Книга Время вспоминать - Злата Иволга

Они с Соле шли по пыльной дороге, сначала мимо плантации Фернандо, где некоторые синекожие рабочие смотрели на них, узнавали хозяйку, здоровались или кланялись. Затем свернули, и дорога пошла чуть вверх, мимо другой плантации, ведя к большому холму, на котором белел дом, утопающий в зелени и красно-фиолетовых цветах. И когда они поднялись выше, Хоакина обернулась и заметила блеснувшую вдалеке полоску океана.

— Соле, мне здесь нравилось? ― спросила она, с наслаждением ловя слабый ветерок.

— Думаю, да, сеньора. Мне вы никогда не говорили ничего плохого. Пойдемте, вы устанете.

Хоакина отвернулась от созерцания пейзажа и пошла за служанкой, всматриваясь в приближающийся с каждым шагом дом.

— А с Кармен Руис мы часто виделись?

— Когда как, сеньора, ― отозвалась Соле, пожав плечами. ― Тут наносят визиты хоть каждый день. Обычно вы ходили в Розарий по воскресеньям после службы. Или среди недели, когда сеньор Фернандо был сильно занят.

Хоакина замедлила шаг.

— То есть он не всегда сопровождал меня?

— Сеньор Фернандо не сильно любит общество. Да и с сеньором Хорхе не близко дружит. Он больше любит бывать у дона Пабло. Хотя тоже не часто. Тот еще с его отцом дружил. Ах, бедный дон Пабло! Как же он теперь? И сеньорита Лаура…

— Не причитай, Соле, мы почти пришли.

Хоакина постаралась выкинуть из головы подозрения насчет дона Пабло, на плантации которого с ней произошел несчастный случай, а то и нападение. Она помнила уроки деда Ривера. Огромного кабана нужно есть по частям. Сначала она поговорит с этой Кармен Руис. А затем нанесет визит и Лауре Санчес. Оставалась еще придумать, как наладить отношения с Фернандо Агиларом, чтобы не чувствовать себя напряженно и неловко каждый раз, заводя с ним разговор. Но этого кабана не осилил бы и сам бравый кабальеро Ривера.

Кармен Руис сидела в кресле, скрестив ноги в расшитых золотой нитью домашних туфлях, и с любопытством смотрела на Хоакину. А та с не меньшим интересом разглядывала хозяйку Розария.

Она была молода, не больше двадцати пяти лет, или даже ровесницей Хоакины. Оранжевое платье, щедро отделанное кружевами, и явно никакого нижнего корсета под ним, поскольку дома Кармен в нем не нуждалась. У нее была безупречная фигура. По крайней мере, так показалось Хоакине, с легкой завистью разглядывающей крупные чувственные черты лица подруги, аккуратный нос, пухлые губы и яркие большие карие глаза. Кожа Кармен была нежного оливкового оттенка, а слева у рта устроилась кокетливая родинка, наверняка сводящая с ума мужчин.

«И каково мне было дружить с такой красавицей?» ― подумала Хоакина, а вслух сказала:

— Прошу прощения, что оторвала ва… тебя от дел.

Кармен Руис растянула губы в улыбке, и стала еще краше.

— Дорогая, ничего страшного. С утра я села писать, но вдохновение от меня упорхнуло через несколько минут. Как птичка.

— Писать? ― растерялась Хоакина.

— Конечно. Я писательница. И у меня самая новомодная печатная машинка на острове. Или даже во всем Акульем заливе. Она умеет записывать голос.

Кармен подмигнула и засмеялась, но через мгновение чуть нахмурилась.

— Хоакина, ты действительно ничего не помнишь? Я думала, слухи преувеличивают.

— К сожалению, нет. Поэтому я и здесь. Мне нужен кто-то, кто хорошо знал меня. И то, что я делала перед… этим несчастным случаем.

Кармен зашевелилась в кресле и сменила позу, расположившись уже не так изящно. Видимо, забеспокоилась.

— А почему же ты не спросила Фернандо?

Хоакина замялась. Она не представляла, до какой степени Кармен была ей близка, и обсуждали ли они хоть немного семейную жизнь друг друга.

— Его я тоже не помню. И мне… очень сложно с ним общаться.

Кармен проницательно посмотрела на нее, а потом покачала головой.

— Ох, бедняжка. Я об этом не подумала. Однако он все же твой муж и обязан поддерживать тебя в болезни и здравии… и как там дальше?

Хоакина чуть не выпалила, что Фернандо точно что-то скрывает, однако вовремя прикусила язык. Осторожность ― вот сейчас ее главный девиз.

— Я не могу, Кармен, ― она опустила глаза. ― И пришла к тебе за помощью.

Хозяйка Розария снова вальяжно расположилась в кресле и вытянула скрещенные ноги.

— Ну что ж. Сделаю, что смогу, дорогая. Хорхе все равно поехал к управляющему. Что ты хочешь знать?

Хоакина замялась. Всю дорогу до Розария она составляла список вопросов, а теперь растерялась.

— Мне нравилось здесь? ― спросила она совсем не то, что хотела.

— Конечно. Сначала тебе было жарко, и болела голова от солнца, но ты быстро привыкла.

— Я часто наносила визиты соседям? Ходила в церковь? Общалась с людьми? ― перешла Хоакина к делу.

Кармен пожала изящными плечами.

— Как и все. У нас тут не слишком разнообразная жизнь. Может, поэтому я и стала писать книги. В будни хозяйство, по вечерам гости к соседям, по воскресеньям службы. Иногда мы выбирались в Буэнавентуру в театр или ресторан.

— Мы с тобой?

— Еще с Лаурой Санчес, если дон Пабло давал согласие, и нашими мужьями.

— И я ни с кем не ругалась, не спорила?

— Ну, разве только с Фернандо, когда его не устраивало меню на неделю.

Хоакина вздохнула.

— И правда звучит, как скучная размеренная жизнь. А… до того, как я упала, не произошло чего-нибудь странного?

Кармен помедлила и побарабанила пальцами обеих рук по затертым подлокотникам кресла. Ее гладкий лоб, обрамленный тщательно завитыми локонам, пересекли морщинки.

— Странного, странного… ― пробормотала она. ― Разве что убийство дона Марсело.

— Кто это? ― удивилась Хоакина. ― Я слышала, что убили сына дона Пабло.

— Бедный Антонио, такой красавчик. Лаура безутешна. Но это произошло, когда ты уже лежала в постели. А со смерти дона Марсело почти месяц прошел.

Хоакину охватило чувство, которому она не смогла дать объяснения. Тревога, медленно преходящая в волнение и даже страх.

— Кармен, ― тихо сказала она, подаваясь к подруге из своего кресла. ― Два убийства и почти друг за другом. И это скучная размеренная жизнь? Кто такой дон Марсело?

— Самый богатый кофейный плантатор на островах в заливе. Нам далеко до Марсело де ла Серды. Было. А теперь так же далеко до Хуана Мануэля Феррейры, его племянника. Он все получит.

— Подожди, ― остановила почему-то мечтательно закатившую глаза подругу Хоакина, вспомнившая имя на карточке с цветами. ― А Тереза де ла Серда из его семьи?

— Донья Тереза? Это мать Хуана Мануэля, сестра дона Марсело.

Дался Кармен этот Хуан Мануэль. Хоакина и так запуталась в именах.

— Я дружила с доньей Терезой?

— Вроде виделись пару раз, ― прищурилась Кармен. ― А что?

Хоакина внимательно посмотрела на красавицу-подругу, лицо которой