Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
состава хватило бы в лучшем случае на одну полную дивизию. Все хуже обстояло дело с вооружением, и при любом напоре британцев османские войска отступали, ведь они были беззащитны даже перед символическими силами авиации или сколько-нибудь мобильных отрядов и кавалерии. Э. Параквин убедился в том, что максимумом возможного на его посту был бы выигрыш времени, никакие разъяснения начальству относительно катастрофы фронта результата не давали, в том числе потому, что помочь чем-либо Э. фон Фалькенгайн, Г. фон Сект были бессильны, ведь для этого пришлось бы исправить все то, с чем тщетно десятилетиями боролись прусские военные миссии в Порте со времен Г. фон Мольтке – старшего. К аналогичным выводам приходили и другие германские генштабисты, хотя это не мешало постоянным разногласиям и между ними, особенно с участием О. Лимана фон Сандерса. Отчаянное положение войск Центральных держав на фронтах в Азии парадоксальным образом сочеталось с упорным отказом принять невозможность изменить его к лучшему и к откровенному признанию лишь оборонительных перспектив.
3. Кампания 1918 г. На Кавказе и взятие Баку
Развал Кавказского фронта русской армии, быстрый вывод войск и вспышки Гражданской войны в российском Закавказье стали той внезапной переменой в обстановке, которая позволила Османской империи не просто выдержать еще одну кампанию, но вдруг ощутить себя победительницей и тут же приступить к утопическим проектам возвращения всех территорий на востоке, утраченных за два столетия неудачных войн. Германская дипломатия и военные оказались не готовы к столь захватывающим перспективам, хотя возможность получения ценных ресурсов из Закавказья, в особенности нефти из Баку, была крайне увлекательной. К маю 1918 г. ситуация с османской экспансией на Кавказском фронте стала явно неуправляемой, и Германия вынуждена была принять экстренные меры для укрепления своих позиций в регионе, форсировав образование независимой Грузии, полностью нуждающейся в германской помощи. Однако миссия Ф. Кресса фон Крессенштейна в Тифлис прибыла лишь к концу июня, да и войск в ее распоряжении поначалу было слишком мало – чуть более двух батальонов. В это же время, к огромной тревоге различных кайзеровских инстанций, Порта заставила региональные государства-лимитрофы Российской империи подписать Батумские мирные договоры (4 июня) и стала стремительно оформлять собственную зону гегемонии между Черным и Каспийским морями[16]. При этом младотурецкие лидеры уверяли недовольную германскую Ставку в том, что авантюрная экспансия на восток вызвана лишь стремлением обеспечить нужные позиции для будущего отвоевания Багдада, поэтому главной целью является не столько Баку, сколько Тебриз. С этим в германских штабах и ведомствах были готовы согласиться, ведь постепенное усиление британских войск (и остатков русской армии, поступивших на службу бывшим союзникам[17]) в Персии настораживало. Опасались и успешного наступления войск Бакинской коммуны, которая подчинялась большевистскому правительству в Москве и получала от него – в обмен на нефть – военную помощь. Категорическое непризнание большевиками всех закавказских правительств означало, что в случае победы войск из Баку (в основном из армянской части населения этого города) последует возобновление войны с Османской империей, а также попытки наступления на Тифлис.
После яростного конфликта между германской и османской Ставками в июне 1918 г., перешедшего в стадию личного противостояния Э. Людендорфа и Энвера-паши, споры, казалось, были урегулированы. Неуемные экспансионисты из османского генералитета были сняты с постов или дали гарантии полной координации дальнейших действий с германской миссией в Тифлисе. Обеспечивать ее должен был командующий новой группой армий Халил-паша, который для этого выехал на совещание на высшем уровне в Константинополь. С собой он взял и Э. Параквина, оставшегося его начальником штаба и после этого повышения. Германский майор Генштаба мог полагать, что сделал еще один заметный шаг по карьерной лестнице, отправившись с безнадежного во всех отношениях поста на обреченном фронте в сложную и очень перспективную миссию по установлению контроля Центральных держав над огромным регионом с пестрым населением и массой застарелых конфликтов. Параквину – при всей его лояльности к османским коллегам и лично к Халилу-паше – пришлось на личном опыте вникать во все более кровавые страницы истории Закавказья, о которых он до этого знал лишь понаслышке или не хотел верить. И все же даже после визита в Эривань и беседы с католикосом о катастрофическом положении беженцев-христиан баварский начальник штаба османской группы армий воздерживался от радикальных выводов, в первую очередь исполняя свой долг ради общих интересов Центральных держав.
О специфике позиции Параквина, его усилиях сохранить союзнические отношения с османским генералитетом, когда приходилось действовать на свой страх и риск, ведь указания опаздывали, можно говорить уверенно, если сравнить его отзывы с недавно опубликованными воспоминаниями и документами Ф. Кресса фон Крессенштейна, главы германской военной миссии в Тифлисе[18]. Еще сильнее отличаются и сохранившиеся лишь частично документы Г. фон Секта, главы германской миссии в Баку Ф. фон дер Гольца[19] и ряд иных свидетельств, уцелевших в фондах Политического архива германского дипломатического ведомства (РА АА)[20] и пока не введенных в научный оборот. Имеющихся материалов[21] вполне достаточно, чтобы констатировать организационно-техническую недостаточность германских усилий в столь далеком регионе, отчаянные попытки разобраться в хитросплетении войны всех против всех в Закавказье, попытку добиться конкретных результатов побыстрее и крайне скромными силами.
Хотя в итоге германских генштабистов постигла неудача, на фоне объективной трудности и даже невыполнимости стоявших перед ними задач следует признать, что были достигнуты успехи, вероятно, максимальные из возможных. Офицерам приходилось все чаще заниматься политикой, экономикой, чуть ли не этнографией, но чисто военные задачи – от тактического до стратегического уровня – с них при этом никто не снимал. Прекрасно осознавали и нехватку времени: Центральные державы отчаянно нуждались в притоке сырья, топлива, возвращении военнопленных и новых союзниках. Важно было всеми силами укреплять престиж в регионах распавшейся Российской империи, но не тратить силы, втягиваясь в сложные национальные и социальные конфликты. Всю сложность переплетавшихся процессов Параквин – как и его коллеги – мог лишь угадывать, ведь из-за трудностей со связью, в том числе из-за прямого османского саботажа, часто важнейшие известия или распоряжения от вышестоящих инстанций неделями шли в окрестности Баку через Константинополь, Севастополь и Тифлис. Поэтому в мемуарах германского генштабиста нет ни слова о подписанном в германской столице Добавочном договоре от 27 августа, который прямо затрагивал судьбы Закавказья и сопровождался секретной нотой о германо-большевистском взаимодействии, направленном не только против британцев, но и против экспансии младотурок[22]. Эти соглашения в итоге лишились актуальности благодаря подготовленной Параквином победе Исламской армии под Баку, ведь критический недостаток сведений
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
