— Закрывайте, пожалуйста, дверь, молодой человек, — раздался из-за стеллажей нетерпеливый голос хозяина. — Книгам вреден свет солнца, разве вам это неизвестно?
Вошедший неторопливо огляделся в поисках сварливого книжника и, не найдя его, выполнил просьбу. Колокольчик вторично отозвался звоном. Лавка погрузилась в полумрак, пропитанный запахами пыли, старой бумаги и чернил.
— Разве свет в магазине не нужен? — поинтересовался молодой человек у темноты.
— Зачем это? — с мнимым удивлением отозвался невидимый хозяин.
— Ну как же! — гость вскинул бровь, повернувшись на голос. — Ведь покупатель должен видеть, что он приобретает? А в такой тьме я даже не могу разглядеть вас, не говоря уж о товаре.
— Мой магазин не торгует бульварными романами, молодой человек, и, стало быть, нужды в разглядывании картинок у моих покупателей нет. Они обычно знают, что ищут, а я знаю, где это искать.
— Ни за что не поверю, что клиент не пожелает взглянуть на книгу, прежде чем выложит за нее кругленькую сумму.
Хозяин за полками закряхтел. Послышалось шарканье, скрипнули половицы, затем чиркнула спичка, и в глубине магазина замерцал огонек.
— На этот случай у меня есть свеча, — признался хозяин, появляясь из темноты с подсвечником в руке.
Это был старый человек, сгорбленный годами и очень худой — почти плоский, словно высушенный лист из гербария. Седые длинные волосы книжника падали на лицо и почти касались горящей свечи.
— Открытый огонь опаснее солнечного света, — заметил гость, легким жестом обведя стеллажи с книгами.
— Ежели желаете поучить кого-нибудь уму-разуму, могу рекомендовать переплетчика, Труди Дастинга. Он редкостный осел, и его лавка следующая на мосту.
Джентльмен снял цилиндр и положил в него перчатки.
— Боюсь, почтенному переплетчику придется обойтись тем разумом, что достался ему от бога. У меня другие планы.
— Ну а раз так, то и перейдем скорее к делу. Времени у меня немного, жду важного гостя. Чем могу быть полезен?
Молодой человек не заметил или сделал вид, что не заметил грубости. Он поставил цилиндр на стол и широко улыбнулся.
— Я не ошибусь, если предположу, что вы и есть Зедекия Хикс — самый известный в Лондоне торговец старинными и редчайшими книгами?
— Не ошибетесь, — сухо ответил старик. — Зедекия Хикс, ваш покорный слуга.
Ни услужливостью, ни покорностью в голосе букиниста и не пахло. Пахло нетерпением и раздражением. Но гость не обратил на это внимания.
— В таком случае, это я могу быть вам полезен, мистер Хикс, — сказал он спокойно. — Меня зовут мастер Пустельга, вы вчера приходили в мое бюро и беседовали с клерком. Он передал вашу просьбу.
— Мастер Пустельга — это вы?! — поразился старик. — Но... вы же совсем молоды!
— Вам нужен сыщик или убеленный сединами старец? — усмехнулся гость, протягивая визитную карточку.
— Нет-нет! Прошу простить! — зачастил букинист. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Поверьте, я просто не ожидал, что человек с вашими рекомендациями будет столь... юн.
— Тем не менее это так. Конечно, обычно в частные сыщики идут отставные полицейские, я сам знаком и дружен с некоторыми. Но у меня другой путь. Я разработал свой собственный метод и за несколько лет практики весьма преуспел в деле поиска пропавших вещей. Надеюсь, клерк вас предупредил, что я не занимаюсь розыском людей?
— Конечно... То есть нет... То есть это не важно... Меня не интересует поиск людей.
— Тогда перейдем к делу. У вас ведь сегодня еще встреча с важным клиентом.
— Ах, да какая встреча! — старик горестно покачал головой. — Нет никакой встречи. Я сижу здесь целый день один и прогоняю покупателей. Жду только вас!
— Расскажите подробнее, что у вас пропало.
— Одну минутку, только запру магазин.
Старик прошаркал к двери и задвинул тяжелую щеколду.
— Прошу подняться ко мне, — сказал он, возвратясь. — Я живу этажом выше, лестница в конце зала.
Сыщик проследовал за хозяином через весь магазин, минуя растущие до потолка стеллажи, уставленные тысячами книг. Здесь были и закованные в кожаную броню, вооруженные зубастыми бронзовыми защелками инкунабулы, и фолианты эпохи Гутенберга, и более поздние книги, отпечатанные на пергаменте или веленевой бумаге. Молчаливые и грозные тома нависали над идущими людьми, словно грозя в любой момент обрушиться вниз и погрести под собой незадачливых смертных. При свете единственной свечи в руках хозяина было невозможно рассмотреть всю эту зловещую армию, но казалось, книги провожают гостя внимательными и недобрыми взглядами.
Узкая винтовая лестница переходила в крошечный коридорчик с двумя дверями. Одна из них, как догадался гость, вела в спальню, а вторая — в маленький кабинет с плотно задернутыми шторами. Зедекия пропустил сыщика вперед и, зайдя следом, поставил подсвечник на стол, рядом с распахнутой на середине старинной книгой.
— Присаживайтесь, мастер Пустельга.
Сыщик опустился в потертое кожаное кресло и протянул руку к книге.
— Вы позволите?
— Конечно, если вам интересно! — С тех пор как хозяин узнал, кто перед ним, он стал чрезвычайно предупредительным. — Хотите кофе? Я только недавно заварил.
Не дожидаясь ответа, он кинулся к жаровенке, на которой стоял кофейник. Гость тем временем взял книгу и прочел название на обложке:
— «Книга мирозрения и мнение о небесно-земных глобусах и их украшениях», Христиан Гюйгенс.
— Первое издание на английском, — с нескрываемой гордостью прокомментировал Зедекия. — Прижизненное. Купил совсем недавно на распродаже имущества разоренного барона в Хартфордшире. Интересуетесь? Уступлю всего за восемьдесят фунтов.
— Благодарю, я предпочитаю более... приземленную литературу, — вежливо отказался сыщик. — Теккерей, Диккенс. А что, все ваши книги такие дорогие?
— Ну что вы, сэр! — всплеснул руками книжник. — Это разве дорогая? У меня есть тома намного, намного дороже. Вот, скажем, «Альмагест» Клавдия Птоломея стоит больше тысячи. Или «Монадология» Лейбница с автографом автора. Да каким! Книга подписана самой принцессе Каролине Браденбург-Ансбахской. Я вам сейчас покажу...
Он бросил кофейник и уже совсем было собрался вернуться в лавку, но гость его остановил:
— Не стоит, мистер Хикс. Я охотно верю, что на ваших полках собраны подлинные жемчужины книгопечатного дела. Давайте вернемся к нашему вопросу. — С этими словами он положил книгу на стол и выжидающе посмотрел на старика. — Я весь внимание. Что у вас пропало?
— Да, я слишком увлекся. — Лихорадочный блеск из глаз хозяина исчез так же быстро, как появился, а сам книжник поник головой. Он опустился на табурет у стола и тяжело вздохнул. — Пропала книга.
