я. – Надежда Прокопьевна придет за Вами.
– А сколько ждать? – спросил ночной гость.
– Не знаю. Может минуту, а может час.
– Час?! – возмутился ночной гость.
Но Наталья Сергеевна перебила его.
– Мы подождём. Спасибо Вам, Алексей Иванович.
Я уже повернулся, чтобы идти и на ходу добавил:
– От сюда не выходите, чтобы с улицы Вас не увидели.
***
Я бегом пробирался через сад Надежды Прокопьевны. Не замечал ни ветвистых яблонь, ни разросшихся кустов, которые цеплялись за мою куртку. Высохшая, нескошенная с осени трава путалась в ногах. Спотыкаясь, раздвигая руками кусты, я думал об одном: «Только бы он был жив».
Выбравшись из сада, я по тропинке побежал к дороге, по которой несколько часов назад ехал на тракторе.
Оказавшись на дороге, я смотрел на ветлу и повторял:
– Только бы он был жив! Только бы он был жив…
Никогда раньше, путь до реки не был для меня таким трудным.
Дышать стало тяжело. Закололо в левом боку. Прижав левую руку к груди, пытаясь тем самым успокоить сердце, я перешёл на шаг.
До ветлы оставалось метров тридцать. И тут показался Василия Петровича. Он стоял, прислонившись спиной к ветле и разговаривал по телефону.
Услышал шаги, Василий Петрович обернулся и убрал телефон. Но потом увидел моё состояние и быстро пошёл навстречу.
– Алексей Иванович… Давайте помогу! Осторожно. Присядьте здесь, у ветлы…
***
После того, как восстановилось дыхание, я рассказал ему о том, что пережил…
– Так-то, милый человечек, я уж думал сердце остановится. А теперь надо идти! Надежда Прокопьева ждет!
– Алексей Иванович, вы извините меня за то, что доставил столько хлопот, заставил переживать, но мне надо было побыть одному, надо было подумать! Я уже хотел идти к вам и сказать, что не пойду к предсказательнице! Но вы опередили меня …
Я подумал: «Второй раз за день этот человек удивляет меня». А в слух, сказал:
– Забудьте, что я наговорил утром! Я своё пожил, а вам ещё жить! Так что поднимаемся и идём!
– Нет, Алексей Иванович!
– Ну что же вы зря ехали в такую даль? Потратили столько сил. Как же вы домой вернётесь? Что родным скажете?
– Только что звонил домой, и они меня поддержали!
– Ну тогда я не знаю, что ещё сказать…
Я смотрел на Василия Петровича, и не узнавал его. Еще утром он был скован страхом и неуверенностью. А сейчас его взгляд был наполнен силой и спокойствием. А когда он заговорил, то даже голос его мне показался другим.
– Я думал над тем, что вы мне сказали, Алексей Иванович. И вы правы, я приехал сюда, потому что испугался. Я ни о чем не мог думать и никого не замечал вокруг с того самого момента, когда была сделана кардиограмма. Я мучительно искал выход и не находил. Перестал разговаривать с моими родными… Мир для меня перестал существовать… Но теперь страха нет! И я понимаю, что очень соскучился по жене и детям, и хочу поскорее вернуться домой…
Я слушал и не мог поверить, что человек может так измениться.
– Теперь я понимаю, что приехал не к предсказательнице – я приехал к вам, Алексей Иванович! Мне надо было с вами встретится и поговорить, мне надо было посмотреть на себя со стороны, чтобы понять, что делать дальше. Вы правы, сегодня был мой день, он принадлежит мне, и в этот день я сам принимаю решения! А что буде завтра… Завтра и посмотрим!
– А как же операция? – спросил я.
– Думаю, надо провести более детальное обследование в Москве, а потом решать.
***
Мы молча сидели под ветлой на берегу реки. Смотрели как вода своим тихим течением уносит страх и сомнение, прижимает их к илистому дну, загоняет под коряги, чтобы не мешали смотреть на этот мир: прекрасный, неповторимый и каждый день новый…
Глава 6
Шум становился всё громче, постепенно заполняя двор вокруг моего дома. В этом шуме слышались женские голоса, но особенно выделялся резкий мужской голос, наполненный злой обидой: «Старая шарлатанка»!
После этого крика, я посмотрел на своего попутчика, и мы ускорили шаг.
– Мне под старость лет только позора не хватало на всю деревню, – сказал я, покрываясь красными пятнами.
Через минуту мы были на дворе дома. То, что я увидел, заставило меня сжать кулаки и стиснуть зубы.
По среди двора стоял ночной гость и грозил кулаком в сторону дома Надежды Прокопьевны. При этом он порывался идти к её дому, но благодаря стараниям моей жены и Натальи Сергеевны, которые храбро перегородили ему путь, двинутся вперед у него не получалось. Ночной гость матерно ругался, и он наверное, повалил бы женщин на землю, но увидев меня и Василия Петровича, ослабил свой порыв:
– Да, отпустите вы меня! – сказал он, отступая от женщин.
Василий Петрович взял меня за руку и сильно сжал запястье, заставляя стоять на месте. И поскольку я говорить не мог, вопрос задал он:
– Что здесь происходит? – спросил он у ночного гостя. – Вы что, с ума сошли? Вы что здесь устроили? Посмотрите сколько народу собралось!
– Да плевать мне! Пусть смотрят! Я в этой дыре больше не появлюсь!
– Что здесь происходит?! – повторил свой вопрос Василий Петрович.
– Эта старуха не захотела со мной разговаривать! Я тащился сюда из Питера, а она меня даже на порог не пустила! Я предлагал ей хорошие деньги, но она на них даже не взглянула, только усмехнулась и сказала, что мол скоро они мне самому понадобятся! Это как? Это нормально?
– Ну вот, она вам всё сказала! Что ещё вы от нее хотите? – спросил Василий Петрович.
– Нет, это не всё! У меня есть вопросы, и я хочу получить на них ответы! Или у неё нет ответа, и она просто «Шарлатанка», которая морочит людям голову? Скажите мне?
Этот вопрос был адресован уже мне. И я ответил, сдерживая ярость и пропуская слова сквозь зубы:
– Убирайся от сюда! Сейчас же! И не смотри, что я старый, – дрын в руках держу ещё крепко! Так пройдусь по твоей «больной» спине, ты не то что сидеть, – лежать не сможешь!
После этих слов Василий Петрович ещё крепче сжал моё запястье.
Я не знаю, что подействовало на ночного гостя, может мои слова, а может он уже выпустил всю злость. Но как только я замолчал, он развернулся и быстро пошел к своей машине. Через минуту большой автомобиль необычного красного цвета уже мчался по улице под возмущенный гомон разбегающихся в стороны гусей и кур.
Народ, «висевший»
