Ах, покрытая красным воском. Но я могу это объяснить.
— Чувак, у тебя пиздец какой виноватый голос, — бормочет Тобиас, искоса поглядывая на брата. — Даже я не знаю, почему у тебя в кармане толстовки лежит зажигалка, покрытая воском.
— Я принёс её, чтобы покурить травку со Спенсером, — возражает Мика, поднимая руку и указывая на своего друга. Он протягивает руку, чтобы взъерошить свои красно-оранжевые волосы, а Черч и Рейнджер наблюдают за ним, стоя справа от двери.
Почему-то мне кажется, что в этой комнате я окружена акулами.
Вот только… собираются ли они съесть меня или тех ублюдков, которые пытаются меня убить?
— Послушай, Челюсти, — начинаю я, лишь смутно осознавая, что, возможно, отсылка к фильму Челюсти имеет смысл только для меня. — Тебе лучше объясниться, и побыстрее. Всем вам. — Мой взгляд скользит по Черчу, когда он выдыхает и на мгновение закрывает свои собственные глаза. Я всё ещё не слышала ни слуху, ни духу от мистера Дэйва.
— Я… — Мика вздрагивает, а затем стискивает зубы, как будто знает, что его застукали за чем-то, чего он не должен был делать. Он проводит языком по нижней губе и бросает взгляд на своего близнеца. — Я хотел сделать что-нибудь приятное для Шарлотты. Я принёс несколько свечей. Просто подумал, что мы могли бы провести романтический вечер вместе.
— Что ты сделал? — спрашивает Тобиас низким и холодным голосом. Я чувствую, как напряжение между ними нарастает, и мои мысли возвращаются к Эмбер, той таинственной девушке, о которой я до сих пор ничего не знаю.
— Да, ну, я… — Мика замолкает и отворачивается, пересекает комнату и открывает дверь-ширму седзи, чтобы мы все могли увидеть пруд с кои на другой стороне. Он дрожит, как будто знает, что его поймали, и не видит выхода из этого. — Несмотря на то, что мне нравится делить с тобой девушек, иногда я хочу побыть самим собой на пять грёбаных секунд.
У меня отвисает челюсть, и я понимаю, что здесь есть целый пласт драмы, с которой нужно разобраться, к которой я даже не прикоснулась.
Есть все эти убийцы…
А ещё есть парни.
Это совсем другое отстойное шоу, через которое мне в конце концов придётся пройти, но сейчас не время.
— Оставим в стороне межличностную драму, — начинаю я, дотрагиваясь до руки Тобиаса, чтобы он не подумал, что я пытаюсь преуменьшить его чувства. Я понимаю: когда-то однажды Мика переспал с его девушкой, и вот он пытается побыть со мной наедине, не сказав об этом своему брату. Не круто. — Почему красные свечи? И как ты заляпал воском всю зажигалку?
Мика оглядывается через плечо, и я не могу не заметить, какие у него полные и надутые губы, когда он хмурится, или как сильно мне нравятся заострённые, угловатые черты его лица. Он выглядит застенчивым, но не так, как будто его застукали в разгар заговора с целью убийства. Нет, он просто мальчик, который немного облажался.
— Вы знаете, что кампус Адамсон раньше был домом для церкви и аббатства, верно? В кладовых есть свечи, кресты и всякое случайное дерьмо. Я стащил кое-что на днях, когда Эдди курил сигарету. Красный просто показался мне в некотором роде романтичным, — он пожимает одним плечом и прислоняется спиной к дверному косяку. — И вы попробуйте зажечь десятки свечей в замкнутом пространстве, не опрокинув ни одной. — Он на мгновение прищуривает глаза, а затем показывает средний палец Марку, когда видит, что тот пристаёт к девушке-официантке напротив. Придурок-футболист на самом деле показывает ему фак в ответ, и парни ощетиниваются. — Этому сэндвичу с говном нужна дополнительная порция надирания задницы, тебе не кажется, Тобиас?
Его близнец не отвечает, поджимая губы и скрещивая руки на груди. На несколько минут в комнате воцаряется тишина. Я застыла, стоя возле двери со Спенсером справа от меня, Тобиасом слева; Рейнджером прямо передо мной, и я едва могу смотреть на Черча.
— Где именно ты расставил все свечи? — спрашиваю я, и Тобиас морщится так, словно я дала ему пощёчину. Мика небрежно указывает в сторону домиков для персонала и качает головой, как будто он рад объяснить всё позже, но не прямо сейчас.
— Я зажигал их три раза, но так и не придумал, как лучше пригласить тебя туда.
— Ты имеешь в виду пригласить её туда так, чтобы я об этом не узнал? — Тобиас язвит, и я сдерживаю собственную гримасу.
Рейнджер, благослови его господь, кажется, понимает, что мы отчаянно нуждаемся в смене темы.
— Как всё прошло с директором? — спрашивает он, ненадолго снимая напряжение, поднимая на меня сапфировые глаза. В его взгляде есть что-то почти отчаянное, что заставляет меня поёжиться, но я просто не чувствую, что нахожусь в нужном настроении, чтобы разбираться в этом.
В том лесу был мёртвый ребёнок.
Я почти стала мёртвым ребёнком в тех лесах.
Черч Монтегю, мой мнимый жених, ударил ножом нашего учителя.
— Там не было ни тела, ни крови, никаких следов чего бы то ни было. Почти уверена, что мой папа либо думает, что я сумасшедшая, либо что я всё выдумываю. — Я потираю лицо руками, а затем замираю, когда вижу, как он шагает через двор с владелицей коттеджей горячих источников рядом с ним. Он ненадолго останавливается у входа в вестибюль, чтобы свирепо посмотреть на меня, а затем продолжает путь внутрь.
Так что, по крайней мере, он знает, что я намеренно ослушалась его в этот момент.
Думаю, мне нужно подождать, чтобы узнать, что он планирует делать по этому поводу.
— Ты пытался вызвать полицию? — спрашиваю я, оглядываясь на Рейнджера.
— Я попытался. Твой отец уже позвонил им, и они сказали, что к ним направляется патруль. Но я думаю, ты права, я не считаю, что они нам верят. — Рейнджер засовывает телефон обратно в свои спортивные штаны.
— Сколько там у нас осталось, четыре ночи здесь? — спрашиваю я, безуспешно пытаясь провести пальцами по волосам. На данный момент они слишком спутанные и вьющиеся, чтобы с ними можно было что-то делать. Спенсер помогает мне выпутаться из моих собственных волос и сжимает мою руку. — Я даже не представляю.
— Пять. Не то чтобы это имело значение, — говорит Черч, и от ровного, непринуждённого звучания его голоса у меня мурашки бегут по коже. — У этих людей, кем бы они ни были, совершенно очевидно, есть план действий, который они готовы выполнять, независимо от места нахождения.
— Где мистер Дэйв, Черч? — спрашиваю я, и он хмурится, слегка качая головой.
— Я не знаю. Я вытащил нож и оставил его
