лучший секс в моей жизни.
– И ты позволил ей уйти, – спросил он с осуждением. – Пример нашего дорогого старшего брата тебя ничему не научил?
– Не все так просто, – сказал я. – Хотел бы я, чтоб это было так.
– Итак... тебя отшили.
Я запустил в него вилкой, забрызгав всего яйцами.
– Да, черт возьми, – огрызнулся я, – меня отшили.
Ксавьера не особо волновало что-то помимо прикосновений, поэтому он просто поднял вилку с колен, куда та упала, и вернул ее мне, вытерев яйца со своей груди.
– Ты выглядишь раздраженным.
– Да ты прям Шерлок, малыш, – уставился я на него. – Ну, и что это меняет?
– Бросок вилки был довольно очевидным признаком, – начал он и остановился, настороженно глядя мне в глаза. – О, это ведь был сарказм.
– Да, это был сарказм, – я продолжил есть, на этот раз сердито.
– Я не понимаю, – сказал Ксавьер помедлив, – у тебя было много секса со множеством разных женщин и редко с одной и той же дважды. Так что делает ее такой особенной? И почему ты так расстроен?
– Это то, что меня напрягает, – ответил я, – я не знаю. В смысле, да, Мара была чертовски великолепна, парень. Эти сиськи? Эта задница? То, как она двигалась, звуки, которые издавала? Она была тугой, но знала, что делает, и знала, что ей нравится... и потом было еще... черт, я не знаю. Что-то было в том, как мы были вместе... иначе. Что-то в... ней, я думаю.
– Так почему же тогда ты не попытаешься уговорить ее встретиться с тобой? Типа попытаться... не знаю, как ты это назовешь. Узнать ее получше.
– В твоем исполнении все звучит так просто, но на самом деле я бы не сказал... это не... я не... – я замолк, не в силах объяснить. – Это называется началом отношений, и я просто не знаю, как работает это дерьмо. Кроме того, я не завожу отношений.
– У тебя отношения со всеми нами, – ответил Ксавьер, склонив голову на бок.
– Вы – это вы, парни, – засмеялся я, – вы мои братья.
– Это и правда настолько разные вещи?
Я рассмеялся еще сильнее.
– Сказал тот, кто разбирается в женщинах еще хуже меня. Да, Ксавьер, это абсолютно разные вещи. Вы, ребята, мои братья, моя семья. Я знал вас всю свою жизнь. Плюс, вы парни. Женщины они... другие. Они изворотливые. Сложные.
Ксавьер переваривал это, пока ел. Когда же закончил, то вымыл наши тарелки и подлив еще кофе, сел обратно, придя к каким-то умозаключениям.
Он посмотрел на меня поверх своей кружки.
– Ты трус.
– Извини? – поперхнулся я кофе.
– Я сказал... ты трус.
– Ты же понимаешь, что я могу сломать каждую кость в твоем теле, и я это сделаю? – сказал я, медленно вставая.
– Ты можешь пнуть меня пару раз, но не станешь ломать мне кости, – ответил он спокойно и как всегда логично.
Я сел на место.
– Да, что ж, тебя когда-нибудь избивали?
Он обвел кончиками пальцев обод кружки.
– Да. Одно время довольно часто.
– Серьезно? – нахмурился я. – Когда?
– В старшей школе. Надо мной часто измывались. И я был бит минимум раз в неделю.
Я опустил кружку.
– Да ты гонишь.
– Зачем бы я стал шутить с тобой таким образом, – он смотрел на меня искренне озадачено.
– Я понятия не имел.
– Ну да, само собой, – фыркнул он, – тебя же не было.
– Да, но остальные...
– К тому моменту как я перешел в старшую школу, – продолжил он говорить, не обращая на меня внимания, – ты, Бакс и Брок уже разъехались, близнецы уже выпустились и давали концерты, так что остался только Люциан, но и он выбыл, получив свой диплом о среднем образовании, чтобы начать работать на лодке. А Себастиан? Он по уши был занят тем, что пытался удержать бар на плаву. Смерть отца шокировала вас, потому что вас здесь не было, но я видел, что к этому идет. Он был... болен. Он болел долгое время, просто... не смог этого больше выносить. Он, считай, отсутствовал последние... два или три года перед смертью. Словно был здесь физически, но в то же время... не был. Так что Баст должен был двигаться вперед, работать в баре, убедиться, что я добрался до школы и все такое. Кто стал бы разбираться с хулиганами в школе? – Ксавьер пожал плечами, словно это было чем-то незначительным. – Школа не собиралась этого прекращать. На самом деле у меня никогда не было друзей, все мои братья были далеко или заняты, а у отца были проблемы с психикой.
– Черт, Ксавьер, звучит так, словно ты был совсем один.
Он долго смотрел на меня и просто моргал.
– Так и было.
– Святые угодники, малыш. Я понятия не имел, – выдохнул я. – Над тобой издевались в школе?
– Скверно, да, – кивнул он. – Они толкали меня в коридорах, подбрасывали мне в шкафчик собачьи какашки, крали мои книги и избивали меня по дороге домой. Но... Я выпустился и получил стипендию в Стэнфорд. Ни один из тех придурков даже не поступил в колледж. Они все еще здесь, работают на рыбацких лодках и в автомастерских. Вот и все, что они когда-либо делали или будут делать.
– И как ты думаешь, почему они травили тебя?
Настала его очередь усмехаться:
– Говоришь, как человек, не имеющий представления, каково это, когда над тобой издеваются, – пригубил он свой кофе. – Они издевались просто потому, что я был младше всех моих одноклассников как минимум на два года. Я был настолько умнее всех, что с тем же успехом мог бы быть инопланетянином.
– А люди боятся и ненавидят все, чего не понимают.
– Именно.
– Черт, малыш, мне жаль, что с тобой такое произошло. И мне жаль, что никого из нас не было рядом, чтобы тебя защитить.
– Вы бы не смогли, даже будь вы здесь, – сказал он, – но я справился. Я выжил, и, что важнее, благодаря этому я стал сильнее.
– Возвращаясь к изначальной теме разговора. Ты упоминал какого-то труса?
– Да, – кивнул он, –
