Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
поддался на уговоры и взял ещё пирожок. Если честно — уговорить меня было несложно. У меня с самой смерти маковой росинки во рту не было.
Именно в эту минуту, за чашкой горячего чая с симпатичной девушкой Катей я решил, что не стану сходить с ума. И мучиться угрызениями совести тоже не стану. А буду просто жить в новом времени и в новом теле, раз уж мне выпал такой немыслимый шанс.
— Спасибо, Катя, — сказал я. — За чай, за пирожки и вообще.
— Пожалуйста, — улыбнулась Катя. — Я следующей осенью тоже в Ленинград поеду. Буду поступать в институт. И тогда уже вы меня пирожками угостите. В кафе на Невском проспекте.
— Договорились, — кивнул я.
— А сейчас пойдёмте, я на вас карточку заведу.
Сидя за полированным столом, Катя аккуратным, совсем не врачебным почерком заполняла карточку, отпечатанную на плотной желтоватой бумаге. Наклонив голову к плечу, она старательно выводила буквы. Даже кончик языка высунула от усердия.
Я, не торопясь, диктовал ей данные, которые успел подсмотреть в документах.
— Ну, вот, — закончив, сказала она. — Теперь, Андрей Иванович, я всё про вас знаю. Где родились, где учились. И даже — что вы собираетесь делать дальше.
Эх, Катя! Мне бы самому про себя всё узнать!
— Послезавтра зайдите ко мне — нужно будет сменить повязку! — напомнила Катя. — И приходите в субботу в клуб! Там будет кино, а потом — танцы! До свидания, товарищ егерь!
— До свидания, товарищ фельдшер! — улыбнулся я.
И пошёл по узкой улочке назад, к перекрёстку. После обеда председатель принимал по личным вопросам — это мне сказала Катя. Нужно было успеть застать его в сельсовете.
Сельсовет располагался в большом доме на три крыльца. Дом стоял в глубине от дороги и утопал в кустах цветущей сирени и волнах сладкого запаха. Окна были открыты. Из одного доносилось бормотание радиоприёмника.
Над ближайшим крыльцом висела табличка:
«Правление совхоза «Заря коммунизма». Очевидно, мне было не сюда, и я пошёл дальше вокруг дома.
Следующая дверь вела в пункт охраны правопорядка. Створка была приоткрыта.
Я собрался пройти мимо. Но высокий голос из-за двери сказал:
— А ну-ка, зайди!
Сердце испуганно ёкнуло. Одно дело — болтать с симпатичной фельдшерицей. И совсем другое — общаться с милицией.
На дощатое крыльцо вышел парень моих лет. Одет он был в форменные милицейские брюки с тонким красным кантом и белую рубашку с коротким рукавом. На плечах рубашки я увидел погоны с двумя маленькими звёздами.
Я поднялся на крыльцо. Оно подозрительно скрипнуло под моим весом, но выдержало.
— Добрый день, товарищ лейтенант!
— Добрый день! Слушай, помоги мне шкаф передвинуть, а? Одному не справиться — тяжёлый, зараза!
— Какой шкаф?
— Да вот этот!
В небольшом помещении, посередине стены стоял высокий трёхстворчатый шкаф, сделанный из настоящего дерева. Дверцы его были перевязаны верёвкой.
Чтобы не открылись, подумал я.
— Час уже бьюсь!
— А куда вы хотите его поставить?
— Да в угол! Хоть немного просторнее будет.
— Тапки бы под ножки подложить, — предложил я.
— Тапок нет, — задумался лейтенант. — Слушай, погоди!
Он вышел в тамбур и вернулся, неся в руках большие чёрные валенки.
— Пойдёт?
— Пойдёт.
Мы сообща наклонили шкаф и подсунули валенки под его ножки с одной стороны. Потом поднажали с другой, и шкаф, как по маслу поехал в нужный угол комнаты.
— Вот спасибо! — сказал лейтенант и протянул мне руку.
— Вольнов Павел. Здешний участковый.
— Андрей Синицын. Буду работать егерем. Временно.
— А я думаю — почему ты с ружьём! Вроде, не сезон. Ну, будем знакомы, егерь! Ты к председателю? А с головой что?
Павел задавал вопросы быстро и как бы невзначай внимательно на меня поглядывал.
— В машине ударился. Ерунда. Да, к председателю.
— Ну, так идём! Вещи можешь здесь пока оставить.
Мы спустились с крыльца, завернули за угол и оказались у входа в Черёмуховский сельсовет.
Павел потянул на себя скрипучую дверь, выкрашенную синей краской.
— Входи!
Сразу за маленьким тамбуром оказался коридор, в который выходили несколько дверей. Из-за одной из них доносилась классическая музыка.
Тот самый радиоприёмник, догадался я.
За другой, приоткрытой, мужской голос раздражённо говорил:
— А мне пять машин щебня надо, а не две, товарищ Щелканов! Да, пять! И нет — две мало! Твои лесовозы мне всю дорогу в деревне разбили! Ах, у тебя план? Так вот, у меня тоже план. И план этот такой, чтобы совхозная техника не ломалась на ухабах и не застревала посреди деревни в лужах после твоих лесовозов!
Участковый махнул мне рукой. Мы вошли в дверь и остановились на пороге.
Невысокий плотно сложенный человек в сером помятом костюме язвительно говорил в трубку:
— И если ты мне завтра щебень не привезёшь — я буду в исполком звонить. Нет, машин у меня тоже нет! Ты лесовозами дорогу разбивал — вот на своих машинах щебень и вези!
Для убедительности человек строил такие угрожающие гримасы, как будто собеседник мог не только слышать его, но и видеть.
— Всё, до завтра!
Человек в костюме с силой брякнул трубку телефона на рычаги. Потом достал из бокового кармана пиджака большой белый платок с голубыми узорами. Этим платком он вытер вспотевшую шею и нетерпеливо посмотрел на нас.
— Что случилось? Паша, что-то срочное?
Я решил, что лучше повести разговор самому и шагнул вперёд.
— Здравствуйте! Меня зовут Андрей Синицын. Я ваш новый егерь. То есть, не ваш, а Ленинградского общества охотников и рыболовов. Но жить и работать буду у вас.
Человек выскочил из-за стола и подбежал ко мне.
— Отлично! Отлично! Наконец-то! Ведь никакого покою нет! Каждый год ходят и роют! Ходят и роют! Даже днём! Совсем обнаглели!
— Кто? — растерявшись, спросил я.
— Да кабаны же! — воскликнул человек. — Сколько раз я Ильичу говорил: выпиши лицензию на отстрел! Так и не выписал! А теперь — что уж!
Человек крепко стиснул мою руку и принялся её трясти, словно собрался оторвать.
— Фёдор Игнатьевич Голошеев — председатель Черёмуховского сельсовета.
— Андрей Синицын, — ответил я.
— А по батюшке?
— Иванович.
— Ты когда приехал, Андрей Иваныч? Только что? Ничего! Сейчас мы тебя разместим. А завтра и за работу, верно? Работы много!
Он вернулся
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
