Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
ведь интригу такого масштаба из-за пустяка не затевают! Да и шлюшку, брюхатую от Эдварда, не успели назвать. Прямо сейчас рядом с ним крутятся Тильда и Жизель; которая из них? Лишь бы не кто-то ещё, о ком я не знаю… Ничего, вычислю. А за идею спасибо, дорогой мэтр!»
Вздохнув, лицемерно добавила:
«Сожалею, но нынче не ваш день. Придётся как-нибудь справляться без вас».
Не будь вокруг полудюжины дур-фрейлин, она бы сейчас мурчала, как сытая кошка. Только что ей удалось зацапать вкусненького жирного мышонка, а где-то неподалёку, в норках, ещё слышны шебаршение и испуганный писк. Прячьтесь-прячьтесь, мыши, кошка Алиса идёт искать!
…Лишь одна из фрейлин, четырнадцатилетняя Джейн Остин, в силу юного возраста и житейской невинности ничего не сообразившая из творящегося вокруг, с тоской покосилась на сумочку с вышиванием — не время сейчас для рукоделья… и вздрогнула, уловив еле слышное гневное бормотание за неплотно прикрытой дверью будуара. Но, разумеется, не увидела, как в зеркале над камином мелькнул призрачный силуэт… кажется, женский… затуманился и пропал.
Задрожали стрелки часов, и вновь по комнате поплыл мелодичный перезвон, подхваченный по кругу всеми дворцовыми хронометрами. В этот день все они, даже ручные, просигналили о наступлении полудня дважды.
Глава 2
Зареченск, наш мир.
Даша Ковальская
Нынешние сборы Костика в дорогу на первый взгляд ничем не отличались от предыдущих. Алгоритм-то привычный: муж пятый год работал на дальних рейсах, возил в Питер соки и детское питание, а в ответ тащил на местный завод банку, и жил, можно сказать, на колёсах. Приедет, сутки отдохнёт, выспится — и опять в дорогу. Дежурная сумка наготове (смена одежды и всякие туалетные мелочи), в холодильнике опять-таки дежурные контейнеры с нарезкой и парой салатов плюс минералка без газа: в любой момент загружайся и езжай, разве что дождись от жены термоса крепкого кофе. У Даши всё было расписано так, чтобы Костик не заморачивался, в какое бы время суток его ни сдёрнули в рейс. А дёргали часто.
Что поделать, нынче многие так живут и работают. И до пандемии было нелегко, одно время Дашутка подумывала, глядя на мужа, предложить ему найти работу полегче… но потом её перевели на удалёнку и малость урезали в зарплате. Потом, по факту, оказалось, что не на малость, а чуть ли не на треть! А с учётом отмены радующих когда-то премиальных и доплат — считай, половину зажали. Тут о смене работы не заикнёшься, надо держаться за то, что есть. Костик вон держится, хоть и тяжело; значит, и она сумеет. Ради него. Ради Ксюшки.
В этот раз, как и обычно, содержимое дорожной сумки было обновлено с вечера, а сухой паёк добавлен утром, самым ранним: традиционно Константин выезжал затемно, часа в три, чтобы успеть проскочить по свободной трассе как можно дальше. Сборы как сборы, за исключением какой-то нервозности мужа. Да вот ещё странность: относя термос в прихожую, вместо одной дорожной сумки, кочующей из рейса в рейс, Даша обнаружила две. Вторая, объёмная, с которой когда-то молодожёны Дарья и Костик Ковальские объездили всё Черноморское побережье, приткнулась в углу, под дверью. Плотно набитая, светло-бежевая она почти сливалась с цветом обоев, а потому не сразу бросилась в глаза. В недоумении Даша потянулась к ней…
И тут из своей комнатушки отчаянно вскрикнула Ксюша.
Если в три часа ночи плачет дочь — неважно, сколько ей лет. Да, не грудничок, но в полновесные двенадцать своих проблем может хватать. Тем более что давно уже в их семье научились прислушиваться к каждому дочкиному вскрику или стону: было с чего. Последние полгода, правда, выдались спокойными, просто подарок судьбы, но Даша, как всякая мать ребёнка, опасно и долго переболевшего, всё это время жила как на вулкане, подсознательно ожидая: а вдруг…
— Ма-а… — икая от страха и кривя губы, пролепетал ребёнок, оттянув штанину пижамы и уставившись на собственную ногу круглыми от страха глазищами. — Это ведь не оно, а? Скажи, что нет! Это ведь не снова?
— Спокойно, детка.
Сказала-то Даша бодро, а у самой похолодело в груди.
Потянулась к настенному выключателю. Светлячок ночника тотчас потускнел и растворился в ярком свете, затопившем детскую. Кое-как — ноги вдруг стали негнущимися — Даша присела на корточки перед кроватью, обеими ладонями обняв детскую ступню, такую же белокожую как у неё… и с внутренним содроганием уставилась на покраснение чуть выше щиколотки, диаметром сантиметров пять. Пока только покраснение, без зловещего багрянца.
И с характерной такой, вполне безобидной, хоть и с подсохшими следами крови, полоской. Скорее всего, от жёсткого ремешка.
Её прошиб холодный пот. Точно ли от ремешка?
Она очень надеялась, что голос звучит спокойно и уверенно.
— Дружок, ты просто натёрла лапку в новых босоножках. Ты же сама с вечера пожаловалась на них, забыла?
Ребёнок шмыгнул носом и усиленно закивал. И Даша тоже энергично затрясла головой в ответ, давя в себе желание истерически разрыдаться. Давно уже они научились не плакать просто так. Плач всего лишь от абстрактного страха вытягивает силы, а те могут ещё понадобиться… Впрочем, нет, пусть накапливаются не для борьбы с новым кошмаром, а на что-то другое, полезное!
Хорошо, что тревога ложная. Плохо, что для общего спокойствия надо обняться, а руки дрожат. Заметит доча мамину панику, подумает, что та утешает её выдумками, сочинёнными на ходу, и заведётся…
Даша стиснула зубы.
Вдох. Выдох. Она умеет держать себя в руках. Нельзя пугать ребёнка.
Присела рядышком, обняла. Бестрепетно. Сильно.
— Всё хорошо, солнышко моё. Ты здорова. Просто… помнишь, как нам Татьяна Владимировна говорила? Лечение, такое, как у нас, часто сбивает иммунитет, и сопротивляемость у организма никудышная; любая царапина может воспалиться и долго не заживать. Завтра срежем нафиг эти ремешки. И вообще — чем так мучиться, купим новые босоножки!
Ксю порывисто вздохнула:
— Мам, не надо!
— Что?
— Не надо новые, мне эти нравятся. Я привыкну. Я их размягчу! Погуглю завтра в Интернете, почитаю, как это сделать, и буду носить. Ты прости, что я так… Я просто испугалась.
У Даши словно гора с плеч упала.
— Ничего! — зачастила она сквозь смех. — Подумаешь, ерунда какая! Я же всё равно не спала. Сейчас мы обработаем твою рану перекисью, и всё до свадьбы зажи…
Хлопнула входная дверь. Сильно, будто рассерженно. Мама с дочкой растерянно переглянулись.
— Папа уехал? — наконец спросила Ксюша. — Ой!
«И не попрощался?» — кажется, подумали обе.
— Ты же знаешь, он не любит задерживаться, — засуетилась Даша. — Ему техосмотр перед рейсом, надо пройти, мало ли что… В дорогу я ему всё собрала,
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
