толпа народу. Час от часу не легче!
Я попыталась приподнять голову: может, рядом есть какие-нибудь спасительные кусты, куда можно отползти? Кстати, а руки и ноги-то у меня целы? Боли не чувствую, но мало ли, вдруг просто шок. В детстве я вывихнула руку и до сих пор помню, что боль пришла не сразу. Зато потом начался кошмар. Я пошевелила сначала пальцами рук, потом ног. Вроде не больно, и всё двигается. Вот только тяжёлая голова никак не желает отрываться от земли, хотя зубы уже отбивают ритм от холода. Но тело совершенно ослабело. Я кое-как подняла руки и ощупала себя: сарафанчик, хоть и промок, но вроде на месте. Нижнее бельё тоже. Это утешает.
Я снова открыла глаза, на сей раз уже наплевав на головную боль, и попыталась вглядеться в кромешную темноту. Пошарила руками вокруг себя. Кажется, я и так в каких-то кустах валяюсь.
Ну, мать, и попала же ты в переделку! Голоса приближались, и я стала различать речь. Странную — точно не русский, но какой именно язык, понять не могу. Вроде бы испанский… хотя нет, похоже что-то славянское. А вот сейчас точно слышу и русские слова вперемешку с тарабарщиной.
— Да говорю тебе, сигнал точно был вон оттуда, — сказал один мужской голос уже совсем близко.
— Но там уже болото, — усомнился другой. — Юная госпожа не пошла бы на болото, она этот лес знает, как свои пять пальцев.
— Так а ежели ж она утопиться хотела? — в разговор вступил третий мужчина. — Давеча экономка мне сболтнула кой-чего. Короче, горничная старшей госпожи слышала, как они с супругом обсуждали, куда делась дочка. Как раз боялись, что руки на себя наложит. Уж больно, сказывают, не хотела она замуж за господина дознавателя идти.
— Эй, а ну хорош языками чесать, — прервал первый голос. — С болота сигнал, значит, туда и идём. Треплются тут, чисто бабы безмозглые! Давайте-давайте, я уже передал господину, что, кажется, мы нашли пропажу. Он сейчас будет здесь, и если услышит, как вы тут его дочь обсуждаете, мало не покажется! Эрно, а ну-ка дай сюда фонарь.
Я лежала, не в силах пошевелиться. Глаза на всякий случай зачем-то закрыла. Я точно вляпалась. Или заболела и брежу. Или всё это мне снится! А может, с горя с ума сошла, и у меня галлюцинации? Речь мужиков звучала странно, будто через вату и слегка заторможенно: словно голос робота, озвучивающего текст с экрана в смартфоне.
Кто это? Какие-нибудь безумные ролевики решили поразвлечься и похитили меня, а теперь разыгрывают сцену? Вроде и возможно, но кто в здравом уме будет так делать? Похищение человека — уголовное преступление. Да и как объяснить своё чудесное перемещение из парка на болото? Меня должны были везти, и я могла бы очнуться раньше. Что бы они тогда стали делать?
На бандитов эти мужики тоже не тянут, говорят вроде вполне уважительно. А может, очередное дурацкое телешоу? Проверяют реакцию обычных людей на внезапное похищение…
Совсем рядом захрустели ветки, и тут же мне в лицо ударил яркий свет, ослепивший даже через сомкнутые веки. Я снова застонала.
— Госпожа Элианна, вы живы? — Рядом со мной явно присел на корточки один из тех мужчин, голоса которых я недавно слышала. — Как вы себя чувствуете? Что болит? Сейчас придёт ваш батюшка и отвезёт вас в усадьбу. Какое счастье, что вы нашлись!
— Вроде руки и ноги целы, крови не видно, — сообщил другой голос. — Госпожа, вы глаза-то открыть можете? Скажите что-нибудь!
Но тут говорящего прервал громкий, резкий и высокомерный голос.
— Где моя дочь? Что с ней? Отойдите, кто вам позволил смотреть на госпожу в таком виде?! Элианна, ты жива?
— Жива она, господин, стонала вот только что. — Голос одного из нашедших меня звучал теперь заискивающе.
— Подальше, подальше, — скомандовал отец загадочной Элианны, за которую меня, видимо, тут принимают, и я почувствовала, как тело обдало теплом. — Переломов и травм нет, — сообщил мужчина. — У кого одеяла?
— У меня, господин Азерис, — ответил один из мужчин.
Меня укутали в мягкое и тёплое одеяло, осторожно подняв на руки, и куда-то понесли, При появлении надменного типа, называвшего меня Элианной, мужики примолкли, и наступила почти гробовая тишина. Моей несчастной голове, которую я пристроила на плече мужчины, стало чуть легче, зато теперь появились другие ощущения: хотелось пить и в туалет. Но как я скажу об этом незнакомцу, даже если он называет меня дочерью? Мне-то он всё равно чужой.
Не знаю, сколько времени мы так шли, но вот мужчина, наконец, остановился и всё тем же холодным тоном спросил:
— Стоять можешь?
Я кивнула, хотя и не была в этом уверена. Мужчина осторожно опустил меня на землю. Туфли, очевидно, потерялись, и было не слишком уютно стоять босыми ногами на влажной траве, хотя здесь было гораздо теплее, чем на болоте. Убедившись, что ноги держат, я смогла, наконец, открыть глаза, и, щурясь, осмотрелась. Оказывается, мы вышли на поляну, посреди которой стояла машина. Выглядит так, будто сделана в начале прошлого века. Ну хоть не запряжённая лошадьми карета, и на том спасибо.
Благодаря включённым фарам я смогла, наконец, разглядеть горе-папашу незнакомой Элианны, кем бы она ни была. Передо мной стоял высокий мужик с длинными, собранными сзади в «хвост» тёмными волосами с проседью, ухоженной, довольно длинной бородой, орлиным носом и очень надменным выражением лица. Под стать голосу. Одет в старомодный костюм. Ну, вполне подходит к автомобилю.
— Что ж, раз стоять можешь, уже неплохо. Как вообще себя чувствуешь?
Ну надо же, поинтересовался! Заботливый какой!
— Сносно, — выдавила я в ответ. Вроде меня тут понимают, хотя поначалу я точно была уверена, что говорят не по-русски. Ладно, пока будем считать, что это всё-таки сон, и здесь всё возможно. Надо будет Ксюхе в пятницу при встрече рассказать. Хотя сначала, конечно, ей надо рассказать про Антона. Вот чёрт! Про него-то я успела как-то позабыть…
— Надеюсь, ты понимаешь, что заслуживаешь самого сурового наказания? — снова подал голос высокомерный тип. — Но об этом мы, так и быть, поговорим завтра. А пока можешь быть собой довольна: подняла на уши всю прислугу и довела мать до нервного срыва. Хорошо хоть господин Норден не в курсе.
Я слушала молча, не зная, что ответить. Да уж, не завидую я этой незнакомой Элианне, ой, не завидую… Или теперь правильнее сказать «не завидую себе»? Ведь я теперь, похоже, за неё. «Папочка», между тем, подошёл к машине и открыл дверь — слева. Как в Англии. Забавно. Ну не
