— Понятно, — ответил я ровным голосом. — А мне будет позволено узнать ваш секрет?
— Разумеется. В этом деле, как и во многих других, ваша помощь будет совершенно неоценимой.
Я ждал продолжения, но мой друг вновь погрузился в собственные мысли, в глазах его появилось отрешённое выражение.
— Ну так, — не выдержал я, выдёргивая его из задумчивости, — что же это за ключ, что за тоненькая ниточка? Где вы её отыскали?
— На трупе, мой дорогой Уотсон. На трупе этого несчастного. Вы ведь обратили внимание, что я осмотрел его внимательнее вас.
Я кивнул и невольно передёрнулся — перед глазами вновь мелькнул образ несчастной жертвы чумы.
— Занятие было не из приятных, но мне удалось увидеть кое-что любопытное. Я заметил, что оба предплечья испещрены тёмными точками, следами уколов — как будто ему что-то вводили. Оба предплечья, заметьте. Очень похоже на то, что мы…
— Да, Уотсон, очень похоже на то, что мы видели у Стэмфорда.
Глава третья
Тайна исчезнувшего врача
Ближе к полудню мы с Холмсом вылезли из кэба на углу Таннаклиф-роуд в Чизике. Мой друг рассудил, что Стэмфорд, учитывая вчерашнее его состояние, вряд ли раньше вернётся в мир живых из страны навеянных алкоголем грёз, да и после возвращения голова его будет хрупка настолько, что может отвалиться от любого неожиданного движения или звука. А значит, у нас были все шансы застать Стэмфорда у него на квартире, а не в Барте.
— Если же ему удалось каким-то чудом подняться с утра и дотащиться до больницы, воспользуемся возможностью и повнимательнее осмотрим его жильё, — заключил Холмс, когда мы подходили к дому тридцать два, «пансиону миссис Сандерсон для достойных джентльменов».
В ярком свете дня здание выглядело ещё более обшарпанным, чем накануне вечером. Трудно было предположить, что почтенный врач может квартировать в таком месте.
— А как же домохозяйка, миссис Сандерсон? Вряд ли она обрадуется, если двое незнакомцев примутся осматривать его жильё.
Холмс вздохнул.
— В своих повествованиях о наших расследованиях вы забываете упомянуть о моей неподражаемой способности располагать к себе людей. Кстати, для сыщика она не менее полезна, чем лупа в кармане и познания в области ядов.
— Я всего лишь описываю факты. И ничего не выдумываю. Ваша неподражаемая способность располагать к себе как-то не слишком заметна. Возможно, она существует лишь в вашем воображении.
Лицо моего друга просветлело, и впервые с тех пор, как мы увидели жуткий труп, на нём показалась улыбка.
— А вы с годами становитесь всё язвительнее, дружище. Придётся мне поучиться давать отпор вашему острому языку.
Мы как раз подошли к тридцать второму номеру, и Холмс без колебаний громко постучал в потёртую дверь. Прошло немного времени, и нам отворила молодая особа лет двадцати с небольшим. У неё было простоватое, но довольно приятное лицо — оно выглядело бы ещё привлекательнее без густого слоя румян, ярко-красной помады на губах и голубой краски на веках. Можно было подумать, что его гримировали для сцены, в утреннем свете всё это смотрелось вульгарно и довольно нелепо. Дешёвая блузка и юбка из грубой ткани усугубляли общее, довольно жалкое впечатление. Прежде чем заговорить, девица некоторое время тупо таращилась на нас.
— Простите, джентльмены, — произнесла она наконец. Выговор выдавал в ней уроженку бедной восточной части Лондона. Похожее на маску лицо оставалось совершенно бесстрастным. — У нас все комнаты заняты. Попробуйте справиться у миссис Турпин, в доме пятьдесят семь.
Холмс снял шляпу и улыбнулся девице.
— Доброе утро, мисс Сандерсон. А мы не по поводу жилья. Мы пришли навестить своего приятеля доктора Стэмфорда.
— Кого? — это был скорее упрёк, чем вопрос.
— Доктора Стэмфорда. Роберта Стэмфорда. Он у вас проживает.
— Нет такого. Вы ошиблись адресом, мистер.
Девица собиралась было захлопнуть дверь, но Холмс твёрдой рукой взялся за ручку снаружи.
— Мы не ошиблись адресом, — проговорил он, и в голосе зазвенела сталь. — Доктор Стэмфорд проживает по этому адресу. Ошибки быть не может. Вчера вечером мы лично доставили его домой.
Тут лицо юной особы вдруг гневно перекосилось. Жутко накрашенные веки раздражённо задёргались.
— Я знать не хочу, в какие там игры вы играете, только нет тут никакого доктора и вообще никакого Стэмфорда. Так что ступайте-ка вон, или я позову полицию.
Холмс саркастически улыбнулся:
— А вот это уже будет лишнее. Мы сами из полиции. Я инспектор Холмс из Скотленд-Ярда, а это мой помощник сержант Уотсон.
Вот вам и способность располагать к себе, подумал я.
Когда Холмс огласил наши вымышленные звания, поведение юной особы почти не изменилось, хотя в глазах мелькнуло некоторое смущение. Потом она передёрнула плечами.
— Да будь вы хоть сам мистер Шерлок Холмс, — отрубила она, — дело от того не меняется. Нет у нас тут никого такого.
— Он живёт в шестом номере, — проговорил я из-за плеча Холмса.
— В шестом? Так нету там теперь никого. Последним там жил тип по имени Верди Эванс, выступал на сцене, показывал дрессированных канареек. Как-то подарил нам с мамой билеты в «Чизикский эмпориум». Скукотища оказалась. Так он уже неделю как съехал.
— Вы хотите сказать, что шестой номер пустует? — спросил Холмс.
— Так сами слышали.
— Но вы же только что сказали, что все комнаты у вас заняты.
— Так правду сказала. Сейчас шестой номер пустует, а на ночь его заказал мистер Дадридж, один из наших постоянных клиентов. Ну, ежели у вас всё…
Холмс покачал головой:
— Боюсь, нам с сержантом придётся осмотреть комнату — для очистки совести.
— Ну, это уж я не знаю, — с подозрением произнесла девица. — Мамы-то дома нет. Ежели она узнает, что я впустила копов, устроит мне взбучку.
— Уверяю вас, мы всего на минуту, — проговорил Холмс, аккуратно огибая воинственную девицу. — И вам ведь, наверное, не надо напоминать, что, чиня полицейским препятствия в исполнении их обязанностей, вы нарушаете закон.
— Ладно, только поживее. Не на что там смотреть.
Холмс остановился на первой ступеньке лестницы, повернулся лицом к нелюбезной хозяйке и протянул руку:
— Дабы мы могли побыстрее обследовать помещение, нам необходим ключ.
Девица поморщилась, нетерпеливо фыркнула, скрылась в передней комнате и почти сразу вернулась с ключом, который передала Холмсу.
— От верхней площадки по кругу, там и увидите. На двери большая шестёрка. И учтите: пять минут, не больше, — рявкнула она. — Да смотрите: ничего не трогать и не брать никаких «вещественных доказательств» — знаю я вас, потом всё заложите в ломбарде у Коулса.
