еще при милиции…
Спиридонов кое-как вырвал руку, стряхнул с плеч участкового.
— Какого… Машка, тебе что дома не сидится?
— Я просто пришла… Тебя долго не было…
— Хахаля охота поглядеть?
— Какого хахаля, Сережа? Что ты…
— А ну-ка, свидетель, семейные разборки будете в другом месте учинять, — голос оперуполномоченного Калашеева был спокоен и размерен, будто он не подбежал только что к месту потасовки, а подошел медленным шагом. — За сопротивление участковому мы с вами отдельно побеседуем.
— Какое сопротивление? — зло выкрикнул Спиридонов. — Машка моего ребенка носит, а сюда зачем пришла? Дома дел нет? Или шашлык из своего хахаля поглядеть охота?
Сказал он не «хахаля», и Калашеев почти радостно уточнил:
— Мат в общественном месте приравнивается к мелкому хулиганству…
— Да ну вас, — буркнул Спиридонов.
— Сергей, — уже мягче сказал мужчина, спасший Марию от удара. — Больной ты на всю голову, что ли? Я тоже тебе не давал об жену кулаки чесать, может, еще ко мне ее приревнуешь? Честное слово, если б я родителей твоих не знал, я б с тобой не церемонился…
— Вы кто будете, простите? — спросил следователь, который вместе с Даниловым тоже уже подоспел к месту потасовки.
— Я? Сосед. Я милицию вызвал вчера.
— Александр Васильич Черкасов наша гордость, лучшим механизатором был когда-то, нам еще в школе его в пример ставили, верно, Михаил? — сказал участковый, поправляя съехавшую на затылок фуражку.
— Ну ты, Леня, скажешь тоже — «гордость», — слегка смутился собеседник. — Был когда-то механизатором, а теперь так, утиль на инвалидности. Да и колхоз тот… — он махнул рукой.
— Значит, так, — сказал следователь. — Мы тут побеседуем, а вы, уважаемый свидетель Спиридонов, постойте-ка малость в сторонке. А чтобы вам не было скучно, вам составит компанию Максим Петрович, оперуполномоченный, капитан милиции, — Самойленко подмигнул. Из всех оперативников Калашеев выглядел наиболее физически крепким.
— Составлю-составлю, — пообещал Калашеев. — Раз наш свидетель такой парень-гвоздь.
Спиридонов поглядел злобно, но покорно отошел в сторону. Маша сделала было несколько шагов следом, но ее остановил участковый.
— Маша, стойте. Вы тоже следователю в качестве свидетеля понадобитесь.
— Значит, вы позвонили в милицию, — уточняющим тоном спросил следователь Черкасова.
— Ага. Мы к брату жены в Калугу ездили, хороший город. Брат у нас весь год позапрошлый с семьей жили, они ж из Грозного сбежали, когда…
— Не отвлекайтесь. А вернулись вчера днем?
— Да, вчера днем, видим — пепелище. Рядом бабульки наши ходят, по одной, по две, посматривают. Сказали, что Колька Герасимов там сгорел, ну, у меня сердце ухнуло. Парень безобидный был, добрый, пил тихо, по соседям с криками бутылку дать не бегал. Машина у меня пару раз тут застревала, его дом крайний, я просил помочь — помогал и никаких условий не ставил, типа я тебя подтолкну, а ты мне проставься.
— Вы не осматривали пепелище? Не видели труп?
— Да что я, ненормальный? — удивился Черкасов. — Не любопытствую я трупы осматривать. Боюсь мертвых, сам, понимаете, еще года три назад чуть на тот свет не отправился. Пожарных, мне сказали, почтальонша вызвала, шла с утра и увидела догорающую баньку. Пришла на работу и вызвала. Они узнали, что банька сгорела, обещали приехать, так видите — до сих пор едут. Дом тут недалеко подпалили, автолавку сожгли, не было у них свободных машин. Она ж про человека в пожаре не знала, им не сказала ничего.
— То есть вы о пожаре постфактум узнали?
— Ну да.
— Кто строил баню? Она выполнена с некоторым нарушением технологий.
— Да какие в деревне технологии! — засмеялся Черкасов. — Из чего было, из того и строили. Мужик заезжий Сереге строил, тут еще отец его покойный баню делал в девяносто первом, она тоже пару лет простояла и сгорела. Правда, без жертв.
— А какие отношения были у свидетеля Спиридонова с погибшим? Неприязненные?
— Да у Сереги со всей деревней неприязненные отношения. Парень он сложный. Но выпивали вместе, тут тебе подерутся, тут тебе и помирятся. Я б не сказал, чтобы уж такая ненависть была. Просто он Машу в строгости держит, туда не ходи, сюда не гляди. А Колька человек тут новый, москвич, еще и вступался пару раз за Машу.
— Ну хорошо, — следователь продолжал строчить на листе. — А теперь вы подойдите, Мария… — он произнес последнее слово с вопросительной интонацией. Маша подсказала:
— Дмитриевна.
— Значит, Мария Дмитриевна, вспомните вы, когда ваш супруг… Кстати, брак зарегистрирован?
Маша чуть покраснела, опустила глаза и помотала головой.
— Ну, раз так… Мне очень жаль, Мария Дмитриевна, но в этом случае вы не имеете права отказаться от дачи показаний, ибо закон предусматривает уголовную ответственность… Я прошу вас думать прежде всего о себе и своем будущем ребенке. Хорошо?
Маша кивнула.
— В каком часу ваш муж вернулся домой в ночь пожара?
— Часы у свекрови висят. Скоро после полуночи. Я слышала, как било полночь, от соседей, у них с кукушкой часы, а окна открыты были.
— Не так уж жарко было для открытых окон.
— У них не знаю, почему. А я окно открыла, потому что выглядывала, Сережу ждала.
— И часто, извините, вам его ждать приходится?
Маша низко опустила голову. Участковый только вздохнул — и зачем следователь девчонку мучает, и так ясно, что жизнь у нее не сахар.
— Бывает, — тихо ответила Маша. — Я все-таки так, ни образования у меня, ничего, теперь еще и ходить особо далеко не могу, а он ведь молодой, ему пожить поинтересней хочется.
— Да уж, поинтересней… В каком настроении он пришел?
— Не очень… Разозлился на меня, прикрикнул. Послал спать, а сам пил. Я думаю, он переживал.
— Ага, переживал… И вы пошли спать?
— Да… нет. Я смотрела за Сережей в дверь. Он за столом уснул, я его в кровать перетащила.
— Сами?!
— Ну да. Он же так уснул, частично в сознании был. Идти мог.
— Он точно пил за столом? Не выходил больше из дома до утра? Не брал никаких инструментов, мешков?
— Нет.
— Он пришел один?
— Да.
— Что он вам сказал о случившемся?
— Только то, что был пожар и он еле выскочил. Я тогда не знала, что Коля… — черные глаза Марии наполнились слезами. — Только на следующий день…
— Ну хорошо. А с погибшим у вашего мужа какие были отношения?
— Они ссорились, но не больше, чем с другими.
— Сколько раз дрались на вашей памяти?
— Раза три.
— Насколько серьезно?
— Серьезнее всего один раз, в середине апреля. Тогда Коля к Сереже слишком рано зашел, его дома не было. Я чаю налила. А Сергей пришел и возмутился… Закричал на меня. Коля вступился, Сергей его с крыльца сбросил. Тот вскочил и…
