в ссылке в Ярославле Марины Мнишек и ее отца, были опущены без всяких оговорок. К мнению об авторстве А. Рожнятовского предложил вернуться Н. П. Долинин. Ученый раскрыл сложную историю текста “Дневника”, сравнил имеющиеся русские переводы с изданием А. Гиршберга, указал на их неточности и лакуны.[26] Теперь, как следует из авторитетного указателя дневников и воспоминаний современников о России, изданного под редакцией П. А. Зайончковского,[27] и из последних работ Р. Г. Скрынникова по истории восстания И. Болотникова,[28] автором “Дневника Марины Мнишек” принято считать А. Рожнятовского.
Таким образом, для изданий и переводов “Дневника Марины Мнишек” использовались копия рукописи из Ватиканской библиотеки, сделанная Я. Альбертранди, и две рукописи краковского музея кн. Чарторыйских (№ 1633 и 1654), переписанные в конце XVIII—начале XIX в. Из них наиболее полной является рукопись № 1654, положенная в основу польского издания А. Гиршберга. Но другая редакция “Дневника”, представленная списками Альбертранди и Л. Голембовского и известная в русских переводах, сохраняет свое значение.
В настоящем издании перевод основан на копии краковской рукописи № 1633, снятой по заказу А. А. Титова и хранящейся в Ростово-Ярославском музее-заповеднике.[29] Текст переводов изданий Н. Г. Устрялова и А. А. Титова был заново сверен с этой рукописью.[30] Одновременно титовская рукопись была сопоставлена с публикацией А. Гиршберга и выявлены фрагменты “Дневника”, никогда не появлявшиеся в русском переводе. Фрагменты, впервые переведенные для настоящего издания, набраны курсивом.
Обратимся к изучению структуры “Дневника” и его значимости для исторических исследований. В используемой рукописи “Дневника” отсутствует общий заголовок, в других рукописях встречаются разные названия. Перед всем текстом помещено сочинение общего характера “О Дмитрии Ивановиче”, излагающее предысторию появления царевича Дмитрия в Речи Посполитой и описывающее завоевание им русского престола. Первая книга, заголовок которой в используемой рукописи отсутствует, начинается с известий за ноябрь 1605 г., четырнадцатый раздел в ней приходится на декабрь 1606 г. Вторая, третья и четвертая книги начинаются каждая с нового года, и далее изложение идет по разделам, нумерация их совпадает с номером месяца, именем которого эти разделы и называются.
По сравнению с опубликованным А. Гиршбергом текстом титовская рукопись имеет следующие лакуны (кроме пропуска отдельных слов и выражений): 1) ответы Ю. Мнишка на вопросы думных бояр в июне 1606 г.; 2) известия за 21 сентября 1606—21 марта 1607 гг.; 3) известия за 23 августа 1607 г.—25 октября 1607 г.; 4) известия за 16—26 февраля 1608 г.[31]
При изучении известий “Дневника” необходимо помнить, что в публикуемом источнике условно можно выделить две части. Первая — до событий 17 мая 1606 г. и последовавшей затем высылки задержанных в Москве поляков по разным городам, а вторая — со времени начала ссылки в Ярославле Ю. Мнишка, его дочери и их свиты. Первая часть напоминает своеобразный отчет о событиях, вероятно, записанный в более позднее время или, по крайней мере, подвергшийся редактированию. О личности автора и о том, что с ним происходило, “Дневник” почти не дает сведений. Иногда автор проговаривается о себе, и всякий раз мы видим, что эти записи сделаны человеком, хорошо знающим последующий ход событий. В известии за 22 апреля 1606 г. читаем, что во время остановки свадебного поезда Марины Мнишек в Смоленске, по словам автора “Дневника”, его слуга “запалил... несколько фунтов пороха, которым себе выжег глаза и лицо”. А далее в “Дневнике” следует интересное суждение: “И то-то, видно, и было первое худое предзнаменование дальнейших наших неудач, — замечает автор, — как и того несчастного человека, ибо он потом в Москве умер, а нас все-таки Господь Бог спас по милости своей”.
Регулярный и точно датированный характер записи приобретают лишь с рассказа о приезде в Краков 9 ноября 1605 г. царского посла Афанасия Власьева. Здесь основное внимание автора “Дневника” занимает перечень подарков (по сути, их делопроизводственный реестр), привезенных от “царя Дмитрия Ивановича” его невесте Марине Мнишек и ее семье. В этом разделе скрупулезно, с большой степенью точности фиксируется приезд царских гонцов, торопивших воеводу Ю. Мнишка с отъездом в Москву. Записи здесь коротки и создают впечатление не цельного текста, а, скорее, компиляции из отдельных заметок, сделанных “по горячим следам”, и каких-то документов, находившихся в распоряжении автора. Таковы, например, “Последовательность пути в Москву” и “Список свиты, поезда, который переехал границу”, тщательно фиксировавшие все населенные пункты, где останавливался свадебный поезд, и точно указывавшие имена и чины людей в свите, число их слуг и количество лошадей.
Подробно описаны в “Дневнике” все майские события 1606 г., начиная с въезда в Москву воеводы Ю. Мнишка, в свите которого находился в то время автор. Он сообщает любопытные бытовые подробности, поразившие его: о диковинном мосте без опор, о гусарской одежде встречавшего поляков П. Ф. Басманова, о затейливых пирогах и других кушаньях, присланных приехавшим в знак царского расположения. Только очевидец мог записать свои гастрономические ощущения: “Потом оказалось, что все было невкусно, ибо несолено”.
Автор “Дневника” присутствовал на церемонии первого приема воеводы Ю. Мнишка “царем Дмитрием Ивановичем”, описал царский трон, порядок приема, причем обмолвился о реакции царя на обращенную к нему речь Мнишка, записав, что Дмитрий Иванович “плакал, как бобр” (до настоящего времени сохранившийся польский эквивалент русского выражения “лить слезы в три ручья”). Записал автор “Дневника” и то, что он был допущен в числе других слуг Мнишка к царской руке. С упоминания об этом приеме (где нашлось также место для описания царского пира и прибытия во время него лапландцев с данью) начинаются обстоятельно записанные известия “Дневника”, сделанные, вероятно, сразу же после событий. В этой части “Дневника” приводятся дословно речи послов Н. Олесницкого и А. Гонсевского и описано их знаменитое столкновение с Лжедмитрием по поводу императорского титула. Текст их совпадает полностью с известиями другого источника — “Дневника польских послов” 1606—1608 гг., автором которого, как предполагают, был А. Гонсевский.[32] Каким образом и когда в “Дневник Марины Мнишек” попали речи польских послов, установить трудно, но это еще раз подтверждает предположение о последующем редактировании первой части рукописи.[33]
Со многими достоверными подробностями описан в “Дневнике” трагический день 17 (27 по новому стилю) мая 1606 г., когда в ходе восстания в Москве погибло не менее 500 поляков, в том числе вполне мирные священники, музыканты, слуги, а также немало москвичей, принявших участие в нападении на дворы, где был расквартирован Ю. Мнишек и его приближенные. Автор “Дневника” как будто успевает побывать во
