царапины, окончательно лишив меня надежды на то, что у меня выйдет «обычным» способ отправить себя в один, прекрасный конец.
Хотя бы новых Уровней, в своём тесном гробу я их видел, никаких пока не было.
Помня про свои мысли касательно подозрительно понимающих всё животных, трясущихся от одного моего появления, словно у меня тут коса за спиной, перенаправил свою активизировавшуюся мыслительную деятельность на более полезные вещи, попытавшись лучше разобраться, почему, собственно, так происходит.
Перво-наперво поймал попытавшуюся слинять от меня змею. Ничего против ползучих не имею, одному конкретному представителю просто не повезло, как не повезло ссыкливому медведю.
Почему-то у меня была уверенность, что в свою берлогу он уже не вернётся.
— Не признаешься, да? — клацнул я перед головой змеи зубами, из-за чего та окончательно заклякла.
Очередное ссыкло ещё вроде бы пыталось обмотать мою руку, но крайне быстро сдалось, опустив голову.
— И ты туда же? — нахмурился, начав раздражаться. — Ну хорошо, хищник, давай думать…
Я чувствовал, как в ней теплилась жизнь. И не только в змее — вообще во всём, что имело жизнь. Только если в окружающей среде, будь то кусты, цветы или деревья со всякой мошкарой, её было настолько мало, что я это мог спокойно игнорировать, то у более крупных существ запах жизни был намного сильнее. Как я уже говорил, неприятная кислинка. Немного раздражающая, но ничего критичного: жить, к моему превеликому сожалению, можно было.
Возможно ли, что я создаю такой же «запах», но только обратный жизни?..
— Признаваться будешь? — поднёс к своему лицу змею. Та жалобно зашипела. — Видишь, какая у меня легкодоступная шея? Давай же, попробуй, обмотай, сожми покрепче, давай-давай-давай, доминируй, властвуй, унижений не потерплю…
— Ш-ш-шс-с-с…
Змея затрясла длинным хвостом, её шипение было больше похоже на плач, когда человек осознаёт, что вот она — смерть, бежать некуда, лишь, пуская крокодильи слёзы, моля всех и вся о прощении, принять неизбежное.
— Вот же срань… — покачал головой я, чувствуя новый прилив гнева.
Провозился до самого вечера, пытаясь разобраться с этими странными ощущениями. Слишком длительное топтание на одном месте всё ещё действовало на мои шаткие нервы, да и трава под ногами на это реагировала не совсем положительно, медленно умирая прямо на глазах, поэтому, взяв змею за хвост, отправился дальше исследовать живность этого леса, одновременно с этим начав общаться со змеей.
К сожалению, долго поговорить у нас не получилось, ибо, немного поплотнее ознакомившись со своими странными силами, я смог определить, что один факт нахождения рядом с моей «аурой» негативно влияет на живые объекты, а так как побыстрее сдохнуть на ближайшие километры хотелось только мне, то я решил змею не мучать и отпустить, продолжив путь вновь в одиночку.
Ещё день я просто шёл, играясь со своей «сущностью», запуская и отключая сердце вместе с мозгом и наоборот, не чувствуя каких-то явных отличий (то-то меня безмозглым иногда считали, были правы, скоты), в конечном итоге выйдя на какую-то речку.
«Втянуть» в себя предполагаемую «ауру» у меня пока не получалось, что, конечно, расстраивало, но психика, к счастью, уже не шла в разнос столь явно.
Впервые с момента осознания себя смог увидеть собственное отражение.
— Кушал ты после смерти мало, Кирилл… — пробормотал я усталому офисному планктону в отражении.
Впрочем, я на себя наговаривал: тело у меня было вполне обычным, не худым и не толстым. Просто подтянутым, пусть и бледным. На лице видимых недостатков не видел. Не корейская поп-звезда, но и прыщиков с родинками тоже не было. Я их в принципе на своём теле не нашёл.
Всё ещё задаюсь вопросом, где раздобыл этот мешок с костями, который в точности напоминал моё прошлое тело, но имел множество мелких отличий. Надеюсь, взял у кого-то в аренду и скоро меня из него выкинет.
Надежд, конечно, уже не было.
Светлые волосы, доставшиеся от какого-то родственника по линии отца, тоже по какой-то непонятной мне причине были чистыми, пусть и растрёпанными. Даже грязь меня избегала, словно сползая с тела, убивая (не в положительном смысле) во мне надежду подхватить какую-то неизлечимую заразу.
Больше всего привлекли внимание карие глаза, в глубине которых я увидел нечто родное и прохладное, из-за чего улыбнулся своему отражению так, что если бы это было зеркало, то оно уже треснуло бы. Либо, что тоже вероятно, моё отражение бы захотело от меня сбежать.
— Надоело, — пробормотал себе под нос, повернув голову на лес. Напряг мозги, вспоминая, что раньше поселения появлялись в первую очередь вблизи водоемов, и у меня есть неплохие шансы выйти в люди.
Возможно, они окажутся достаточно добрыми и закопают меня заживо, дополнительно оставив как можно больше колотых ран в животе. Или зарубят чем-то: в конце концов, когда из леса выходит странный полуголый мужик, как минимум стоит взять орудие самозащиты, средневековье ведь, пусть и анимешное. Думаю, не буду разочаровывать их и сразу попытаюсь «напасть», чтобы спровоцировать на коллективный самосуд.
В голове промелькнуло десятки мыслей того, как меня забивают толпой. Настроение тут же начало подниматься в гору.
Допустим, я не могу избавиться от мешающего несуществованию мешка с костями сам, так может мне нужно, чтобы это сделал кто-то другой, за раз нанеся как можно больше повреждений?.. Магия ведь явно какая-то, могут быть какие-то особые условия!
Зарядившись позитивными мыслями, неспешно пошёл вдоль реки.
* * *
Я многое ожидал, но совсем не то, что наткнусь на гоблинов. Сначала даже глазам не поверил, поймав очередное зависание неприлично перегруженного существованием сознания. Такие, зелёные коротышки, грязные и вонючие, они поселились недалеко от речки чуть глубже в лесу, заставив задуматься над тем, могут ли они обладать интеллектом большим, чем я видел в своей прошлой жизни в азиатских мультиках.
Как ни странно, мне было абсолютно плевать.
Не передать словами, как я рад был их видеть: на моей всё ещё дырявой памяти, они к людям были очень агрессивными и тут же на них нападали. Возможно, меня они отправят в один конец с особой жестокостью. Даже не придётся вести себя неадекватно. Не то, чтобы нынешнее моё поведение среднестатистический человек бы назвал адекватным, обозвав, в лучшем случае, ласково конченным, но на людей меня бросаться как-то не тянуло, как и в принципе сильно нарушать чьё-то личное пространство.
По какой-то причине, у меня к этому было очень щепетильное отношение.
К счастью, коротышки разочаровывать не стали: пятеро гоблинов, завидев меня, лишь на короткий миг испытали странное сомнение, и сами почувствовав, видимо, во мне какую-то неправильность, но быстро подавили животное начало и набросились, принявшись заламывать руки и ноги.
К моему сожалению, сразу прекращать этот фарс не стали,
