речке спускаться.
– Я, – продолжал серый Гусь, – жил на обрывистом берегу.
– А я, – сказала Гусыня, – жила у самой речки, в низине.
– Как то раз, стою я, на высоком обрывистом берегу, и примеряюсь, как безопаснее к речке спуститься и, вдруг, увидел ее, мою лебедушку, – при этих словах Гусь ласково приобнял свою гусыню крылом, – я сразу понял, что она моя самая дорогая и любимая на всю жизнь. Не стал я время терять – спускаться по тропинке, а разбежался и полетел к ней на встречу! Конечно, тяжеловат я был для красивого полета, но все же кубарем не скатился, а плюхнулся в воду и поплыл к ней, моей ненаглядной!
– Да, что ты, – улыбнулась гусыня, – это был самый прекрасный полет, который я видела, – Ты был так смел и красив, что я не могла оторвать от тебя глаз.
– Так мы и познакомились. И каждое утро, я как только вставало солнце, бежал на холм и если видел свою любимую, то бесстрашно летел с обрыва к ней. А вечером мне так не хотелось с ней расставаться, что я каждый раз пытался затеряться в ее стае и прийти к ней домой. Но разве серый гусь может затеряться в стае белых гусей? И каждый раз мой хозяин возвращал меня в мою стаю. Вскоре ему возвращать меня надоело. Он считал, что его гусь должен жить у него в сарае и стал меня запирать во дворе.
От тоски по любимой я не мог ничего есть и очень скоро так похудел, что мне ничего не стоило легко перелететь через забор. И опять я оказался рядом с любимой. Хозяин моей любимой, пытался выкупить меня, у моего старого хозяина, но тот не соглашался и тогда этот добрый человек посадил нас ранним утром в корзинку и привез сюда к леснику, рассказал нашу историю и попросил оберегать такую любовь. Он сказал, что даже у людей такую верность не всегда встретишь. Конечно, пока он нас сюда вез, мы страху натерпелись! Неизвестность всегда страшна, но когда он открыл корзинку, познакомил нас с лесником и его женой, рассказал нашу историю, мы поняли, что он заботился о нашем счастье.
– А наши дети теперь дикие гуси, они здесь выросли, на свободе и улетают каждую зиму на юг. А мы уж здесь прижились, любят нас здесь и волноваться будут, если мы улетим, – завершила рассказ гусыня.
– Ну что, спать пора – промурлыкал Лимон и сладко потянулся.
Глава 7
Как собаке понять хозяина
– А сегодня я расскажу вам историю, которая случилась уже здесь, мне ее соседская кошка рассказала.
Жил у одного хозяина молодой песик породы Спаниель – Гаррис. Хозяин у него был молодой, всяким идеям, как своим, так и чужим поддающийся. Вот сказал кто то, как то этому хозяину, что раз собака охотничья, значит ее нужно охотничьему делу обучить обязательно. А хозяин всех слушал, кто ему что советовал. Вот и начал он Гарриса к собачьему учителю водить – охотничью собаку из него делать.
– А я думала, что спаниели просто уток не любят, поэтому на них и охотятся, -сказала уточка Глаша, а сама аж передернулась от неприятных мыслей.
– Порода то охотничья, да учиться все равно нужно, а если их не учить они на птиц вообще внимания не обращают, – продолжил Лимон. Без учебы спаниель будет только по улицам бегать и следы разные вынюхивать. Еще и потеряться может запросто, потому, что нюх у него отменный, а ориентация в пространстве – плохая, он, когда по следу бежит ничего вокруг себя не видит, а значит и на обратную дорогу внимания не обращает, а след кончился, все, остановился и как вернуться, назад не знает. Вот поэтому они часто теряются. Спаниелей легко учить только тому, что с запахами связано, а вот послушанию научить гораздо труднее. Вот и научился наш Гаррис выстрелов не бояться, и утку к ногам хозяина приносить и все – из школы с отличием его отпустили. А хозяин то на охоту ни разу в жизни не ходил и не собирался, а Гаррис об этом не знал, а все ждал, когда же можно полученные знания применить и похвалу хозяина заслужить.
До этой учебы Гаррис очень веселым и добрым песиком был, дружил со всеми и с утками и с курами соседскими и, конечно, он не понимал, зачем хозяину понадобилось его со всеми ссорить. Но хозяина нужно слушать, вот он и ждал когда же они на охоту пойдут.
И вот, как то вечером, собрался хозяин в гости и Гарриса с собой взял. Они в этот дом часто в гости ходили, до учебы еще. Пришли, как всегда, хозяин с другом за компьютер сели, а Гаррис, тоже как всегда, во двор выскочил. И как только он сам себе предоставлен оказался- гуляй где хочешь! Он сразу птичий двор у других соседей и увидел.
– Ого! – подумал Гаррис,– а вот же она охота! Столько уток, лови – не хочу!-
И началось Гаррисово веселье! Всех уток по птичьему двору погонял, выбрал для себя самую симпатичную, ухватил за шею и к хозяину через дырку в заборе потащил. Поймать то утку оказалось совсем не трудно, а вот тащить…. Оказалось очень тяжело – утка жирная, огромная чуть ли не с самого Гарриса размером. Но Гаррис упорный пес – раз охотничий долг велит к ногам хозяина добычу положить, значит, он ее положит обязательно. Правда, пока тащил десять раз усомнился – не бегемота ли тащит, такая утка тяжеленная. На учебе то утки гораздо легче были. Наконец дотащил Гаррис эту бегемотскую утку и к ногам хозяина гордо положил. А хозяин с другом из-за компьютера ничего вокруг не замечают. Пришлось Гаррису гавкнуть пару раз, от этого лая утка в себя пришла и как закричит со страху громко громко: «Кукаре-кря! Кукарек-кря! Тут уж хозяин и его друг от компьютера оторвались, посмотрели на Гарриса, на утку кричащую, друг на друга и как начали ругаться и на утку и на Гарриса и между собой! Зачем, мол такую зверюгу в дом привели, так он всю живность передавит и с соседями поссорит.
Выгнали их, в общем. Всю обратную дорогу хозяин Гарриса ругал, внушал ему, что есть разница между домашней уткой и дикой. А, Гаррису-то совсем это не понятно – раз охотничий инстинкт разбудили, когда там разбираться – дикая утка или домашняя, когда инстинкт
