Тоже не самая хорошая моя мысль…
От которой кровь в жилах стыла.
– Можешь звать меня «мой господин», этого достаточно, – ухмыльнулся он.
“Мечтай громче и дольше”, – мелькнуло тоскливой мыслью.
На деле промолчала.
Халат всё-таки надела. Не стала заново дерзить и после того, как меня повели на выход, по итогу усадив на заднее сиденье в одну из множества скопившихся машин. Всё-таки чем меньше вокруг меня надзирателей, тем больше шанс на спасение, особенно, если спасать себя в итоге придётся самой.
Надеяться больше не на кого…
И не на что.
Пока внедорожник рассекал знойные пески, я в этом только уверялась и уверялась всё больше. Правда, когда вдали показались возвышенности, разбавляющие унылую картину бескрайних песков, моя надежда на лучшее снова вспыхнула. И тут же угасла. Ведь пустыню мы так и не покинули.
Рассвело.
А ещё спустя несколько часов показался оазис.
Именно там и закончился наш путь.
Дом у кромки водоёма выглядел довольно скромненько, в один этаж. Снаружи. Но не внутри. Отсечённое от песчаных массивов редкой растительностью строение уходило вглубь на несколько уровней, включая гараж и навес, куда и загнали машину, на которой меня сюда привезли. Стоило выйти из неё, как перед нами выстроился целый штат прислуги в лучших арабских традициях.
Мысленно скривилась. И дала себе зарок оставаться до конца дней своих в родном клане, в Шотландии. Это если удастся туда вернуться, разумеется. А пока…
– Отмыть. Привести в мою спальню. Через час, – приказал купивший меня. – Обед туда же. Тогда же, – добавил, прежде чем скрыться из виду в сопровождении своей охраны.
Надежды на лучшее это не прибавило. Я осталась в компании четырёх особ, на которых, в отличие от меня, никаких браслетов не было. Зато у каждой имелось клеймо. Первое из них я заметила, когда все ринулись исполнять первый пункт из господского распоряжения, потащив меня на самый нижний из уровней.
Там располагался мраморный хамам и бассейн.
– Даже не надейся сбежать отсюда. Если поймают, будешь умолять о смерти, а не поймают, так сама умрёшь от жажды, пока пытаешься пересечь пустыню, – предупредила одна из женщин, заметив, как я с любопытством озираюсь по сторонам. – Ни одна не сбежала. Далеко, – добавила совсем тихо.
– Ни одна? – заинтересовалась я.
То есть, я не первая. И даже далеко не вторая.
А ответом мне стало молчание.
Зато повторная помывка в духе эксгибиционизма оказалась куда лучше первой. На первое же моё возражение о том, что я почти взрослая и способна обслужить себя сама, на меня посмотрели, как на умалишённую, а затем категорично приступили к задуманному. Не только намывали с такой интенсивностью, будто я год в каких-нибудь трущобах жила и воды никогда не видела, но и щедро натёрли душистыми маслами: всю кожу, с особой тщательностью волосы. Последние, к слову, от природы непослушные, слишком пышные, с завитушками, после всех процедур легли идеально гладкими волнами и обрели зеркальный блеск. Пусть нижнего белья в этой богадельне разврата не предполагалось, однако одеяние, в которое меня нарядили, всё равно выглядело бесстыдно шикарно. Струящийся шёлк, закреплённый широким ремнём, обнимал и ласкал изгибы тела, в отличие от предыдущих рабских тряпиц, вполне прилично и очень даже комфортно. Ну, если стоять на месте и ни шагу не делать в сторону, во избежание открытия высоких разрезов.
– Старайся поменьше смотреть господину в глаза. Лучше вообще не смотреть на господина. И помалкивать. Просто терпи. Иногда это не так уж и сложно, – обмолвилась ещё одна из прислужниц, пока меня вели по лестнице на другой уровень.
Там, среди длинного узкого коридора, располагалось не так уж и много дверей. А остановились мы у самой последней. Не знаю, что я ожидала увидеть за ней, с учётом, что прекрасно знала, куда и зачем меня вели, но, едва полотно распахнулось, не сдержала разочарованного вздоха. Нет, сама спальня – роскошная, богато устроенная и всё такое, хоть и без окон. На низеньком столике, к которому прилагалось несколько бархатных подушек, валяющихся на полу, уже накрыли наш обед. От обилия ароматических благовоний закружилась голова, а множество свечей, расставленных повсюду, навевали вполне себе атмосферную обстановочку в купе разнообразных блюд с намёком на романтику и уединённость. В которой дико захотелось сжечь “господина”. Или хотя бы имеющимся в наличии ножом для льда заколоть. В шею. Провернув сталь несколько раз. К слову, совершенно напрасно я на последнем своё внимание чуть дольше остального задержала. Вошедший следом за мной оборотень моментально уловил этот негласный интерес. Усмехнулся. Сосредоточился на мне. Затем и вовсе оскалился, обойдя меня, глядя сверху-вниз.
– Тебя с лёгкостью проткнёт. На мне лишь царапину оставит, – прокомментировал, пока я корила себя за неосторожность.
Последовала совету той, кто здесь подольше меня обитает. Промолчала. Опустив глазки в пол. Вернулась к тем мыслям, где “сжечь”. Нет, я не самоубийца. Как крайний вариант. Если не получится иначе. Ведь даже если на деле изображала покорность, в действительности ни за что не смирюсь. Да и до данного момента дошла лишь по одной единственной причине: у того, кто стоял сейчас напротив меня, имелось то, без чего мне никак не обойтись. Ключ от сковывающих браслетов до сих пор красовался на груди оборотня. А без ключа, с запертой волчицей и золотыми кандалами на руках, у меня в самом деле ни шанса на то, чтобы выжить.
Оставалось лишь определиться, как этот ключ заполучить… и выжить после этого.
– Голодна? – озвучил между тем оборотень. – Присаживайся, – велел и сам же подтолкнул к столику.
На бархатную подушку почти упала.
Сцепила зубы крепче.
И да, я реально давно не ела, так что отказываться глупо.
– Расскажешь, как дочь самого Верховного оказалась вдали от дома без должной охраны? – поинтересовался он, сам раскладывая еду по нашим тарелкам. – Сбежала?
Зависла. На том, какой он вдруг… обходительный. Почти поверила, что меня напрасно его опасаться предостерегали. И почти представила, как всё могло бы быть иначе, познакомься мы с ним при иных обстоятельствах. Всё-таки “господин” без имени выглядел в самом деле не так уж и жутко. Сильный. Атлетически сложенный. Вполне себе симпатичный. Не урод, в общем. С виду. Если только моральный. В чём я опять же пока не удостоверилась. Ну, а то, что он девиц себе девственных на рабовладельческих торгах покупает… у всех свои причуды. Наверное. Не насилует и не убивает сходу, и на том спасибо.
– Зачем мне сбегать от тех, кто меня любит и заботится обо мне? Чтоб попасть… м-м… вот сюда, в такое вот место? – удивилась встречно, с небольшим запозданием. – Меня похитили.
– Любовь бывает разной, – не согласился со мной собеседник. – А твой отец… он… мягко говоря, очень сложный волк, и вряд ли куда-то отпускал тебя одну раньше. Неудивительно, если ты и правда сбежала.
