заставило меня проснуться, но я остро почувствовал ту самую холодящую внутренности тревогу, что ощущал много раз до этого. Слишком часто это чувство оправдывалось, чтобы я мог хотя бы попытаться себя успокоить, по этому, я резко вскочил и напряженно замер, изо всех сил вслушиваясь в окружающий мир. Звуки, которые доносились из большого зала склада, заставили зашевелиться волосы по всему моему телу. С уверенностью могу сказать, что по сравнению с ЭТИМ, ходячие мертвецы из фильмов ужасов издают просто церковное пение. Завертевшись ужом, я быстро схватил какую-то палку, валявшуюся неподалеку, обмотал её своей рубашкой, завязав рукава на древке, и сунул импровизированный факел в едва тлевший костер. Синтетическая ткань вспыхнула достаточно ярким пламенем, осветившим всю маленькую каморку, которую я выбрал для своего небольшого лагеря. Выставив этот факел в проем двери каморки, я увидел, как пламя осветило метров пятнадцать-двадцать складского помещения и какие-то неясные, но очень жуткие силуэты, как будто волокущие за собой туман и мрак. За те доли секунд, что я разглядывал зал, перед тем как в смертельном ужасе отпрянуть, я успел осознать, что ЭТО бродило бесцельно по складу, но устремилось в мою сторону, как только я разжег огонь. И ещё я успел заметить, как дрожащий свет от факела просто исчезает, поглощается в том месте, где на него наползает ЭТО. Отпрыгнув к дальней от проема двери стене, я встал так, что между мной и дверью был костер. В то же мгновенье я увидел как ЭТО, сгрудилось около костра, и тот просто таял, поглощаемый чем-то настолько ужасным, что даже не хотелось смотреть на ЭТО. Схватив рюкзак в одну руку, и сжав факел в другой, я прыгнул в окошко на боковой стене каморки, проломив стекло, порезавшись об осколки и обжигаясь искрами пламени.
Убегая, не разбирая дороги, я спинным мозгом чувствовал погоню и осознавал что ЭТО привлечено именно пламенем факела, но выпустить его из руки не смог бы даже под страхом смерти – оказаться в полной темноте было гораздо страшнее, чем видеть самые ужасные явления на свете. Единственное на что у меня чудом хватило сообразительности, это задержаться у палаток и поджечь их факелом, что должно было задержать моих преследователей. Дальше я мчался, не чуя под собой ног до тех пор, пока не зашлепал ногами по воде и смог остановиться только стоя по колено в реке. Плывущего меня можно было брать голыми руками, и я развернулся, ожидая худшего. Однако счастливый случай привел меня именно туда, куда ЭТО не может пробраться, воды ОНО видимо боится. На берегу явно что-то кипело и бурлило, металось взад-вперед вдоль реки, но в воду сунуться не могло никак. Размахнувшись, я швырнул в ЭТО факел, отчасти чтобы осветить берег, отчасти чтобы накормить этот ужас и избавиться от огня, который его очевидно привлекает. И факел, упав на берег с хорошо слышным стуком, был накрыт ужасным нечто и поглощен безжалостно и даже с какими-то жуткими звуками из преисподней. Остаток ночи до утра я провел стоя по колено в воде, дрожа от холода и страха и боясь издать лишний плеск, переступая в воде. Никогда ещё время до утра не тянулось так долго.
С наступлением рассвета я смог позволить себе осторожно выбраться на берег и дать возможность усталым ногам немного передохнуть. Но прежде, на всякий случай, я ушел от реки и от злосчастного склада на несколько километров, взобрался на смотровую площадку, с которой было хорошо видно все пространство вокруг и можно было заметить, если бы что-то приблизилось, и только тогда уселся на лавку под деревом и позволил себе немного расслабиться. За одно, попытался привести свои мысли в порядок и оценить свое положение. Я явно попал в свой город. Это были улицы моего города, это были дома в моем городе, я их все узнавал. Но это был мертвый, брошенный и покинутый мой город. Точно такой же город-призрак, который я посещал с экскурсией ещё совсем недавно. Это было всего-то позавчера, а у меня такое ощущение будто прошло полгода, не меньше. И этот город-призрак, и мой умерший внезапно город, они как будто одно целое, всё похоже, вся обстановка одинаковая. И это навело меня на мысль – я не в своем городе, я каким-то образом попал в тот самый город-призрак, в Боди, но только очень похожий на мой город. Я снова мысленно прошелся по цепочке событий, от поездки в Боди до открытия двери. Мелькнула даже мысль что это все мне снится и я скоро должен проснуться, но боль от порезов и ожогов не оставляла иллюзий, не было нужды даже щипать себя.
Итак, я приехал из Боди, нашел этот ключ, потом приехал в редакцию и писал статью. Потом, собрал ноутбук в рюкзак, закрыл кабинет и направился к сторожу, чтобы оставить свой ключ. Но по дороге вспомнил про найденный и пошел открывать эту заднюю дверь во двор. Очевидно, что именно через неё я сюда и попал. Дверь здесь ни причем, через эту дверь мы часто ходили пока ключ не потерялся на долгие годы. А сейчас нашелся другой ключ. Возможно, этот ключ обронил кто-то из туристов, бывших на экскурсии в Боди. Скорее всего, этот турист взял ключ в качестве сувенира. Но потерял его и вместо туриста этот сувенир достался мне. Да, скорее всего именно так оно все и есть. Мне даже вспомнились слова гида, одного из бывших жителей Боди, я ведь отдельно писал про легенды в статье. Что-то про то, что брать из города-призрака ничего нельзя, оно де навлечет большую беду на того кто осмелится нарушить это табу. Да уж, навлекло, больше уж некуда.
Логически выходит, что именно ключ из города-призрака и превратил обычную дверь в дверь, ведущую в зазеркалье. Скорее в преисподнюю. Но это значит что для того, чтобы вернутся назад, нужно этот ключ вставить в дверь с этой стороны, тогда он должен вернуть меня обратно. Да, выходит только так. А так как ключ остался внутри в редакции, вставленный в замок, то раздобыть его можно только одним известным мне способом – просунув под дверь газету и вытолкнув ключ вовнутрь, чтобы он упал на пол, на газету и его можно было бы вытянуть вместе с газетой под дверь. Я про этот способ слышал когда-то давно, но всё не было повода проверить на практике. Вот теперь этот случай представился.
Ну что ж, будем надеяться, что
