в кадках, и — многочисленные столы, за которыми сидели люди в простеньких серых костюмах-тройках, пишущие что-то в большие толстые тетради.
Говоря начистоту, меньше всего это помещение подходило паладинам из фэнтезийного мира. Поставь на столы компьютеры, убери еще один артефакт-переводчик, подвешенный под потолком, и получится отдел продаж какой-нибудь пафосной конторы, чей шеф — фанат тридцатых годов. Столь явно несоответствие удивило не только меня. Приснопамятный азиат, оказавшийся в одной со мной команде, тут же задал вопрос:
— А кто это? И почему они одеты, точно клерки в каком-нибудь довоенном дзайбацу?
Сопровождающий — молчаливый тип, одетый в форму цвета хаки, поверх которой крепился раскрашенный в защитные же цвета нагрудник, недовольно покосился на говорившего, но все-таки снизошел до объяснений:
— Это — писцы. Они хранят и умножают мудрость. Одеты в довоенные одежды.
При последних словах в голосе воина промелькнула явная зависть и сожаление.
— Лишь одаренные недюжинной мудростью становятся ими, — вздохнув, пояснил он. — А теперь тихо, не беспокойте уважаемых.
Впрочем, последние, судя по всему, уже ждали гостей и внимательно прислушивались к перешептыванию, потому что едва солдат договорил, как один из писцов произнес:
— Мы можем начинать. Не следует попусту растрачивать драгоценное время героев, кои пришли в наш мир, дабы протянуть руку помощи. Присаживайтесь, многоуважаемые.
Я пожал плечами. Присаживаться, так присаживаться, не поплохеет. Решив так, я одним из первых шагнул вперед и устроился в ближайшем кресле, напротив невысокого и худого, точно жердь, мужика, выглядящего, лет на тридцать.
— Мое имя Эрик, — представился писец.
— Александр, очень приятно.
Вместо ответа этот собиратель мудрости, больше похожий на клерка, сделал пометку. Его ручка сразу же привлекла мое внимание: перламутровая, с золотым пером и, наверняка, емкостью под чернила внутри.
Писец поймал мой взгляд и с гордостью произнес:
— Семейная реликвия. Пережила даже Темный Век. Сейчас таких делают лишь в малых количествах.
— Почему?
— Мы производим немного пластмассы. В основном, переплавляем то, что осталось с былых времен. Слава Морриган, она веками не гниет. Если этого не хватает, выручает уголь, его в Эйри изрядно.
— Но почему? — повторил я.
— Вещество, кое вы именуете нефтью, отсутствует в Торфхиле, — нудно, словно лектор, принялся объяснять писец. — Древние записи говорят о том, что незадолго до войны его начали добывать в Плайне, но земли за горами потеряны, боюсь, навсегда. Приходится обходиться каменным углем.
Я, если честно, не до конца понял, почему пластмасса прямо-таки обязательно нужна для перьевых ручек, но спрашивать не стал, потому как вспомнил автомобиль, увиденный со смотровой площадки.
— А резина? Как вы ее получаете?
— Слава Морриган, в лесах Метсы растут резиновые деревья, они, конечно, слабая замена каучуку, но это лучше, чем ничего. Увы, южный континент с плантациями разделил судьбу Плайна. Лишь безумные махансапцы продолжают лезть в море, — не очень ясно пояснил писец, — но мы отвлеклись. Прошу, расскажите немного о себе, о герой.
И мы начали.
Сперва все походило на обычное анкетирование, однако вопрос следовал за вопросом, уточнение за уточнением, и как-то незаметно все превратилось в подобие экзамена, к которому попаданческая литература меня не готовила!
Минуты сменяли одна другую, складываясь в часы, несколько раз молчаливые служанки приносили закуски с напитками, а вопросы все сыпались и сыпались, как из рога изобилия. Физика, химия, алгебра, высшая математика, биология… Казалось, не существовало отрасли естественных наук, к которой писец не проявил бы интереса и по которой не пытался выудить полезные сведения.
Увы, добывать бедняге было нечего.
Я давным-давно забыл то, что особо и не знал — в отделе продаж совершенно незачем помнить, как работает паровой котел и почему машина едет. А мои умения и навыки, увы, оказались собеседнику малоинтересны. Торговать, судя по всему, в Дамхейне умели и сами.
Наконец, все закончилось, и я, выжатый, как лимон, поднялся с места.
— Спасибо вам, — поблагодарил писец, — теперь прошу следовать за сопровождающим, вас ждет пир и отдых.
Увы, он забыл упомянуть, что до пира попаданцам придется посетить местную помывочную совмещенную с санузлом. Да, в этом как бы фэнтезийном мире работает даже канализация! Интересно, а крысы и слаймы в ней водятся?
После гигиенических мероприятий следовало посещение местного склада, где, как внезапно выяснилось, герои должны сдать личные вещи и одежду, и получить взамен амуницию, подходящую для этого мира. А еще от нас потребовали выключить любые системы защиты смартфонов и ноутбуков. Никаких отпечатков пальцев, пин-кодов, паролей. Наши иномирные артефакты изучат писцы. Ребята в пиджаках станут искать любые полезные для Дамхейна сведения, а после — поместят наши гаджеты на ответственное хранение.
Все остальные попаданцы уже напялили на себя тряпки, выданные складскими работниками, и отдали все, что было при них, а вот я сильно не хотел расставаться с имуществом.
— Господин, — увещевал служащий, — посмотрите, все ваши вещи будут убраны в отдельную ячейку, затем — опечатаны, затем вы распишитесь за их передачу на хранение и получите бирку. Ничего не случится.
— Я не хочу отдавать вам паспорт.
— С ним все будет в порядке.
— Все равно не хочу!
Мы препирались так уже минут пять и конца этому противостоянию не было видно.
Остальные уже успели переодеться и теперь недобро косились на меня, отчего становилось неуютно.
— Ладно, — сдался я, наконец, — хрен с вами, но фотографию жены и дочки оставлю у себя.
— Как вам будет удобно, господин, — склонился в глубоком поклоне служащий, затем, разогнувшись, пододвинул журнал, — вот, распишитесь, пожалуйста, здесь.
Одежда, выданная на складе, больше походила на то, как должен выглядеть костюм героя в мире меча и магии: плотные домотканые штаны, грубая холщевая рубаха со шнуровкой на груди, широкий и очень прочный кожаный пояс, с кожаным же кошелем, куртка из плотной ткани, снабженная капюшоном и массой кармашков. Из этой композиции выбивались только сапоги — чистая кирза, причем не самого хорошего качества, но я решил лишний раз не препираться. Пойдет и это, тем более что вместо портянок, которые я никогда в руках не держал, выдали крайне хорошие носки.
В результате, от прежней жизни на память остались лишь фотография, обручальное кольцо, да золотой крестик. Не то, чтобы я был таким уж верующим человеком… Однако самый настоящий магический перенос изрядно расшатал устоявшуюся картину мира, а потому решил не рисковать — мало ли.
Наконец, мы оказались в пиршественной зале, где уже поджидали знакомые паладины, а еще красовался здоровенный стол, уставленный таким количеством яств, что глаза сами-собой принялись искать миску с икрой заморской баклажанной.
И вот уж тут никто ни в чем себе не отказывал: вино текло рекой, одно
