посыплются, как спелые яблоки, если пнуть по стволу.
А победа чёрных магов означает превращение этого благословенного мира в техногенный ад, из которого пришёл я. Где жизнь человека оценивается лишь в денежных единицах, а такие слова, как честь и достоинство, объявлены вне закона. Моим миром правил лишь один закон — закон наживы. Я твёрдо решил, что здесь подобного не допущу.
— Со следующего понедельника, — продолжал вещать Василий Фёдорович, — вы приступите к занятиям. До тех пор вам предоставлены три дня на адаптацию. Вы познакомитесь со зданием Академии, жилым и учебным корпусами, а также великолепным парковым ансамблем Царского Села — который в свободное время предоставлен в полное ваше распоряжение.
— Это так романтично, гулять в Царском Селе, Костя! — прошептала Полли, не сводя глаз с ректора. — Там так потрясающе красиво! Я покажу тебе все мои самые любимые места!
В этом обещании слышалась некая двусмысленность, и я едва заметно поёжился. Не уверен, насколько мне хочется осваивать «самые любимые места» Полли. С одной стороны, у меня уже есть отношения с Клавдией, хозяйкой лечебницы для бедных в Чёрном Городе. С другой стороны, видеться с ней мы теперь будем не так чтобы часто. С одной стороны, назойливость Полли меня раздражает. С другой — подобный союз для рода Барятинских определённо полезен... Но не жениться же мне, в самом-то деле! По крайней мере, в обозримом будущем семейная жизнь не сулит ничего, кроме проблем. И потом, разве я сумею объяснить Полли, кто я такой и каково моё предназначение? Нет. Если уж жениться, то на девушке, которая станет мне полноценной боевой подругой. А до тех пор нужно быть осторожным и не натворить дел, которые смогут мне потом аукнуться.
Ректор задержал взгляд на Полли, и та напряглась, вытянувшись в струнку. Не было произнесено ни слова, но Полли поняла намёк, и до конца речи ей будто скотч на рот налепили. Я мысленно послал в сторону Василия Фёдоровича волну благодарности.
— Вам предстоит проявить себя не только в учёбе, — продолжил между тем говорить ректор. — Мы, как вам известно, выпускаем в свет всесторонне развитых и подготовленных молодых людей. Которые не боятся никаких трудностей и готовы ко всему! — В руках у Василия Фёдоровича появилась массивная папка из коричневой кожи, на которой золотом были вытиснены герб Российской Империи и чуть ниже — герб Академии.
Гербы дед показал мне ещё дома, и тогда же растолковал значение предметов, которые их составляли.
Герб Академии представлял собой два переплетённых венка, один из дубовых листьев, другой из лавровых. Сие есть олицетворение Силы и Славы, — сказал дед. Сверху на венках, на бумажном свитке, олицетворяющем Знание, сидит сова — Мудрость. А позади всего этого торчит меч. Ненавязчиво так. Мы, мол, люди мирные, но мало ли что. Военное дело в академии — обязательный предмет.
Два переплетенных венка присутствовали также на наших погонах и в петлицах. У первого курса — оловянные, у второго и третьего — серебряные, по одному и два соответственно, а у четвертого и пятого — золотые.
— Но несмотря на это, вам нужно уметь полагаться не только на себя, — продолжал между тем говорить Василий Фёдорович. — Нужно уметь доверять своим друзьям. Уметь подчиняться, когда нужно, и отдавать приказы, когда необходимо. Уметь разделять обязанности и добиваться поставленных целей, используя имеющиеся ресурсы наиболее эффективным способом. Именно поэтому в нашей Академии каждый год проводится традиционная Игра. Все вы о ней отлично знаете, — он улыбнулся, обводя глазами зал. В зале обрадованно загудели. Видимо, и правда знали. — Суть её состоит в том, что две команды по пять человек должны поэтапно выполнить несколько заданий. Та команда, что справится раньше, объявляется победителем. Победа принесёт команде призовые баллы. А баллы — это, как вам известно, не только цифры для соревнования между собой чёрных и белых магов. Это не только некоторые привилегии и послабления в распорядке дня. Сумма баллов на конец года определит квоты нового набора студентов! Квоты белого и чёрного отделений.
Мне об этом известно не было. Дед то ли забыл рассказать, то ли сам не знал.
Я хмыкнул. Вот как. Кругом — баланс. Что в Ближнем кругу, что здесь. Чёрные маги наверняка сделают всё для того, чтобы в элитную академию поступали только отпрыски их родов. А значит, и мне предстоит сделать то же самое! Осознанное противодействие, начиная с таких вот мелочей. А когда я выпущусь из Академии, у меня будут развязаны руки. И тогда я смогу начать настоящую... Эх, не стоит даже мысленно произносить этого слова с таким вожделением. Я — белый маг. И если я позволю азарту битвы захватить себя, моя энергетика изменится. Такая вот проблема у меня в этом мире. Здесь я не могу решить все вопросы, просто перебив тех, кто мешает. Здесь нужно сделать нечто большее...
Жемчужина на цепочке под рубашкой едва заметно кольнула в грудь. Значит, мысли не прошли даром. Магический индикатор, отражающий баланс энергий в моей душе, только что стал немного чернее.
— Я назову два имени, — сказал Василий Фёдорович, опустив взгляд в папку. — Это — курсанты, произведшие особое впечатление на приёмную комиссию. Согласно решению нашей педагогической коллегии, сегодня они станут командирами и наберут свои команды. Отнеситесь к набору мудро, господа! Пусть дружеские чувства будут последним, что повлияет на ваше решение. Помните о том, что ваша цель — не только весело провести время в хорошей компании, но и завоевать победу... Итак. Имена. — В зале повисла напряженная тишина. Василий Фёдорович эффектно выдержал паузу и объявил: — Константин Александрович Барятинский!
Глава 3. Игра
Сработал инстинкт. Я сделал шаг вперёд, вытянулся по стойке смирно и гаркнул:
— Я!
Самому мне служить в армии по понятным причинам не довелось. Но наше Сопротивление прекратило бы своё существование быстро, если бы в подполье не было профессиональных военных. В большинстве своём — людей, так или иначе обманутых Концернами. Комиссованных по состоянию здоровья или возрасту и получивших вместо солидной пенсии, на которую рассчитывали, жалкие крохи.
Борьба с крючкотворами Концернов была делом, заведомо обреченным на провал. И такие люди уходили в подполье. Где обучали сопляков вроде меня не навыку маршировать в ногу, а тому, что было реально необходимо. Тому, что и сделало из меня со временем неубиваемого Капитана Чейна. В числе прочего — привычку мгновенно
