постепенно пещера стала расширяться. На смену грубым каменистым стенкам пришла неровная и явно рукотворная кладка. Я уже было вздохнул с облегчением, как вдруг мои глаза накрыла серая пелена.
Сгущался туман.
Я заволновался и стал ползти быстрее. Мне вспомнилось первое правило: «ни в коем случае нельзя находиться в тумане дольше определённого промежутка времени». По словам автора дневника, мне следовало как можно скорее найти носителя…
Я пробивался всё быстрее и быстрее, даже ударился плечом, но стенки пещеры неумолимо продолжали вихлять. Повернуть? Пойти назад? Нет… Я закрыл глаза, чтобы не видеть тумана, и стал методично пробираться вперед…
Наконец, целую вечность спустя, узкие стены разошлись, и я вывалился на открытое пространство. Прекрасное ощущение свободы захватило мою душу, как будто я был птицей, которая вырвалась из клетки в голубые небеса. Я положил руки на колени и сделал глубокий вдох, наполняя своё горло серым туманом.
Так. Теперь самое важное.
Не теряя времени, я достал из кармана компас и посмотрел на стрелочку. Она повернулась и показала направо… Идём. Нет, бежим!
Мои ноги несли меня через туманные гущи, пока взгляд пристально следил за вихляющим указателем. То и дело передо мной вырастали грубые каменные стены. Моё окружение, по крайней мере та его часть, которую я мог разобрать, напоминало средневековый замок…
Наконец стрелочка затрепетала, и компас наполнил мою руку приятной железной вибрацией. Я опустил его и увидел перед собою трепещущий голубой огонёк… Что это? Носитель? Я осторожно приблизился и коснулся его своими пальцами… Казалось, мне было по наитию известно, что сейчас произойдёт — как будто я делал это уже тысячи, десятки тысяч раз…
Поле моего зрения закружилось, и целую секунду я парил посреди ничего.
Затем, постепенно, мир начал проявляться…
Рядом раздавался шум: сперва непонятный и расплывчатый, с каждой секундой он становился всё более ясным и чётким.
— Амонус гранде! Амонус гранде! Амонус… Ух… Почему оно не работает!
Это были голоса…
— Давай же, Мария, я один его долго… Агх!
— Я пытаюсь, эм… Ну давай, давай, это такое простое заклятие, первого круга… Ум… Дух преисподней, я приказываю тебе: очнись! Пожалуйста! Амонус! ГРАНДЕ!
И вдруг, резко, после вспышки и треска, словно кто-то включил в комнате лампочку, которая тут же лопнула, я очнулся и открыл глаза…
3. иной мир
Вокруг меня был низкий коридор из серого камня. Единственным источником света был факел в руках непримечательного мальчика. Возле него стояла девушка с мягкими каштановыми волосами; её карие глаза смотрели прямо на меня с удивлением, нежностью и триумфом. Дыхание девушки было тяжёлым, прерывистым. Её грудь — довольно внушительная — быстро вздымалась за синевато-чёрными мантиями. Её розовые губки — как розовая жемчужина — глотали воздух.
— П-получилось, — прошептала девушка и самозабвенно улыбнулась, сжимая обеими руками посох с набалдашником из голубой жемчужины.
— Мария! — у меня за спиной раздался грубый крик, за которым последовал железный лязг. Я повернулся и увидел, что в трёх шагах от меня происходила баталия. Рыцарь в железном нагруднике, рейтузах и с мечом сражался против…
Ха?..
Я растерялся.
Против него стояла человекоподобная ящерица, одетая в кожаный доспех. Её покрывали грубые тёмно-зелёные чешуйки. Ростом она была как десятилетний ребёнок. За спиной у неё извивался длинный хвост.
Ящерица шипела, — между её губ сверкал длинный раздвоенный язычок, — и тыкала в рыцаря копьём. Мужчина блокировал его удары щитом и скрипел зубами. Ему было непросто. Его меч попросту не дотягивался до противника, в то время как копьё то и дело норовило соскользнуть в шею воина.
— Скорее, — крикнул он хриплым голосом.
— Ах… да, сейчас! Исчадие преисподней! — крикнула девушка нарочито пафосным голосом и приподняла посох. Вдруг неведомая сила потянула меня вперёд. Сам не зная почему, я сделал шаг и услышал, как загремели мои кости…
Стоп.
Со мной… Со мной было что-то не так. Я вытянул руку и увидел… костяшку. Затем я опустил, со скрипом, голову, и посмотрел на своё тело. Мне предстала оголённая грудная клетка, через которую проглядывался пол у меня за спиной и моя собственная тень.
…Осознание пронзило меня, как удар молнии. Я завис на месте, растерянно разглядывая свои оголённые белые суставы. Меж тем неподалёку всё ещё гремела сталь. Низкая ящерица теснила рыцаря всё дальше и дальше. Он попросту не мог к ней подступиться. В какой-то момент копьё монстра скользнуло по краешку его щита и промчалось в считанных сантиметрах от головы. Воин крякнул, отпрянул и заревел:
— Мария!
— Сейчас, сейчас! Он, он почему-то не двигается… Исчадие преисподней! — это мне? — В атаку! Помогай! Бей его, бей… Как-нибудь… Быстрее!
Внутри меня снова появилось странное ощущение, как будто голос девушки обладал удивительной силой; так, наверное, чувствуют себя дрессированные собачки. Они не думают, когда им говорят прыгать через кольцо. Их тело само по себе исполняет приказы хозяина.
Тем не менее теперь, когда я немного собрался, внутри меня появилась сила сопротивляться приказам; девушка продолжала кричать отчаянным голосочком, я делал шаг вперёд, а затем, после напряжения воли, опять останавливался. Я напоминал машину, которая глохнет через каждые несколько метров. В какой-то момент её голос сорвался, а глаза покраснели.
Даже немного жаль бедняжку… Ладно, так и быть.
— Пожалуйста! — крикнула она, и я ринулся вперёд. Сперва девушка растерялась, а затем у меня за спиной раздался радостный крик. Я усмехнулся и стремительно обошёл ящерицу сбоку. Монстр заметил меня — его желтоватые глаза загорелись — отпрянул, повернул копьё и вонзил его в мою грудь. Я не успел ничего сделать, но… Мне было всё равно.
Острие прошло между моих костяшек. Я даже ничего не почувствовал. Зверь растерялся и попытался шагнуть назад — я ему не позволил и обхватил древко обеими руками, удерживая копьё внутри своей грудной клетки.
Ящер совершенно растерялся; растерялся и рыцарь. Он посмотрел на меня с лёгким удивлением, затем опомнился, бросился вперёд и взмахнул мечом. Раздался хруст. Тело ящера плюхнулось на землю; из его вспоротого горла тонким фонтаном брызнула густая чёрная кровь.
— Фух… — рыцарь выдохнул и, скрипя бронёй, наклонился и опустил руки на свои коленные чашечки. Вскоре к нему прибежала девушка.
— Всё в порядке, Марин? — спросила она тревожным голосом, взволнованно разглядывая своего друга. Голубая жемчужина, венчавшая её посох, загорелась и осветила его лицо.
Это был юноша европейской наружности, блондин примерно двадцати лет; его щёки были красными от напряжения. Он сделал глубокий, хриплый вдох и сказал:
— Да… В порядке.
— Вот, выпей, пожалуйста, — девушка достала из сумочки, висевшей у неё на плече,
