Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Она вышла из черного «Шевроле» 1925 года выпуска. Первая из «приличных сеньорит», как их называл мой отец. Женщина посмотрела в один конец улицы, затем в другой, дрожащими руками открыла портсигар и закурила, с трудом поднеся пламя к сигарете. Слегка закашлявшись, она велела водителю подождать и глубоко вдохнула, чтобы избавиться от волнения. Ветер разогнал завитки дыма. Она поправила шляпу и зашагала к дому, опустив глаза в землю, сосредоточившись на стуке каблуков. Время от времени женщина поднимала взгляд, измеряя расстояние до цели. Наконец остановилась перед дверью с номером девять, сделав последнюю затяжку, бросила окурок и впечатала его в землю, словно подавляя желание развернуться и поехать домой.
Неожиданно большая горячая слеза скатилась по ее лицу и упала на тротуар. Женщина распрямила спину, вытерла нос платком из сумки, поправила шляпу, откашлялась и постучала в дверь. Послышались шаги. Она едва не бросилась бежать, но взяла себя в руки.
– Здесь принимает акушерка? – быстро, пока не передумала, спросила посетительница.
В ответ Карлос Конде приоткрыл дверь еще немного, впуская гостью в дом, и указал на пару стульев в закутке, служившем приемной. Женщина медленно села, положила сумку на колени, разгладила юбку, отгоняя сомнения, и уперлась взглядом в мозаичный пол. Вскоре появилась Фелиситас. Ощущая бегущий по венам холод, посетительница вскочила на ноги, открыла рот, чтобы представиться, но из-за волнения смешалась и пробормотала первое пришедшее на ум имя – своей невестки. Фелиситас кивнула. Съеживаясь перед этой карлицей, чей рост не превышал полутора метров, женщина непослушными пальцами извлекла из сумки конверт.
– Я жду ребенка и хочу, чтобы вы избавили меня от него.
– Для беременной ты чересчур худая.
Карлос Конде схватил конверт и вынул деньги.
– Я хочу, чтобы вы его удалили… – едва слышно повторила женщина. – Прервали беременность.
– Я не делаю абортов.
Достав еще одну пачку банкнот, просительница застыла в нерешительности. Карлос Конде протянул руку и молча пересчитал деньги, а женщина вновь села, опасаясь, что в любой момент у нее подогнутся ноги.
– Какой у тебя срок?
– Думаю, четыре месяца.
– Ты слишком долго тянула, я не могу поручиться ни за результат, ни за твою жизнь.
– Мне нельзя рожать этого ребенка.
– Вы пришли по адресу, – вклинился Карлос Конде. – Работа есть работа, – внушительно обратился он к акушерке.
Посетительница встала. Фелиситас молча смерила ее взглядом сверху донизу, уделив особое внимание туфлям.
– Где купила?
– В Париже.
– Красивые.
Кивнув, женщина пошла за акушеркой с таким чувством, будто ступила в один из кругов Дантова ада с Фелиситас в роли Вергилия. Она отбросила эти мысли и сосредоточилась на своей семье и муже, члене правительства при президенте Кальесе[8]. «Я не хочу больше детей», – сказал ей супруг. «И что мне делать?» – спросила она. «Это твоя проблема, четверых мне достаточно – и точка», – заявил он.
Женщина инстинктивно приложила руки к животу и на несколько секунд зажмурила глаза, прощаясь с ребенком, которого ждала.
Сама того не ведая, она открыла для Фелиситас новый источник дохода.
3
Пятница, 30 августа 1985 г.
9:00
Еще не до конца отогнав образы из сновидения, Элена Гальван протягивает руку, чтобы коснуться тела Игнасио Суареса, но пальцы находят только холодную простыню. Ей снился брат Альберто: они дети, в незнакомом доме, который разваливается на части… Прежде чем открыть глаза, она различила отзвук мальчишеского смеха. Элена медленно приоткрывает веки и тут же зажмуривается от света: резкая боль напоминает о двух бутылках красного вина, выпитых накануне вечером. Прикрывая лицо ладонью на манер жалюзи, она заставляет себя снова разлепить веки.
– Игнасио, что случилось?
Он сидит на краю кровати, спиной к ней, уперев локти в колени и уткнувшись лицом в ладонь левой руки. Обнаженное тело вздрагивает от взволнованного, прерывистого дыхания. Элена подползает ближе; кровать скрипит – мебель в спальне не менялась с тех пор, как она была подростком. Старый деревянный каркас пережил два новых матраса, нескольких любовников, тихие ночи, кошмары и почти три года нежного покачивания на волнах любви Игнасио.
Он подпрыгивает от прикосновения пальцев Элены, очерчивающих шрам в форме полумесяца на его правой лопатке, проводит рукой по серебристым волосам и закрывает рот ладонью, как будто силясь удержать слова, рвущиеся наружу…
Белая простыня соскальзывает с тела Элены, когда она обнимает Игнасио сзади и прижимается обнаженной грудью к его спине:
– Возвращайся в постель, полежим еще немного. У меня голова трещит, двух бутылок явно было многовато. Или мне убедить тебя по-другому?
Рука Элены скользит по его телу, касается кончика члена и начинает играть с вялым органом, чтобы привести тот в состояние готовности, но Игнасио отталкивает ее руку и встает.
– Убили двух девушек. – Не глядя на Элену, он делает шаг к окну, где едва заметно колышется занавеска.
– Что? У тебя был кошмар из-за этой твоей писанины.
– Нет, Элена, послушай, – настаивает он и показывает ей две фотографии. – Вот, подбросили под дверь. Не знаю, в котором часу. Я встал в туалет минут двадцать назад и увидел их.
Игнасио оставляет на постели две поляроидные фотографии. Элена подается вперед, чтобы взять снимки; ее соски касаются одеяла, длинные черные волосы на мгновение скрывают лицо, как занавес. Потом женщина откидывается на темное деревянное изголовье кровати и одной рукой заправляет волосы за ухо. Игнасио широкими шагами подходит к окну; она наблюдает за его обнаженным телом, за стариковскими ягодицами, как он неоднократно шутил. Ей нравятся и они, и пятна на этом смуглом теле, рельеф которого она исследовала ладонями, глазами, языком. Элена медленно опускает взгляд на снимки. Камеры моментальной печати ей были не по душе: не дают такого четкого изображения, как зеркалки.
– Они мертвы, – говорит Игнасио.
Элена прищуривается в попытке разглядеть лица.
– «Найди меня», – читает она вслух черную надпись на одном из фото. – Кто?..
Элена не может подобрать слова, чтобы сформулировать вопрос; поляроидные снимки выскальзывают из ее пальцев, и она прижимает ладони ко рту.
Игнасио садится рядом, берет фотографии, но видит не запечатленные на них образы, а те, что приходят к нему из прошлого, пускают метастазы в его настоящее и заражают жизнь, которую он так старался описывать без умолчаний.
– Нужно спросить, не видел ли кто-нибудь того, кто оставил фотографии. Должно быть, это шутка. Кому придет в голову подобное?
Игнасио пожимает плечами и отрицательно качает головой.
– Ты знаешь их?
– Нет. Но я знаю, кто их убил… Это послание для меня, Элена.
– Послание?
Игнасио молчит. Элена выхватывает у него фотографии молодых женщин, которые сидят с раздвинутыми
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
