Мадам Мегрэ приняла случившееся, как принимала все: без удивления, спокойно. Всего лишь час она находилась в гостиничном номере, и он уже стал ее комнатой, которую она устроила по-своему.
Такой же мадам Мегрэ была два дня назад в Эльзасе, у постели рожавшей сестры.
— Громадная девочка! Ты бы видел ее! Весит около пяти килограммов.
Она спрашивала доктора:
— Что ему можно есть, доктор? Хороший куриный бульон? А что ему надо запретить, так это его трубку!.. Это для него как пиво!.. Будет просить ее каждый час…
На стенах были чудные красно-зеленые обои. Кроваво-красные. Кричаще-зеленые! Длинные полосы, которые прямо звенят на солнце!
А отвратительная гостиничная мебель из американской сосны, покрытая лаком, качающаяся на своих слишком тонких ножках!
Огромная комната с двумя кроватями. И камин, которому лет двести, куда вставили дешевый радиатор.
— Чего я не пойму, так это почему ты спрыгнул вслед за этим человеком с поезда… А если бы ты упал на рельсы… О, знаешь что! Я приготовлю тебе сейчас сливки с лимоном. Надеюсь, они разрешат мне пользоваться кухней…
Теперь Мегрэ реже снились кошмары. Даже когда он закрывал глаза под лучами солнца, мысли его были более или менее ясны.
Но комиссар продолжал вдыхать жизнь в персонажи, придуманные воспаленным воображением.
— Первая жертва… Фермерша… Замужем?.. Есть дети?..
— Замужем за сыном хозяина… Но не слишком ладила со свекровью, которая винила ее в том, что она слишком кокетлива, надевала шелковое белье, чтобы доить коров…
И вот, старательно и терпеливо, словно художник, пишущий картину, Мегрэ мысленно создавал портрет этой крестьянки, которая, как ему казалось, была аппетитной с виду женщиной, в теле, очень опрятной, принесшей в дом свекра новые идеи, парижские журналы мод… Она возвращалась из города… Мегрэ очень хорошо представлял себе эту дорогу… Они все похожи из-за этих высоких деревьев, бросающих тени по обеим сторонам… И очень белая, известковая почва, режущая глаз при малейшем луче солнца…
Потом эта девочка на велосипеде.
— Был ли у нее парень?
— Неизвестно! Она каждый год приезжала на пару недель из Парижа отдохнуть у тетки во время каникул…
Постель была влажная. Доктор приходил два раза в день. После завтрака на своем «форде» приезжал Ледюк; он неловко маневрировал под окнами, прежде чем поставить машину на стоянку.
Утром третьего дня он приходил в соломенной шляпе, такой же, как у полицейского комиссара.
Нанес визит прокурор. Он принял мадам Мегрэ за служанку и протянул ей трость и котелок.
— Вы, разумеется, простите нашу ошибку. Дело ведь в том, что при вас не было документов…
— Да-да. Мой бумажник исчез. Садитесь же, мосье…
У прокурора был постоянно воинственный вид. И с этим он ничего не мог поделать. Такое выражение ему придавали нос картошкой и жесткие торчащие усы.
— Дело это весьма плачевное и угрожает спокойствию такого прекрасного края… Если бы это произошло в Париже, где порок царит постоянно… Но здесь!..
Черт побери! У него тоже густые брови! Как у крестьянина! Как у доктора! Седые брови. Их Мегрэ непроизвольно приписывал человеку из поезда.
Трость с резным набалдашником из слоновой кости.
— Ну что ж… Я надеюсь, вы скоро выздоровеете и не будете вспоминать худым словом наши края!..
Это был всего лишь визит вежливости. Он спешил уйти.
— У вас прекрасный врач… Он ученик Мартеля… Жаль, что в остальном…
— Что — в остальном?
— Я имею в виду… Впрочем, не беспокойтесь… До скорого свидания. Я буду справляться о вас каждый день…
Мегрэ съел свои сливки с лимоном. Настоящий шедевр кулинарии… Но его раздражал запах дымящихся трюфелей, доносившийся из ресторана.
— Это поразительно! — говорила жена. — Они здесь подают трюфели, как жареную картошку. Можно подумать, что они ничего не стоят! Даже в меню за пятнадцать франков…
Но вот и очередь Ледюка.
— Садись… Хочешь сливок… Нет?.. Что ты знаешь о личной жизни моего врача, я даже не знаю его имени…
— Доктор Риво!.. Я знаю немного… Так, сплетни… Он живет с лесной и с сестрой жены. Здешние жители говорят, что эта свояченица тоже его жена… Однако…
— А прокурор?
— Господин Дюурсо?.. Тебе уже сказали?..
— Давай, давай… Выкладывай!
— Его сестра, вдова капитана дальнего плавания, сумасшедшая. Кое-кто утверждает, что он засадил ее в сумасшедший дом из-за денег…
Мегрэ ликовал. Его бывший коллега с изумлением смотрел на сидящего в постели комиссара, который, прищурившись, глядел на площадь.
— Ну, что дальше?
— Ничего! В маленьких городках…
— Видишь ли, старина, дело-то в том, что это не такой городок, как остальные! Это город, где есть сумасшедший!
Самое забавное — это то, что Ледюк всерьез встревожился.
— Маньяк на свободе! Маньяк, который становится маньяком только тогда, когда на него находит, и который все остальное время ходит, говорит, как ты и я…
— Твоя жена не слишком здесь скучает?
— Она на кухне произвела фурор! Дает рецепты шеф-повару, переписывает у него… Кстати, может быть, этот шеф-повар — маньяк?
Мегрэ испытывает легкое опьянение от того, что избежал смерти, что выздоравливает, что его лелеют, и что все это происходит в какой-то нереальной атмосфере.
А еще оттого, что он все же заставляет свой мозг работать ради удовольствия. Оттого, что наблюдает из постели в окно новое место, новый город…
— Здесь есть муниципальная библиотека?
— Конечно!
— Так вот, будь другом, сходи туда и принеси мне книжки, где говорится о разных душевных болезнях, извращениях, маниях… И принеси мне снизу телефонный справочник. Из него можно многое узнать! Спроси внизу, длинный ли шнур у телефона, и можно ли будет его приносить сюда время от времени…
Навалилась дрема. Мегрэ чувствовал, как она поднимается в нем, словно лихорадка, схватывает его всего, до последней клеточки…
— Кстати, завтра ты обедаешь здесь… завтра суббота…
— И мне еще надо купить козу, — сказал под конец разговора Ледюк и взялся за свою соломенную шляпу.
Когда он вышел, глаза Мегрэ уже были закрыты, а из полуоткрытого рта доносилось ровное дыхание.
Комиссар в отставке встретил доктора Риво в коридоре на первом этаже. Отвел его в сторону и после долгих колебаний шепотом спросил:
— Вы уверены, что эта рана не повлияла на… умственное состояние моего друга?.. По крайней мере, на… Не знаю, как сказать… Вы понимаете меня?..
