Наконец, около одиннадцати часов директор театра сделал объявление.
— Я не могу понять, — сказал он, ломая себе руки от волнения и отчаяния, — я не могу понять, почему балерина не приезжает.
Она репетировала в театре в прошлый четверг в полдень, и тогда казалась вполне настроенной на выступления. С того времени у театра не было с ней никаких сношений, но все шло гладко, и у них не было причин опасаться подобного конфуза.
Они послали к ней в отель, но ее там не было — она уехала, забрав свой багаж.
Она отбыла в пятницу, не оставив никакого сообщения о своем новом местонахождении.
Они обращались в полицию, в отели, на железные дороги, в пароходные компании — все тщетно.
Директор только надеялся, он надеялся всем сердцем, что его откровенное объяснение успокоит любезных посетителей и предотвратит их негодование, и они поймут…
Мы с Билли де Монтом ушли из театра как можно быстрее и направились на север по Бродвею.
Мой компаньон безудержно смеялся.
— Какая шутка! — воскликнул он. — И, боже, какая женщина! Она появляется, переворачивает город с ног на голову и исчезает, оставив его в таком положении. Я все бы отдал, чтобы познакомиться с ней!
Я кивнул, но ничего не сказал. На Сорок второй улице мы повернули на восток, к Пятой авеню, и спустя несколько минут были в клубе.
Я отвел де Монта в уединенный уголок гриль-бара и там, за бутылкой вина, заговорил.
— Билли, — сказал я, — есть одна трудная задача. Ты мой старый друг, ты довольно благоразумен и можешь мне помочь. Ле Мир исчезла. Я должен найти ее.
— Найти Ле Мир? — Он уставился на меня в изумлении. — Зачем?
— С ней мой брат Гарри. — Затем я объяснил в нескольких словах, что смог, и, думаю, закончил примерно так: — Ты знаешь, Билли, в мире есть не много вещей, представляющих для меня хоть какую-то ценность. Она может забрать деньги парня и, если это необходимо, мои собственные в придачу. Но имя Ламар должно остаться непорочным, и я говорю тебе, что в опасности не только имя. Эта женщина убивает каждого, к кому прикасается. А Гарри еще мальчик.
Билли помог мне, я знал, что он поможет, и при этом он не требовал излишних подробностей. Мне не нужна была его помощь в поиске, поскольку я чувствовал, что мог справиться с этим сам. Но было, конечно, известно, что Гарри посещал Ле Мир в отеле, на этом могли быть основаны догадки — пища для злых языков. Моему другу предстояло нейтрализовать сплетников и замять неизбежные слухи. Он обещал сделать это, и я знал Билли. Предпринимать что-нибудь для обнаружения Гарри той ночью было уже слишком поздно, я пошел домой и лег спать.
Следующим утром я начал с того, что зашел в ее отель. Хотя директор театра не получил оттуда никакой информации, но он выспросил у них абсолютно все. Они ничего не знали.
Я не осмелился идти в полицию, и, вероятно, они не смогли бы мне ничем помочь, попроси я их об этом.
Оставшийся возможный источник информации мне совсем не хотелось использовать, но после мучительных раздумий, на которые была потрачена большая часть дня, я решил, что иного выхода нет, и отправился обходить билетные кассы железной дороги и пароходных компаний.
Меня ожидал немедленный успех. Первый запрос я сделал в кассе, где Гарри и я обычно заказывали себе билеты.
Как только я вошел, начальник, или, по крайней мере, они его так называли, вышел вперед, чтобы с улыбкой меня поприветствовать.
— Да, — сказал он в ответ на мой вопрос, — мистер Ламар получил у меня билеты. Давайте посмотрим… в четверг, не так ли? Нет, в пятницу. Точно — в пятницу.
— Билеты! — бормотал я себе под нос. И в рассеянности я совершенно не слушал его. Потом сказал вслух: — Куда были билеты?
— В Денвер.
— На поезд в пятницу?
— Да. Западный экспресс.
Это было все, что я хотел узнать. Я поспешил домой, наспех упаковал пару сумок и отправился на запад дневным поездом.
Глава 3
Современная Марана
Во время моего путешествия на запад произошло много всего интересного; но я пишу не «Историю Тома Джонса» и опущу детали. Наконец я добрался до Денвера, сделав остановку в Канзас-Сити на неделю.
Приключение было прекрасным, но к моему рассказу оно отношения не имеет.
Я вышел из поезда в городе Скалистых гор примерно в полдень. И что делать теперь? Я не дурак, думаю, но я никакой детектив и не знал, с чего начать и куда направиться, когда попросил водителя такси отвезти меня в отель «Алкаэар».
Я был совершенно уверен, что Гарри в Денвере. Он путешествовал с настоящей капризулей, существом, которое не дало ему сесть в поезд в Рахвее, в Нью-Джерси, так как ей понравилось место. Сейчас, думал я, они едут по бульвару Мичиган, или завтракают в Уиллис-Вуд, или потягивают мятный джулеп в «Плантерз».
Даже если они в Денвере — как их найти? Я пожалел, что потерял неделю. Я подумал, что Гарри избегал бы людей и большие отели. А Денвер — не деревня.
Именно красота Ле Мир спасла меня. Я мог бы предвидеть это. И я предвидел, но недооценил ее ни с чем не сравнимую привлекательность, не знал, что эта женщина нигде не могла пройти незамеченной и тем более незапомненной.
Я спросил менеджера отеля, но был резко остановлен вопросом об именах моих друзей. Я как-то выпутался, как-то глупо уклонился и понял, что передо мной почти непосильная задача.
В тот вечер я обедал у своего двоюродного брата, Хови Стаффорда, который переселился на запад много лет ранее. У него были слабые легкие, и ему понравилось здесь, поэтому он остался. Впервые я встретил его жену; ее можно представить так — если она была его причиной остаться там, лучшей причины найти было невозможно.
Мы сидели на веранде и курили сигары после обеда. Я поздравлял Хови с его выбором и удачей, выразив симпатию к его жене.
— Да, — вздохнул мой брат, — я до последней недели не жалел об этом. Теперь все изменилось.
Миссис Хови посмотрела на него с большим презрением.
— Я думаю, ты имеешь в виду сеньору Рамал, — пренебрежительно бросила она.
Ее муж, совершенно опечаленный, грустно кивнул; она стала напевать мелодию «Шансон де колонель», он ее нежно поцеловал.
— А кто такая эта сеньора Рамал? — поинтересовался я.
— Самая красивая женщина в мире, — изрекла миссис Хови.
Услышать такое от женщины, которой и самой красоты было не занимать! Удивительно! На моем лице было написано все, что я думал.
— Это не благотворительность, — улыбнулась она. — Как Джон Холден, я видела огненные шары, потом я увидела луну и больше не видела огненных шаров.
— Но кто она?
Хови объяснил:
