе, конечно, разговоры о ней не прекращались — студенты шушукались между собой даже во время лекций, и настроение у всех было встревоженное. К тому же многие с нашего потока учились в Горном на подготовительном курсе, поэтому знали жертву лично.
Бергер вообще был довольно известной личностью в масштабах всего университета. Младший сын какого-то известного столичного графа, по слухам, сосланный папашей в Томск из-за несносного характера. И за три года учёбы он действительно успел прославиться — о его хулиганских выходках и любовных похождениях слагались легенды. Впрочем, судя по всему, парень он при этом был весёлый и безобидный, и его искренне любили все — и сокурсники, и преподаватели.
Всю эту информацию я по крупицам собрал за последние пару часов, прислушиваясь к чужим разговорам. У меня же из головы не выходило само место преступления. Будь моя воля — я вместо очередной лекции лучше бы основательно изучил тело жертвы и облазил весь дуб в поисках улик.
Неподдельный интерес, вспыхнувший во мне в связи с этой находкой, в очередной раз навёл на размышления о моей прошлой жизни. Похоже, раньше мне доводилось расследовать преступления, и это было моей искренней страстью, образом жизни.
Впрочем, в этот раз добавлялся ещё и личный мотив.
Эти знаки, вырезанные на коре дуба — что они значат? Почему они так похожи на те, что я обнаружил на себе после воскрешения? Нужно копать в этом направлении, но с чего начать? Пожалуй, придётся рассказать обо всём Демьяну. Если он не даст зацепку — то кто вообще сможет? Пока же я постарался по памяти зарисовать увиденное, использовав для этого один из внутренних листов тетради для конспектов.
Следующей после биологии у нас по расписанию было две пары математики. И на ней мне здорово взгрустнулось. Вёл предмет Осип Петрович Карандышев — седовласый сухонький профессор лет шестидесяти, в круглых очках и с аккуратной бородкой клинышком. Студенты ожидаемо прозвали его Карандашом. Был он невзрачен и скучен как на вид, так и по манере ведения занятий. Харизматичностью Кабанова или приятной интеллигентностью Коржинской тут и не пахло.
Но дело было даже не в этом. Первую пару я честно пытался следить за лекцией и даже конспектировать её. Но на второй башка уже толком не варила. Вроде и темы были несложные — Карандаш предупредил, что первые несколько занятий он посвятит обобщению и повторению материала, который обычно даётся в старших классах гимназии, а уже потом приступит к более высоким материям. Но для меня даже эти базовые знания оказались… не то, чтобы сложноваты. Просто я не мог себя заставить всерьёз сосредотачиваться на такой фигне.
Сейчас Карандаш рассказывал про элементарные функции и построение графиков на их основе. Скрипя кусочком мела по грифельной доске, ровным почерком выводил одну формулу за другой, сопровождая этот процесс таким же сухими и монотонными фразами.
— Итак, функция «игрек равный эф от икс» называется ограниченной сверху, если существует такое положительное число «эм», при котором выполняется неравенство следующего вида…
Записав фразу, я окинул взглядом доску и конспект. Попытался вникнуть в смысл написанного и тоскливо вздохнул.
Да уж, отличником я тут точно не стану. Дай бог хотя бы не вылететь после первого семестра. И в этом смысле весьма выгодно поддерживать дружбу с Полиньяком. Хоть будет у кого списывать.
Француз, похоже, тоже скучал, но по другой причине — тема лекции казалась ему слишком лёгкой, и он то и дело фыркал, договаривая фразы за Карандаша раньше, чем тот их закончит. Однако конспект вёл исправно, заполняя страницу за страницей быстрым, но при этом удивительно аккуратным и красивым каллиграфическим почерком с петельками и завитушками.
Этот точно на одни пятёрки учиться будет, даром что иностранец.
Мучениям моим, казалось, не будет конца — вторая пара по ощущениям была вдвое дольше первой. Однако, наконец, и она закончилась, а в дверях аудитории вдруг появился Кабанов.
При виде ректора первокурсники, от монотонного голоса Карандаша растекающиеся по партам, как подтаявшее масло, встрепенулись.
— Не вставайте, я ненадолго, — махнул рукой Кабанов. О чём-то быстро переговорил с Карандышевым, и тот вышел из аудитории.
Сам же ректор, поднявшись на возвышение у доски, развернулся к нам.
— Небольшое объявление. На сегодня занятия для вашего курса окончены. Однако не спешите расходиться. Всех, кто был утром на лекции по биологии и стал свидетелем… инцидента, попрошу ненадолго остаться. Трофимов!
— Я!
— Пока не выбраны старосты, назначу тебя старшим. Проведи перекличку и составь список всех, кто присутствовал на первой паре.
— Хорошо, Николай Георгиевич!
— Студент Кочанов!
— А я-то чего сделал? — возмутился Кочан.
— Беспокоиться не о чем. С вами просто хочет побеседовать следователь по этому делу. А также с вами, Сибирский. Пройдёмте в мой кабинет. Остальные — отметьтесь у Трофимова, и можете быть свободны.
Кочанов, озираясь на дружков, первым последовал за ректором — он сидел ближе к доске. Я тоже спустился к выходу, ловя на себе взгляды остальных студентов.
— Уже и следователь по этому делу назначен? — спросил я Кабанова в коридоре. — Когда успели-то?
— Сам удивлён, — процедил ректор на ходу. — Но, если я правильно понял, это не первый труп. И похоже, дело серьёзное.
Мы направились по коридору в сторону его кабинета. По дороге я постарался вытянуть из него хоть какие-то подробности.
— А что вообще полиция говорит? Серийный убийца?
— Может быть. А может, и похуже. И делом занялась не обычная полиция. В кабинете вас ждёт действительный статский советник Путилин. Может, даже слыхали о таком?
Я покачал головой. Кочанов и вовсе шагал молча, будто воды в рот набрал, и только затравленно озирался. Мне даже показалось, что он ищет возможности сбежать. Кажется, ему уже доводилось иметь дело с полицией, и опыт был исключительно неприятный.
— Представился следователем отдела особых поручений при генерал-губернаторе, — продолжил
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
