нашли общий язык и быстро подружились.
Уокера я заприметила еще до знакомства с Монро. В поместье его трудно не заметить. А работа в одном и том же месте означала, что я часто мельком видела его великолепную задницу.
В любом случае, работая вместе и находясь в одном кругу друзей, я поняла, что Уокер был угрюм со всеми, и не принимала этого на свой счет. Тем не менее, видя, как он пускает слюни на мою выпечку (это не эвфемизм — официально наше знакомство состоялось на школьной распродаже выпечки, и он практически смел все изделия с моего стола), меня обескураживало, что он не признавал и, более того, не отвечал взаимностью на мой тонкий флирт. Я видела его на работе в поместье за несколько недель до распродажи выпечки, и надеялась, что он меня заметит, но как горничная я для него не существовала. По крайней мере, я надеялась, что проблема в этом. И что когда мы встретимся вне рабочей обстановки, то он меня, наконец, заметит.
Этого не произошло.
Уокер видел во мне лишь человека с талантом пекаря и общими друзьями.
Поняв, что он не собирается больше ничего говорить, я поджала губы. Обычно я могла завести разговор с кем угодно, и у меня неплохо получалось выманить даже самых замкнутых людей из их скорлупы. Но в присутствии Уокера я чувствовала себя неуклюжим подростком. Он был старше меня — по словам Монро, ему ближе к сорока, так что он, по крайней мере, на десять лет меня старше. В нем чувствовалась некая умудренность, а его глаза излучали усталость — все видел, все перепробовал. Но мне это в нем нравилось.
Я открыла рот, чтобы узнать, как он поживает, раз мы давно не виделись, и он обращался со мной как с почти незнакомкой, но тут лифт дернулся, раздался визг и скрежет металла, и кабина остановилась. От толчка я потеряла равновесие и упала на стену.
— С тобой все в порядке? — Уокер потянулся ко мне, чтобы поддержать, его лоб избороздили морщинки беспокойства.
Меня обуял страх.
— Мы застряли?
Он нажал кнопку нижнего этажа, но ничего не произошло.
— Похоже, — сказал он мрачно.
От нахождения в маленьком лифте, грудь стиснула тревога.
Глаза Уокера сузились, когда он снял с пояса рацию. Поднеся ее к губам, он произнес:
— Это Уокер. Я в служебном лифте восточного крыла с горничной Слоан Харроу. Лифт остановился. Мы застряли.
Застряли.
— О, боже. — Перед глазами поползли черные точки, щеки покалывало, а паника усиливалась.
Я смутно услышала треск рации.
— Принято. Ремонтная бригада уже в пути.
— Слоан.
Моя грудь быстро вздымалась и опускалась, когда я изо всех сил пыталась сделать полноценный вдох.
— Слоан.
На плечо легла большая теплая ладонь, и я оторвала взгляд от сжатых кулаков и увидела глаза Уокера, склонившегося ко мне. Они походили на воды Средиземного моря в солнечный день.
— У тебя клаустрофобия?
Я быстро кивнула.
Он сжал мое плечо.
— Смотри на меня. Продолжай смотреть на меня.
Я сделала, как он велел.
— Вдох. — Уокер сделал медленный, легкий вдох, а затем выдохнул. — Выдох.
Я повторила за ним.
— Продолжай в том же духе и сосредоточься на мне.
Вблизи я могла видеть каждый волос его аккуратно подстриженной бороды, в которую закралось несколько седых волосков. Не много, но они были. Мой взгляд упал на его губы, пока я продолжала медленно, спокойно дышать. Нижняя губа была полнее верхней. Обычно он сжимал их в жесткую линию, так что я не замечала, насколько полная и на вид мягкая его нижняя губа. Мне хотелось ее укусить. Мои щеки вспыхнули, и я взглянула на Уокера, чтобы проверить, заметил ли он. К моему удивлению, его угрюмый взгляд был прикован к моим губам.
Дыхание перехватило, а между ног и в груди началось покалывание.
Уокер стремительно отстранился, будто от выстрела.
— Сядь.
Команда прозвучала гораздо резче, чем я думаю, он намеревался.
Увидев мое ошеломленное лицо, Уокер приблизился ко мне и расстегнул пиджак, он прислонился спиной к стене и сполз вниз. Его ноги были очень длинными. Он согнул колени, и ткань брюк натянулась на массивных мышцах бедер.
Своей абсолютной сексуальностью этот засранец отвлек меня от приступа клаустрофобии.
Я почувствовала острую тревогу, которую с трудом прогнала.
Ладно, значит, не совсем отвлек.
Поспешив сесть рядом с ним, я врезалась в него локтем и подтянула колени к груди. Хотя я не была маленькой в своих пяти футах и семи дюймах, рядом с ним я все равно казалась крошечной.
— Лучше? — спросил он.
— Да, спасибо.
Наступила пауза, и, как будто пытаясь выдавить из себя вопрос, Уокер спросил:
— У тебя всегда была клаустрофобия?
Покачав головой, я постаралась не вздрогнуть, вспомнив день, который породил пожизненный страх перед замкнутыми пространствами.
— В шесть лет я оказалась запертой в шкафу на пять часов.
Уокер серьезно кивнул.
— Вот и причина. Техподдержка скоро все исправит.
— Думаешь, мы близко к земле?
— Полагаю, мы над первым этажом.
По крайней мере, это означало, что если лифт вдруг рухнет, мы не умрем.
— Я так понимаю, ты не против замкнутых пространств?
— Они меня не беспокоят.
Я изучала его лицо, когда он повернулся ко мне.
— Полагаю, такого мало. В смысле, того, что тебя беспокоит?
Уокер пожал плечами и согласился.
— Мало.
Немногословный мужчина. Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и его взгляд снова упал на мой рот. На его челюсти дернулся мускул, и он посмотрел на дверь.
— Как Келли?
Вопрос меня удивил и порадовал. Единственными, с кем Уокер смягчался, были дети, и Келли была одной из них. Это заставило меня задуматься: почему он не женат и не имеет собственного отпрыска. Конечно, от Монро и из того, что видела сама, я знала, что Уокер холостяк, которому, судя по всему, нравилась жизнь без осложнений. В том числе, без осложнений в лице женщин. Мужчину, казалось, интересовали только отношения на одну-две ночи.
Интрижка — его второе имя.
Мой взгляд скользнул вниз по его телу, и моя кожа вспыхнула. Хотела бы я знать, каково это — завести интрижку с Уокером Айронсайдом.
— У Келли все хорошо, — ответила я. — На самом деле, прекрасно. Большую часть лета она провела со мной, вставая на рассвете, чтобы заняться выпечкой.
Продав торты и пирожные на школьной ярмарке, а затем и на рождественской, я обзавелась небольшим кругом постоянных клиентов за тот год, что мы прожили в Арднохе. Они регулярно делали заказы для особых случаев, и слухи о моей выпечке
