не старалась, не могла найти силы повернуть язык и произнести хоть слово. Открывала рот, но безрезультатно. Володас заметил мои метания и предложил:
— Давай попробуем так. Поправь меня, если где-то ошибусь.
Благодарно посмотрела на него.
— Добровольно ты не захотела, и он привязал тебя к ложу.
Да, ритуальное ложе — не кровать вовсе. Заряженный камень, в поле которого удобно орудовать силой. Роноас использовал магические путы, чтобы удерживать меня на спине, раскинув ноги.
— После… передачи силы он ослаб и отрубился. Ты разрушила повязки и сбежала.
Перед моими глазами всё это встало яркими картинками. Бог делал небольшие паузы, но не растягивал муку излишне, и на том спасибо.
— Договорилась с новой для тебя силой, создала энергетический кинжал и проткнула своё сердце.
Мои пальца непроизвольно сжались. Коротко кивнула в знак согласия с высказанной версией событий. В целом всё именно так. Точнее и короче не скажешь.
— У меня два вопроса, — вкрадчиво проговорил Володас, наклоняясь ко мне. — Первый: была ли консумация брака?
Я вскинула тяжёлый взгляд:
— А Роноас что говорит?
— Что ты украла силу до этого. Это была его вторая теория: будто ты специально всё подстроила. Для чего? Тогда ответа не было, теперь очевидно — чтобы стать богиней.
— Я не крала. Он сам отдал. Вообще-то я была уверена, что через поцелуй она не передаётся! — вспылила я. — Да и откуда мне было узнать, как это всё сработает!?
— Спокойно, Лира. Передаётся она душевным контактом, просто человеческие женщины не способны настолько раскрыться без физической близости.
— Почему со мной получилось? — осторожно спросила у него, тяжело дыша.
— Потому что ты способная. Я всегда говорил, что ты другая. Именно ради таких находок метки ставятся на всех подряд, не только на родовитых наследниц аристократических родов.
Да уж, до этого мне далеко. В моих жилах даже бастардова кровь кого-то высокородного не течёт. Я всего добилась трудом и упрямством. Ой, да и многого ли добилась! Хотя… Личная служанка старшей наследницы приближенного к императорскому рода — это солидно для безродной сиротки семьи потомственных слуг. Меня новый хозяин продал как излишне строптивую. В постель с ним не легла. А наследнице как раз нужно было манеры преподать. Моего образования едва хватило, зато в её доме я подкачалась знатно. Кстати, мы обе потом в злосчастном отборе участвовали. И я как раз из-за неё. Если бы эта девчонка не вытащила меня пред ясны очи пришедшего ставить ей метку бога, всё было бы иначе.
— Володас, — неожиданно решила спросить, — а кто победил в отборе после меня?
Бог улыбнулся и смолчал, только головой качнул да бровь приподнял. Ох, уж эти их жесты да ужимки! Не могу понять, что это значит! Как сами-то разбираются! Фыркнула.
— Не хочешь рассказывать, ясно. Тогда давай второй свой вопрос и побыстрее закончим.
— Оставлю победительницу для тебя сюрпризом, чтобы не нервничала. А второй вопрос я уже задавал. Тогда ты не смогла вразумительно мне ответить. Может сейчас что-то поменялось? — Но я молчала, тогда бог соизволил уточнить: — Чем самоубийство лучше смерти при родах?
И правда спрашивал. Помню, я психанула и выложила Володасу, единственному, кому, казалось, могла на тот момент доверять, свои страхи. Он не стал спорить и, как, к примеру, Кьярис, уверять, будто меня проклятие супруги бога обойдёт стороной. Нет, Володас тоже понимал, что раз до меня каждая умирала при родах, то и со мной так же случится. Но я панически этого боялась. Так сильно, что решила убить себя раньше.
Глупо? Да, однако для меня это было словно застилающее глаза безумие. Ужас, который заставил меня сделать много всякого и на отборе и до него. Я готова была буквально на всё, чтобы не родить от бога. Поутихло ли это сейчас? Я вроде как уже не человек, может быть меня теперь… не касается?
— Не знаю, Володас. Я едва вылупилась. В божественном плане. Столько перемен. Я не готова дать однозначный ответ.
— Обещай подумать.
— А ты обещай выполнять свою часть нашего старого договора: держать неприятности от меня подальше.
Бог засмеялся:
— Какая занятная постановка задачи. Не тебя от них?
— Со мной справиться будет сложно. Лучше акцентируй внимание на внешней разведке, — ехидно улыбнулась и отправилась в спальню. Всем своим видом показывая, что аудиенция окончена. Кажется, я начинаю потихоньку понимать, куда меня занесло.
— Скоро придут служанки, чтобы подготовить тебя к балу, — бросил через плечо Володас и пропал в портале. Шустрый. Бежать следом и уговаривать ещё пообщаться не будет. Не в его стиле. Значит бал, да?
Я уселась в кресло перед зеркалом в спальне и стала размышлять. Картина примерно ясна. Можно жить, в принципе. Надо только точно понять, на что способен Роноас, как далеко он готов зайти. Мне принадлежит львиная доля его силы, просто так он это не оставит. Я готова всё отдать ему обратно, лишь бы не умереть при этом. Или хотя бы не так, как при родах…
Не знаю, что так засело в моей голове, но это давало — и до сих пор даёт — ощущение, что та смерть совершенно иная. Не то, что более настоящая, скорее… более полная, более страшная. Не в плане боли, а по результату. Я никогда не могла это себе толком объяснить. Но почувствовала сразу после первого касания силы Роноаса, буквально на первом свидании с ним. Словно она сама мне это и шепнула.
Ух, потрясла головой, отгоняя бред. Сфокусируемся на настоящем. Надо разобраться с правами доступа. Служанки вот могут входить сами в любые комнаты, кроме спальни, но замок за ними, я точно знаю, следит круглосуточно. В спальне же им находиться дозволено только вместе с хозяйкой покоев. Так было для невест богов. Кажется, у самих богов примерно идентичная ситуация. О, знаю, что в личные кабинеты порой вообще никого не допускают. Подобная святая святых есть у Роудана, отца трёх проблемных для меня братьев, сильнейшего и старейшего тёмного бога.
— Замок, — позвала я, — как Володас попал в гостинную, пока меня не было?
— Он должен был поприветствовать вас от имени владельца, Роудана. Единичный доступ под бдительным присмотром — стандартная процедура в таких случаях.
Отлично, мне нравится.
— Присматривать за ним, когда будет приходить ко мне в гостинную, продолжай. Но если спросит — то отрицай это. Говори, что я просила дать ему свободу действий.
— Вы слишком подозрительны, госпожа. Будет сделано, — ровно отозвался Граничный Предел.
— Думаешь, нет поводов?
— Вашей жизни ничто не угрожает.
— А чести? — излишне легко бросила я.
Замок помолчал.
— Мне жаль,
