что-то из кармана и надкусывая… котлету. Масло потекло по подбородку девушки, а сама она сощурила глаза от удовольствия.
— Ты где котлету по-киевски достала, мать⁈ — искренне удивился я, преображая копье в револьвер и взводя курок.
— Места надо знать, — подмигнула княжна, прожевав. — В столовку какую-то по пути заскочила. Не пять звезд Егорьевских, конечно, но тоже ничего! Калорий, правда, маловато…
— Эти калории прямо сейчас стекают по твоему подбородку…
— Ой, правда? — тут же принялась она голыми руками оттирать масло с лица.
Тем не менее, Полиночка помогала хоть как-то. Стервятник же тенью следовал за нами. Периодически куда-то исчезал, стоило какой-нибудь твари преградить нам путь, а после — так же внезапно появлялся. Толку от него было, как от вантуза в деревенском туалете, и в данный момент как раз нашлась свободная минутка, чтобы обсудить его бездействие. Не самая безопасная минутка в моей жизни, впрочем… а кому сейчас легко?
— И когда же ты соизволишь присоединиться к нашей охоте? — поинтересовался у старика, изогнув бровь.
— Ых… — выдохнул тот, криво ухмыльнувшись. — Когда добычей… станут… люди…
— Чем же тебя твари не устраивают?
— У них нет… души. А у нас есть… уговор.
Честно говоря, после его слов очко мое немного сжалось. И дело было не только в особенностях этого голоса, словно дед из последних сил дышал через подводную маску и никак не мог надышаться вдоволь. Ему требовались души для подпитки, а следовательно, и зачистка его всегда состояла в том, чтобы… ну нет! Не мог же он целыми пачками аристократов скашивать! Да и Виктория после ночи ограбления в аукционном доме жива осталась. Вероятно, спектр его умений одними только убийствами не ограничивался, и память он впрямь стирал умело. Но что-то мне подсказывало, что сейчас он далеко не на память революционеров навострился… Лишение души — это ведь смерть, если я не ошибаюсь.
Я ведь не ошибаюсь?
«Ты у меня интересуешься, малец?»
Нет, просто решил поговорить с самим собой, отвечая на собственные вопросы.
«А я как раз вспоминал те прекрасные деньки, проведенные с Мими в одной пещере… Вот бы любой самке такие навыки — цены бы им не было!»
Я шумно пропустил воздух через ноздри.
«Да слышал я тебя, слышал замечательно! И если ты интересуешься, что происходит с поглощенными Гадесом душами… смею тебя заверить, после такого никто уже не жилец!»
Что же становится с душами?
«А ты сам, хе-хе, погляди! Чую свежую человечинку прямо по курсу! Сильнее несет только от твоей рубашки, аха-ха-ха!»
Поднял руку, принюхался. Твою мать… Да уж, после жаркой Абба-Алы принять душ всё-таки не помешало бы.
— Это запах настоящего мужика! — незамедлительно воскликнула Полиночка, заметив мои телодвижения, и руку я резко опустил.
Но что-то мы отвлеклись от сути. А именно — от группы разодетых в куртки с огненными нашивками ребят. Трое мужчин, две женщины с туго завязанными на затылке волосами.
Если бы их можно было вразумить хоть как-то, клянусь, попытался бы. Не хотелось снова пачкать руки в человеческой крови. Однако глаза всех пятерых горели праведным гневом, и я на флаге готов был присягнуть, что ни к одному моему слову они не прислушаются. Гордеевы на стороне Разумовских, а значит — враги их самопровозглашенного лидера и госпожи. Дипломатия бы не вытащила. Уж точно не моего уровня.
Зато Стервятник наконец-то активизировался. Выпрямился, хрустнул морщинистой шеей. Обвисшая на ней кожа заходила ходуном.
Сейчас что-то будет…
— Да ты едва на ногах стоишь, старый! — вякнул ему один из ребят. — Видел, что тут вообще творится?
— Он просто в аптеку вышел, за корвалолом, — подхватил второй.
— И не жалко вам своего дедулю? — бросила одна из женщин насмешливый взгляд на нас с княжной, оставшихся в стороне. — Просрёте же его так!
— А спорим, этот старый пердун вам сейчас башки, нахер, оторвет? — весело ответила ей Полиночка, скрестив руки на груди.
Я уж было подумал, что Огни с такой же охотой продолжат наезжать на Стервятника. Большинство жителей по домам сидят, а тут лакомый кусочек нарисовался, неизвестно на чьей стороне конфликта находящийся. Но после слов Полиночки они взглянули на немощного деда уже иными глазами. Настороженно как-то, с опаской.
Сам ощутил веяние этой мрачной, скверной ауры, которую старик сейчас источал каждой клеточкой своего тела.
«Советую отойти подальше, малец! — предупредил Царь. — Зрелище не для слабонервных! Не хватает только пива и чипсов, аха-ха-ха!»
Но я будто прирос к месту, расширившимися от ужаса глазами на пару с Полиночкой наблюдая за довольно… своеобразной экзекуцией предателей Империи.
Предчувствия меня не обманули. Аура мрака в самом деле была. Хотя, скорее, мана Стервятника или же его твари приобрела столь странный оттенок. И чернильного цвета облако охватило всех пятерых незадачливых поджигателей разом, сжимая в кольцо.
Они пытались выбраться. Истошно вопили, пока клубы черной маны поглощали их целиком. Я ощутил стойкий запах паленой кожи, мяса, волос… Тошнота подступила к горлу, но чудом сдержал позыв.
Глянул на Полиночку, склонившую голову набок, как любопытный щенок. Живой интерес промелькнул в ее взгляде. Полуулыбка застыла на лице. Ни капли отвращения. В отличие от меня, готового исторгнуть содержимое желудка от одной лишь невыносимой вони.
Отшатнулся, как только крики революционеров опустились на несколько тонов ниже, а из созданной Стервятником удушливой тьмы пять пар тонких, черных рук одновременно потянулись к нему. Иссушенные, изъеденные маной. Обезличенные силуэты взвились над клубящимся сгустком, извиваясь в воздухе с распахнутыми ртами.
Нет, это уже не люди кричали… Души. Их, мать его, души, которые было видно невооруженным взглядом!
Они всё еще пытались вырваться из устроенной для них западни, но не могли целиком покинуть ее пределы. А после, раскинув руки и откинув голову, долбанный старик одним вдохом втянул несчастных в себя. Словно через трубочку высосал… Ё-ё-ёбен-бобен!..
Я сделал еще один опасливый шаг назад.
И когда клубы иссиня-черной маны впитались в тело Стервятника обратно, на земле не осталось ровным счетом ничего. Даже мокрого места! Будто бы этих пятерых вообще никогда не существовало.
Но и это еще, как оказалось, не всё! Хотя куда уж хуже?..
Стоило Стервятнику обернуться к нам, и еще один опасливый шаг назад не заставил себя долго ждать. Даже Полиночка, учитывая весь спектр ее безумия от мала до велика, не смогла сдержать изумленный возглас.
— Нихера-а-а… — благоговейно прошептала она, и уголки ее губ медленно приподнялись. — Ну-у-у ты дае-е-ешь, Геннадий…
Сейчас я ее даже пристыдить не мог за неподобающие для барышни столь высокого статуса выражения. Потому что, в общем-то, и сам думал совершенно так же.
Глава 4
На меня смотрел мужчина лет тридцати пяти, и его тело всё еще продолжало меняться. Седые волосы с залысинами стремительно темнели, как и брови, а лысина зарастала черными волосками. Дряблая кожа шеи и рук возвращала себе более здоровый оттенок и прежнюю упругость. Морщинки на лице остались у Стервятника лишь в уголках глаз, и то едва заметные. Губы стали полнее, скулы приподнялись.
— Хех, а Константин оказался чертовски прав! — усмехнулся былой старик, демонстрируя нам появившиеся на щеках ямочки. — Я и впрямь напрасно рассчитывал отыскать подходящих жертв среди аристократов. Видать, они все были недостаточно живыми для Гадеса. Недостаточно… мотивированными. Недостаточно идейными.
— Есть же у тебя еще порох в пороховницах, Геннадий!.. — восхищенно прошептала Полиночка, жадно скользя взглядом по Стервятнику и подмечая для себя всё новые детали его обновленного облика.
— Хех…
Преобразившись окончательно, мужчина глянул на меня исподлобья. Его выразительные миндалевидные глаза смотрели мне прямо в душу. Это уже не стервятник… Ястреб. Хотя по значению он оставался всё тем же наглым падальщиком, как и прежде.
— Я уже и забыл, каково это, — вытянул мужчина руку перед собой и крепко сжал ее в кулак. — Молодость — это прекрасно.
— Теперь ты знаешь, что с алкоголем лучше не перебарщивать! — назидательно вскинула княжна указательный палец в воздух. — Это и тебя касается, Гордеев! — резко повернула она голову ко мне.
А ты что на это скажешь?
«Скажу, что вряд ли носитель Гадеса остановится на этом…»
Хреново, выходит, дело.
«Даже больше скажу! Это далеко не первое его омоложение. А знаешь, где можно встретить самых идейных людей⁈ Людей, готовых отдавать жизни за высшую цель!»
На войне?..
«И только представь, в скольких из них он мог принять участие!»
— Сколько тебе лет?
— Хех… — вновь усмехнулся
