крышей. Впрочем, я обратил внимание, что другие избы тоже имели крепкий и ухоженный вид, а значит, деревня достаточно зажиточная, чтобы нам продали коня без проблем.
Мы подошли к окованным железом воротам, и я постучал по металлу рукоятью меча. Звук получился звонкий и громкий. И вскоре из калитки вышел крепкий бородатый мужчина в фартуке с травинкой в зубах. Он скептически оглядел мой тёмный плащ и грязную одежду Сая.
— Вам чего? — спросил он, сдвинув травинку в другой угол рта.
— Нам нужен конь, любезнейший, — ответил я.
— Конь? — чуть удивился он. — А платить чем будете?
— Сколько?
Он усмехнулся.
— Пять золотых.
Я вынул руку из-под плаща и блеснул новенькой монетой.
— Вот.
Сплюнув травинку, кузнец взял монету и попробовал на зуб. Затем внимательно её изучил и, наконец, сунул в карман фартука.
— Входите, — буркнул он, всё ещё недоверчиво нас оглядывая.
Мы с Саем оказались на широком дворе. Прямо перед нами были раскрытые двери кузницы, примыкавшей к дому. В стороне от неё шли сараи, откуда доносилось бодрое хрюканье. Неподалеку особняком стояла баня. Конюшня виднелась подальше, за грядками с капустой и морковью.
— Здесь ждите, — сказал хозяин и ушёл.
«Не хочет вести чужих на конюшню», — решил я, равнодушно созерцая бродящих по двору кур. — «Надо бы купить у него какой-нибудь еды».
Моё внимание привлекли двое мальчишек возле крыльца. Один, постарше, тыкал палкой младшего на манер меча, а младший прикрывался корзиной вместо щита. Я невольно нахмурился.
Вдруг с крыльца спустилась дородная женщина с ведром. Она прикрикнула на мальчишек, и они убежали вместе с корзиной. Заметив нас, женщина поставила ведро на землю и всплеснула руками. А затем направилась прямо ко мне.
— Батюшки-светы! Это что же деется! — запричитала она без всякого вступления. — Господин хороший, что у тебя с ребёнком-то!
Я слегка опешил, не зная, что отвечать. А она бесцеремонно сгребла Сая за плечо и повернула вокруг.
— Ай-яй-яй! Грязнющий хуже поросёнка! Худой да бледный! Разве можно так, господин! Уж взяли в услужение, надо и кормить!
Я уже собрался ответить что-то резкое, но тут появился кузнец, ведя коня на поводу. Он крикнул:
— Марфа! Поди вон! Дело у нас!
— Да какое тут дело! — даже ухом не повела она. — Идёмте в дом скорее! Тут дитё с голоду помирает!
И она взяла Сая за руку.
— Я не пойду! — насупился он и выдернул руку, пока я размышлял, каким заклинанием её шарахнуть.
— Ох, батюшки-светы! Да у меня там пироги на столе! И ты, господин, идём! Отмоем твоего мальчонку, и тебя в бане напарим!
Кузнец, бросивший на жену злой взгляд, явно был не рад такому приглашению, но я, едва услышав о бане, решил согласиться. До смерти хотелось смыть с себя следы битвы.
— Благодарствую, — сказал я. — С большим удовольствием! Только за коня заплачу.
Я кивнул Саю. И тот хмуро пошёл с Марфой в избу.
— Лушка! — громогласно закричала она. — Готовь баню!
Кузнецу ничего не оставалось, как принять деньги и неохотно сказать:
— Милости прошу заночевать у нас.
Я коротко кивнул.
А потом было блаженство! Я напарился в бане и надел чистую рубаху, хозяйка вымыла Сая, а после мы поужинали великолепными пирогами. Семья у кузнеца большая: семеро детей. И всё-таки на ночь нам предложили место на печи, чему мы, усталые путешественники, были несказанно рады.
Я проснулся как от тычка. Открыл глаза. В темноте изба выглядела мирно, на лавке под нами спал старший сын кузнеца. Сай посапывал, свернувшись клубочком. Я нащупал рядом меч. Он на месте. Но чувство опасности не покидало.
Тогда я принялся вспоминать наш уютный вечер. Баня, ужин, сон…
И вдруг меня пронзило понимание! Отчетливый след светлой магии! Ну конечно, с чего ещё я так ослабил бдительность! Я закрыл глаза. В какой момент я его ощутил?
Сквозь опущенные веки я услыхал, как дверь в избу отворилась. Я прикинулся спящим, а сам видел, как Марфа остановилась на пороге и смотрела на меня. Губы её не шевелились, но я услышал у себя над ухом:
— Вижу, не спишь. Иди со мной.
Взяв меч, я бесшумно спустился с печи. Она уже скрылась.
Я вышел во двор, залитый лунным светом. После дневной суеты, без животных и движения, он казался безжизненной пустыней.
А Марфа стояла посреди него, будто единственный уцелевший после битвы воин. Но нет, битва была ещё впереди.
— Ты ведьма, — сказал я утвердительно.
— А ты Логард, — в том же тоне ответила она.
Я удивился, что ей известно моё имя. И особенно, что, зная его, она впустила меня в свой дом.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовался я.
— Здесь недавно королевские солдаты проезжали. Всё про тебя рассказали.
По её взгляду нетрудно было догадаться, что именно рассказали ей солдаты. Уж точно не про многие годы усердной службы моего отца королю.
— А тебе что за дело до меня?
— Вот и видать, что детей у тебя нет! — горько улыбнулась Марфа. — Не хочу я, чтобы моим в наследство достался чёрный маг на троне! Уж чем смогу…
Благородная цель, светлая магия… А мне осталась лишь роль злодея.
— Зачем разбудила? — буркнул я.
Куда умнее было убить меня спящим.
— Сейчас солдаты придут, не хочу, чтобы вы детей в доме переубивали, — ответила она.
Я усмехнулся.
— А если я сбегу?
— Не сбежишь, я заклинание поставила. Не выйдешь за ворота. И в дом уже не войдёшь.
Хмуро она смотрела на меня. Знала, чем дело кончится.
— А ты смелая ведьма, — произнёс я, вешая меч на пояс. — Убивать тебя не стану.
И я направился к конюшне за своим законным жеребцом.
Однако тут же услышал в спину тихий шёпот. Ну сама напросилась!
Я отшвырнул её слабенькое колдовство. И она собралась со мной тягаться? Глупая баба! В мгновение ока я её обездвижил. Марфа застыла, где стояла, и смотрела, как я подхожу, вынимая из ножен меч. Глядя в её побелевшее лицо, я замахнулся, но вдруг…
— Учитель! Не надо! — раздался отчаянный крик.
У нас с ведьмой одновременно отразилось изумление на лице. С крыльца сбегал заспанный Сай. Он, похоже, и понятия не имел, что совершил невозможное: прошёл барьер магии, даже не заметив.
Я опустил меч.
— Сай! — строго сказал я. — Оставайся здесь. А мне нужно ехать. Прямо сейчас!
Он замотал головой.
— Нет, я с тобой!
Тратить время на уговоры я не собирался. Тем более, что вдалеке уже слышался топот копыт.
Оставив ведьму, я побежал на конюшню. Конь определился безошибочно: он один не спал и возбуждённо пофыркивал.
Вскочив ему на спину,
