Падре был явно расстроен словами жены, и выражение его лица резко изменилось. Заметив это, Уимзи поспешил успокоить его.
— Что вы, миссис Венейблс, я буду очень рад, — сказал Уимзи. — Я с удовольствием буду звонить и день и ночь. Я совсем не устал. С гораздо большим удовольствием я приму участие в торжестве, чем буду отдыхать. Единственное, что меня беспокоит, это то, что мне надо будет очень постараться, чтобы сыграть все без ошибок.
— Ну конечно, конечно, у вас все получится, — ответил мистер Венейблс. — Однако, наверное, моя жена отчасти права, и просить вас о таком большом одолжении — несколько неучтиво. Девять часов — это слишком много. Я думаю, что нам надо сократить количество мелодий…
— Нет, даже не думайте об этом, — вмешался Уимзи. — Девять часов, и ни секундой меньше. Я настаиваю. Хотя давайте попробуем потренироваться, может, у меня ничего и не получится.
— Глупости! Все получится! — обрадованно воскликнул падре. — Эмили, скажи Хинкинсу, чтобы он собрал всех звонарей. Пусть все будут здесь в половине седьмого. Я думаю, к этому времени все успеют добраться, кроме, пожалуй, Пратта, ведь он живет в Тапперс Энде. Но ничего, я заменю его на время. Как же все замечательно складывается! Нет, я положительно не могу отказаться от мысли, что ваше появление совершенно не случайно! Это еще одно свидетельство того, как Господь помогает нам. Он никогда не оставляет нас в беде. Я надеюсь, лорд Питер, вы не возражаете, если я упомяну об этом в моей сегодняшней проповеди? Правда, вряд ли я буду читать проповедь сегодня, скорее всего это будет пара фраз, посвященных празднику. Тем не менее, о вашем появлении необходимо рассказать людям, и лишний раз напомнить им, что Господь никогда не оставляет нас без своей помощи. Простите, а можно мне узнать, где вы обычно звоните?
— Сейчас нигде. А когда я был ребенком, я, бывало, звонил в Денвере. Даже сейчас, когда я на Рождество приезжаю домой, я иногда беру в руки веревки.
— В Денвере? Ну конечно, храм святого Иоанна. Я был там, это очень красивая небольшая церковь. Однако я думаю, вы согласитесь, что наши колокола все же лучше. Что ж, а теперь, прошу меня простить, я пойду подготовлю столовую для репетиции.
Сказав это, падре почти выбежал из комнаты.
— Вы так хорошо отнеслись к хобби моего мужа, это так мило с вашей стороны, — сказала миссис Венейблс. — Это мероприятие очень многое значит для него. Он очень волнуется, ведь приходится преодолевать множество препятствий, чтобы все организовать. Как ни странно, возникает огромное количество непредвиденных проблем. Я крайне благодарна вам, что вы согласились помочь ему, даже несмотря на то, что будет довольно тяжело.
Уимзи еще раз уверил миссис Венейблс, что эта работа ему только в радость.
— Тем не менее, я настаиваю на том, чтобы вы отдохнули хотя бы пару часов, — возразила миссис Венейблс. — Может быть, сейчас поднимемся на второй этаж, и я покажу вам вашу комнату? Я думаю, в любом случае, вы с удовольствием примете душ и освежитесь. В семь тридцать у нас ужин. И если вы закончите репетицию к тому времени, и мой муж не настоит на ее продолжении после трапезы, то вам просто необходимо будет прилечь и вздремнуть. Я покажу вам вашу комнату.
— Ну что, Бантер, — сказал Уимзи после того, как миссис Венейблс вышла, оставив его устраиваться на новом месте при свете маленькой масляной лампы. — На первый взгляд кровать кажется весьма удобной, только вот поспать на ней мне не суждено.
— Я уже понял это из разговора с девушкой, милорд.
— Жаль, что ты не сможешь мне помочь на колокольне, Бантер.
— Я уверяю вас, милорд, что впервые в жизни я жалею, что не владею искусством колокольного звона.
— Порой мне кажется, что ты умеешь делать практически все. Ну вот, нашлось хоть что-то, чего ты не умеешь. А ты когда-нибудь пробовал?
— Однажды, милорд, и опыт был не самым удачным. Из-за отсутствия природной ловкости я так запутался в веревках, что колокольня чуть не стала для меня виселицей.
— Не будем о виселицах, — ответил Уимзи. — Мы не на работе, и давай не говорить о том, что связано со смертью.
— Конечно, милорд. Не желает ли ваша светлость принять ванну и побриться?
— Непременно, благодарю.
— Хорошо, милорд. Все уже готово.
Побрившись и приняв теплую ванну, Уимзи спустился в столовую. Стол в комнате был отодвинут в сторону. Вместо него по кругу стояло восемь стульев. На семи стульях уже сидели семеро мужчин разного возраста от стариков с длинными бородами до молодых людей с густыми вьющимися волосами. В центре круга стоял падре. Он так быстро говорил и взмахивал руками, что даже несколько напоминал доброго волшебника.
— А! Вот и вы! Отлично! Превосходно! Ребята, это и есть лорд Питер Уимзи, который чудесным образом оказался у нас, чтобы помочь в сложившейся ситуации. Он сказал мне, что уже довольно давно не тренировался, поэтому нам надо немного позаниматься. А теперь, лорд Питер, я всех вам представлю. Это Хезеки Лавендер. Он уже шестьдесят лет работает с тенором и собирается продолжать свое дело еще не меньше чем лет двадцать, да Хезеки?
Из круга встал старенький, седой и уже беззубый мужчина и протянул руку Уимзи:
— Рад знакомству, милорд. Это большая честь для меня. Да, я работаю со стариком Паулом Тейлором уже много-много лет. Мы хорошо сработались, и я не брошу мой колокол, пока он не проиграет мне девять поминальных тейлоров.
— Я надеюсь, вы будете работать еще очень долго, мистер Лавендер.
— Эзра Вайлдерспин, — продолжил падре, — он наш самый высокий звонарь, но работает с самым маленьким колоколом. Так частенько бывает, да? Кстати, он — наш кузнец, и он пообещал починить вашу машину завтра утром.
Кузнец застенчиво улыбнулся и, протянув Уимзи огромную мозолистую руку, сразу же сел на место, явно стесняясь.
— Джек Годфри, — представил падре следующего звонаря. — Он седьмой. Как дела у Бетти Томаса, Джек?
— Благодарю. С тех пор, как мы поставили новые оси, все хорошо, сэр.
— Джек удостоен чести работать с самым старым колоколом, — добавил мистер Венейблс. — Бетти Томас был отлит в тысяча триста тридцать восьмом году Томасом Беллейтером. Однако был назван в честь настоятеля Томаса, который перелил его спустя сорок два года. Правильно, Джек?
— Именно так, сэр, — согласился Джек Годфри.
— Мистер Доннингтон, хозяин «Красной Коровы», наш церковный староста, — представил падре высокого, худого, немного косоглазого мужчину. — Согласно его должности, мне надо было представить его первым, однако его колокол не такой древний, как Тейлор Паул или Бетти Томас, поэтому я и выбрал такую последовательность. Его колокол — номер шесть, мы называем его Димити. По форме он совсем новый, хотя металлу уже много десятилетий.
— А вот звонаря для самого мелодичного колокола нет в нашем кругу, — сказал мистер Доннингтон. — Рады приветствовать вас, милорд.
