и лопату.
– Какая падлюка оставила мне свет включенным? – тут же возмущается Люся, взглянув на дом. И видимо, только после сказанного осознает, кому это ляпнула. – Пардон, забыла, что не на работе. Просто много намотает электричества.
– Вперед, рыжая, – подталкивает Люсю тот, что с золотым зубом.
Первыми в дом заходим мы с Люсей, затем подтягиваются мужчины.
– Мусорка у меня там, – поясняет моя подружка и направляется с двумя амбалами на кухню.
– А ты куда? – как только я хочу зайти в гостиную, меня останавливает за руку Федор.
– Свет выключить. Люся страшно злится, когда его оставляют без надобности включенным.
Судя по всему, ясно зрячий не намерен оставлять меня одну. Ступает в гостиную вместе со мной. И как только мы заходим внутрь, из-за шкафа появляется мужчина и наставляет на нас пистолет.
Все происходит так быстро, что я не успеваю толком среагировать. Федор валит меня на пол. Оглушающий выстрел. Точнее два. Прихожу в себя я только, когда понимаю, что тот, кто в нас стрелял, лежит с пулей в груди…
Глава 3
Глава 3
Вот зачем так больно щипать? Терпеть не могу, когда бабушка это делает. А практикует она это всегда, когда надо просыпаться. Ну неужели в мой отпуск нельзя дать мне поспать? Кажется, сейчас я впервые готова на нее накричать.
Вот только вымолвить ничего не успеваю, ибо бабушка прыскает мне в лицо водой. Резко открываю глаза и вижу перед собой… того самого главного. Он сидит на корточках напротив меня с ковшиком в руках. Пока я пытаюсь проанализировать почему я нахожусь на полу, припертая к стене, память вдруг начинает услужливо подкидывать недавние события.
И все, стоило только выглянуть из-за, загородившего мне вид гостиной, Федора, и узреть еще один труп, уже прикрытый пледом, как на меня накатывает истерика. Мне совершенно плевать, что я реву навзрыд, испуская сопли, а возможно и слюни при посторонних людях, на минуточку, бандитах.
Через несколько мгновений главный снова прыскает на меня водой. Только хочу возмутиться, что он делает это из своего не продезинфицированного рта, как слышу рядом голос подруги:
– Лиза, этот жмурик был плохой. Очень плохой, – повторяет она и уже тише произносит. – Она с особенностями. Ей нужно так объяснять, – это она обо мне? От «особенной» я почему-то перестаю плакать. Как-то это оскорбительно, что ли. – Очень-очень плохой, примерно, как Гитлер. Туда ему и дорога.
Несмотря на ужасающую ситуацию в целом, до меня только сейчас доходит, что в чем-то Люся права. Покойный не Адольф, конечно, но ведь это он в нас стрелял, а Федор, получается, меня… спас. Только это не отменяет того, что в доме очередной труп и нас либо убьют, либо посадят.
И все. На меня снова накатывает истерика. Стоило только представить, как бабушка узнает во что я влипла, что даже очередные опрыскивания водой на меня никак не действует. Правда на очередном плевке, когда мне что-то попадает на щеку, я резко перестаю реветь. Подношу трясущиеся пальцы к щеке и отлепляю от себя что-то темное.
– Это что? – растерянно произношу я.
– В зубе колбаса застряла, но благодаря активному потоку воды изо рта, она вылетела на твою щеку, – как ни в чем не бывало произносит Федор.
– Ой, да это крыло какого-то жука, то ли мухи, не переживай, Лизунь, – тут же «успокаивает» меня Люся. Насекомых, надо сказать, я не люблю больше, чем чужие остатки пищи на лице.
– Людмила, отойди отсюда и продолжай дальше копаться в мусорном ведре. А ты, – вновь поворачивается ко мне. – Слушай внимательно: я терпеть не могу слезы и истерики. Если я еще раз услышу и увижу от тебя этот солевой поток, я тебя всю оплюю. Не водой.
– Только оплюете? Я думала, убьете.
– Я без надобности людей не убиваю. А теперь закрой рот и приходи в себя, – впихивает мне в руки полотенце и… не спешит вставать с корточек. Смотрит не пойми куда, нахмурив по самое не могу свои брови. Становится неловко, чего он хочет. Только я хочу задать этот вопрос, как мужчина резко зажмуривает глаза и встает.
Садится на диван к Люсе и начинает наблюдать за тем, как она перебирает мусорное ведро. Ах да, точно. Мы же пришли сюда, чтобы передать найденную Люсей черную маленькую хрень.
– Нашла, – восклицает подруга, вставая с дивана. Протягивает черную штучку Федору. Лицо его, надо сказать, стало еще более озадаченным. Первым не выдерживает четвертый мужчина без опознавательных знаков, ранее мной незамеченный.
– Сука, я тебя сейчас убью, – со всей силы замахивается Люсе в живот, от чего я машинально вскакиваю с пола и подлетаю к ней.
– Валера, твою мать! – вскрикивает Федор, отталкивая в плечо урода, ударившего Люсю.
– Ты не видишь, что эти дуры нас за нос водят?! – вопит этот ненормальный, скрючившись, видимо от боли в руке. И только сейчас понимаю, что моя подружка стоит как ни в чем не бывало в том же положении, что и была, в отличие от урода, посмевшего ее ударить. На ее лице нет ни отголоска боли. – Она мне пальцы сломала! – продолжает кричать Валера.
– А не надо бить леди, какими бы долбанутыми они ни были. Пообещай, что больше не будешь так делать и мы все забудем об этом маленьком инциденте.
– Экс, ты еба…
– Не спорить. Исполнять, – сквозь зубы цедит главный.
– Я больше не буду. Доволен?
– Экс, ну правда, надо как-то их простимулировать, – подливает масла в огонь тот, что со шрамом.
– Обязательно, Гена, и этим займусь я, – мать моя матушка. Гена, Валера и Федя. Что может быть прекраснее? А с золотым зубом интересно как зовут. – Ты терминатор, что ли? – главный переводит взгляд на Люсю, явно намекая на отсутствие реакции от такого удара.
– Нет. Просто я веду здоровый образ жизни и качаю пресс, – как ни в чем не бывало бросает подруга. Никаким спортом она не занимается, да и ест что попало. Не Достоевский и не думает ей верить, равно как и я. Федор делает шаг вперед и приподнимает вверх Люсину кофту. А там… фляжка. – Помянуть хотела Витю поле раскопки. Закопки, в смысле. На могилке.
– Итак, леди, пока
