— Маме на это наплевать. — Конфета, наконец, отклеилась, Робин подбросил последний леденец и поймал его ртом.
— В самом деле? — поднял бровь брат.
— Она делает это только потому, что этого ждут, — продолжал Робин, перекатывая во рту леденец. — Как только ты исполнишь свой долг и женишься, мама оставит на твою маркизу дом и сбежит в Кембриджшир, в папин, тесный домик священника.
— Тебе раньше нравился Элмвуд. — Мерсер все еще разглядывал толпу, словно вахтенный офицер, высматривающий вражеское судно.
— И все-таки он тесный и убогий, — сказал Робин. — И старый. Но с другой стороны, я люблю Шотландию. И что это говорит о моем вкусе? Кстати, где, черт побери, ты был в последний час?
— Работал в задних комнатах, — пробурчал Мерсер, — и предотвращал различные катастрофы, пока мама и папа заканчивают прием.
Уклончиво заворчав, Робин принялся стряхивать с рук сахар. Строго говоря, прием следовало давать Мерсеру, поскольку дом на Брук-стрит принадлежал ему вместе с состоянием, унаследованным после смерти их отца почти двадцать лет тому назад. Но их мать и ее второй муж, преподобный Коул Амхерст (которого они звали папой), по-прежнему проживали здесь вместе с Робином и четырьмя дочерьми, еще школьницами.
Робин частенько подумывал перебраться в холостяцкую квартиру, но ценил комфорт, обожал роскошную жизнь на Брук-стрит и, правду сказать, любил свое семейство, как ни странно оно было.
— Никаких катастроф к настоящему времени? — спросил он Мерсера, когда вдова в красном прошла мимо.
Его брат резко повернул голову к великолепному вестибюлю.
— К началу празднества Фрея выскользнула из кровати, чтобы посмотреть на съезжавшихся гостей сквозь балюстраду, и уронила игрушечного осьминога на голову гостьи. Бедная женщина с воплем ринулась обратно на улицу.
Робин вздрогнул.
— Это ставит крест на ее шансах в «Олмаке», несмотря на нежный девятилетний возраст?
— С Фреей это просто вопрос времени. — Мерсер повел плечом. — По крайней мере, она не напилась в карточной комнате. Там я нашел сэра Стивена, обвинявшего миссис Генри, что у нее в корсаже туз.
— Старый пьяница. — Робин пытался следить за леди в красном, мелькавшей в толпе гостей. — И что ты сделал?
— Отправил его вниз, в гостиную Чарли, проспаться, — ответил брат, извлекая из кармана изящный серебряный портсигар. — Теперь я хочу выкурить на террасе заслуженную сигару и молю Бога, чтобы мама не заметила. Пойдешь со мной?
Но лорд Роберт имел другие планы. Мужчине, напомнил он себе, не следует прилепляться к женщине. Именно так случаются несчастья вроде женитьбы.
— Нет, спасибо. Я собираюсь разжечь другое пламя. Та леди в красном, вон там, Стью… я даже не могу вспомнить ее имени.
— А-а… печально известная миссис Филд! — пробормотал Мерсер с насмешливым поклоном. — Удачи, брат. Возможно, она окажется весьма сговорчивой.
Робин застонал, но в этот миг скрипки издали последний аккорд. Звуки задрожали в воздухе, пары танцующих со смехом и улыбками распались, миссис Филд была всего лишь в нескольких шагах.
Оставив Робина его судьбе, лорд Мерсер решительно двинулся через зал. Танцующие расступались перед ним, как Красное море перед Моисеем. Некоторые дамы, раскрыв веера, принялись слишком энергично обмахиваться и с притворной скромностью опускали глаза, когда он проходил мимо. Но Мерсера это не одурачило, он отлично знал, что предлагают эти дамы. Да и как ему не знать, ведь несколько месяцев, проведенных с любовницей, отлично просветили его.
Нет, его больше интриговало стройное, неприкаянное создание, только что углубившееся в парк. Его дальняя родственница Зоэ, известная мастерица на всякое озорство. И она повисла на руке одного из самых непристойных своих поклонников. Мерсер почувствовал, что надвигается новая катастрофа.
У французских окон он заколебался и тайком огляделся: не заметил ли кто его исчезновения? Отца Зоэ, лорда Рэннока, нигде не видно, музыканты только что взяли первые ноты популярного контрданса. Все, казалось, ринулись в бальный зал.
Убрав серебряный портсигар, Мерсер вышел на террасу. Садовые фонари покачивались от слабого летнего ветерка, бросая колеблющиеся тени на каменные плиты и пышную листву сада. Мерсер спустился по ступенькам, не совсем понимая, зачем это делает. Когда дело касалось Зоэ, он никогда не был ни в чем уверен. Он знал только, что она вечно впутывается в неприятности, и что он будет вытаскивать ее из них, кричащую и брыкающуюся. Потом она будет бранить его, а он — сдерживать свой язык и характер.
Вспыхивающая предательскими золотыми бликами шаль Зоэ вела его по дорожке парка, вокруг тихо журчащего фонтана. Раздосадованный, он ускорил шаги. В сгущающемся мраке все его чувства обострились. Пение сверчков. Запах Темзы, текущей далеко внизу. И все еще витавший в воздухе — если только он не вообразил это — аромат, который Зоэ давно обожала: экзотическая комбинация цитрусовых и жасмина, всегда вызывавшая мысли о ней. Все это всплыло в нем, когда его ноги ступали по извилистой дорожке, и что-то смутно неприятное, возможно, страх или сожаление, закружилось в душе. Он знал, что найдет парочку — парк был небольшой, — и мало сомневался в том, что увидит. Повеса и до мозга костей негодяй, Рэндалл Брент вечно был на пороге долговой тюрьмы. У такого человека только одна причина провожать Зоэ в глубины парка, и Зоэ дурочка, что пошла. Возможно, ее безрассудство кончится тем, что беспечная девчонка окажется замужем за негодяем, мрачно подумал Мерсер. Но эта мысль его еще больше раздосадовала.
Мерсер повернул за угол, куда едва пробирался свет фонарей. Зоэ стояла спиной к нему, золотистая шаль небрежно свисала с локтя, волочась по земле. Ее взгляд был прикован к глазам Брента. Тот возвышался над ней, положив ладонь ей на руку. Они не слышали, как он подошел, поскольку были увлечены разговором, что Мерсеру не понравилось.
Все произошло внезапно. Брент, схватив Зоэ за другую руку, дернул ее ближе. Зоэ молниеносно впечатала каблук в подъем его ноги. Взвизгнув, Брент отпустил ее и отскочил, с трудом удерживаясь на одной ноге.
Мерсер поддержал его плечом и рывком выпрямил.
— Брент, вы покинете мой дом, сэр, — сурово сказал он. Глаза Брента расширились.
— Но она… она… — Он окинул Зоэ угрожающим взглядом. — Распутница! — прошипел он. — Вы пришли сюда со мной по доброй воле. Скажите ему, черт бы вас побрал!
— Да, сэр, — Зоэ спокойно поправила шаль, — я согласилась прогуляться с вами, но не на то, чтобы меня тянули в кусты, как грошовую шлюху.
— Зоэ, помолчите! — скомандовал Мерсер. Он указал в направлении задних ворот. — А теперь вон из моих владений, Брент! Меня не интересует, что вы думали о ее намерениях.
Брент отошел, все еще хромая.
— Маленькая шлюха была на все согласна, — прошипел он. — Она одна вышла со мной в темноту… я без колебаний это скажу.
