Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
всех сил стараются тебе поверить. Примерно так действуют мамины натуральные лечебные средства на обитателей коммуны.
Опять-таки, хоть мы и волшебники, мы все-таки не ожидаем, что предмет возьмет и появится из ниоткуда. Мы знаем, что этого можно добиться, поэтому нас не так сложно убедить, но, с другой стороны, нам хватает маны, чтобы бороться с убеждением. А потому школе гораздо дешевле обходится подсунуть листок на парту, пока ты смотришь в сторону – как будто его кто-то просто положил – чем показывать тебе, как расписание возникает из ничего.
Чжэнь уже вытягивал шею и пытался заглянуть в листок девочки из анклава. Я вздохнула и ворчливо сказала ему:
– Иди сядь рядом с ней.
Мне это не нравилось, но мое мнение не играло никакой роли. Подольститься к человеку из анклава – хорошая идея. Чжэнь слегка поморщился, как будто устыдившись; несомненно, мама разъяснила ему и это. Но затем он встал, подошел к тайке и представился.
Надо отдать ей должное, она вежливо склонила голову и жестом предложила ему сесть рядом. Обычно, чтобы подружиться с членом анклава, подлизываться нужно куда энергичнее. Но, видимо, до сих пор Чжэню еще не приходилось ни с кем соперничать. Несколько ребят встали позади него, и все принялись сравнивать расписания. Девочка из анклава уже изучала свой листок, очень быстро – судя по всему, она прекрасно знала, что делать. Она начала показывать его другим и что-то объяснять. Я решила потом заглянуть в расписание Чжэня, просто на тот случай, если тайка небескорыстна в своей любезности.
Но сначала нужно было заняться собственным расписанием… и одного взгляда хватило, чтобы понять, что я попала. Я давно знала, что в выпускном классе у меня будет два семинара – такую цену приходится платить тем, кто решает специализироваться по заклинаниям и старается в течение первых трех лет проводить на нижних этажах минимум времени. Но в итоге меня записали аж на четыре семинара – или пять, если считать за два чудовищный интенсив под незамысловатым названием «Санскрит, продвинутый уровень», стоявший первой парой каждый день. Примечание гласило, что это зачтется мне в качестве курсовой работы по санскриту и арабскому – но какой смысл, если, конечно, нам не предстояло изучать средневековые арабские переводы санскритских рукописей вроде той, что я обнаружила в библиотеке две недели назад. Это была узкоспециальная область. Мне повезет, если в аудитории со мной будут еще хоть три человека. Я гневно уставилась на строчку, возглавлявшую мое расписание. Я-то рассчитывала получить стандартный семинар по санскриту, читаемый на английском; это значило оказаться в одной из больших семинарских аудиторий, в обществе десятка мастеров и алхимиков, которые изучали санскрит в рамках занятий иностранным языком.
И уладить дело я не могла, поскольку рядом не было ни одного ученика выпускного класса. Обычно двое-трое таких же изгоев, как я, неохотно давали мне заглянуть в их листки в обмен на позволение заглянуть в мой; в результате я получала один-два предмета, который впихивала в свое расписание в попытке вынудить школу изменить самые неудачные пункты. Позволяется менять до трех предметов; если ты выполняешь все требования, школе приходится подгонять к ним остальное расписание, но если ты не знаешь, какие предметы вообще есть, остается играть вслепую – и ты с гарантией проиграешь.
Продвинутого санскрита хватило бы, чтобы испоганить все расписание, но, кроме того, я получила два убийственных семинара – алгебру и приложения к заклинаниям, которые должны были считаться за иностранный язык (без уточнений). Наверняка это значило, что я буду получать уйму первоисточников на разных языках без перевода. Еще мне достался расширенный курс по истории и математике. Других курсов по математике у меня не было, так что вряд ли удалось бы его спихнуть. И еще этот паршивый семинар, который я, честно говоря, ожидала – «Общие протоиндоевропейские корни в современных чарах», который считался одновременно за литературу, латынь, современный французский, современный валлийский, древне- и среднеанглийский. И я сразу же поняла, что уже через пару недель на меня градом посыплются старофранцузские и древневаллийские заклинания.
Все свободное место отводилось под практические занятия в мастерской, и я могла бы потребовать полного освобождения, поскольку в прошлом семестре сделала волшебное зеркало, которое по-прежнему изрекало в мой адрес мрачные пророчества (мне пришлось повернуть его лицом к стене). А еще меня записали на продвинутую алхимию, и график был совершенно безумный – на одной неделе занятия по понедельникам и четвергам, на другой по вторникам и пятницам. Каждый раз я буду оказываться в аудитории с разными людьми. Очень сложно в таких условиях найти тех, кто готов помочь – что-нибудь подержать или покараулить вещи, пока я схожу за инструментами.
Честно говоря, такого скверного расписания для ученика выпускного класса я до сих пор не видела. Даже ребята, которые рассчитывали на выпуск с отличием, не получали целых четыре семинара. Зато, как будто школа решила подсластить пилюлю, вечер в среду был у меня практически свободен. Расписание гласило «индивидуальные занятия» – обычное время на самоподготовку, которое нам всем дается после обеда, с той разницей, что заниматься мне полагалось в определенной аудитории.
Здесь.
Я уставилась на листок с глубочайшим и нестихающим подозрением, пытаясь как-то осмыслить происходящее. Целый свободный вечер в библиотеке и официально зарезервированное место, за которое не придется бороться. Ни материалов, ни контрольных, ни заданий. Этого пункта хватило бы, чтобы превратить мое расписание в лучшее на свете. За него стоило поторговаться. Я боялась, что не успею восстановить ману, потраченную в прошлом семестре; но если раз в неделю у меня будет утроенное количество свободного времени, до выпуска я вернусь в форму.
Где-то наверняка таилась чудовищная ловушка, но я пока понятия не имела где.
Я встала, ткнула Чжэня в плечо и велела:
– Пригляди за моими вещами. Я осмотрю класс. А если вы хотите знать, как это делается, наблюдайте за мной, – добавила я, и все тут же повернулись ко мне.
Я начала с вентиляционных отверстий и убедилась, что решетки крепко прикручены; я зарисовала их расположение на листке бумаги, на тот случай, если какая-нибудь необычайно умная тварь решит заменить одну из них. Я пересчитала все парты и стулья и заглянула под каждый предмет мебели; выдвинула все ящики в шкафу у дальней стены, открыла все дверцы и посветила внутрь фонариком; отодвинула шкаф от стены и убедилась, что нигде нет дыр. Я осветила фонариком пол по периметру, ища подозрительные отверстия, простучала стены на высоте собственного роста, закрыла и открыла дверь… теперь я могла
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
