Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 9
первую очередь интересует шум в ушах. Если шум субъективный и не является следствием физиологического заболевания, значит, я могу не беспокоиться?
— У вас нарушена работа центральной нервной системы. Это веский повод для беспокойства.
— Могу ли я подумать несколько дней, какой вариант лечения мне выбрать?
— Подумать вы можете, но помните — ни в коем случае нельзя затягивать с лечением.
Всю дорогу домой я думал: «Может, вообще ничего не делать? Что случится, если я не буду обращать внимания на это расстройство? Я же живу с ипохондрией, и мне это не доставляет никакого дискомфорта… А как же истощение нервной системы? Может ли это привести к ухудшению моего здоровья?.. Ну да, у меня есть тремор, я давно это заметил… Пройду лечение, потрачу деньги, а потом окажется, что не было необходимости во всём этом… Или не пройду лечение, а через несколько лет появятся серьёзные осложнения… На днях решу, какое лечение выбрать».
7.
Когда я вернулся домой, Лиза спала на моей кровати. Я не стал её будить. Примерно через час она проснулась.
— Я делала уборку в квартире, — сказала Лиза заспанным голосом, — а потом решила немного подремать, — она зевнула. — Как только легла, так сразу и уснула… Мы идём на набережную?
— Да, — сказал я. — Ты готова?
— Готова. Можно я надену одну из твоих толстовок?
— Можно.
— Ещё мне нравятся твои солнцезащитные очки.
— Бери, что хочешь.
— Мы пойдём пешком или поедем на такси? — спросила Лиза, надевая толстовку.
— Мне без разницы.
— Тогда пешком.
Лиза собрала волосы в пучок и надела капюшон на голову и солнцезащитные очки.
Путь до набережной занял около часа. Мы постреляли из пневматического ружья по мишеням на аттракционе. Лиза сняла обувь и походила босиком по песку. Она предложила мне тоже походить босиком, но я отказался и сказал ей: «В песке может оказаться острый предмет или что-нибудь похуже». Я купил Лизе сахарную вату и мороженое, как и обещал. Мы сели на лавочку. Лиза по очереди кусала сахарную вату и мороженое. Примерно в девятнадцати метрах от нас сидел мальчик. Рядом с ним загорали его родители. Он копал красным совком песок, которым наполнял белое ведёрко с синей ручкой.
— Послушай, — сказала Лиза, — позавчера ты говорил про подготовку к экзаменам, а вчера про то, что ты решил на кого пойдёшь учиться, но так и не сказал на кого.
— На авиаконструктора, — сказал я.
— Почему именно на авиаконструктора?
— Хочу попробовать создать самолёт, который будет абсолютно безопасен.
— Ты думаешь, что это возможно?
— Не знаю. Надеюсь, возможно.
— Как тебе пришла такая идея?
— Я много раз слышал про авиакатастрофы. Люди летели домой, или на отдых, или в командировку. Они не были готовы к смерти. Они строили планы, не подозревая, что сейчас самолёт рухнет на землю, а их жизнь оборвётся. Это несправедливо.
Наступило молчание. Лиза продолжала есть сахарную вату и мороженое. На меня напала тоска. Через пару минут Лиза сказала:
— А ты сам летал на самолёте?
— Никогда, — сказал я.
— Ты же понимаешь, что вероятность падения самолёта очень маленькая.
— Конечно. Но в то же время я понимаю, что самолёт, летящий на огромнейшей высоте, в любой момент может стать неуправляемым.
— Тебя пугает расстояние от земли, на котором находится самолёт?
— Меня пугает предвидение тотальной беспомощности в опасной ситуации и осознание того, что я не смогу никак повлиять на исход события.
— Бедный параноик, — с улыбкой сказала Лиза, облизнув мороженое. — Что тебе говорят твои друзья, когда ты им рассказываешь подобное?
Не успел я ответить, как Лиза вскочила с лавочки, выбросила палочку от сахарной ваты и недоеденное мороженое в мусорку возле лавочки, схватила меня за руку и потащила за собой.
— Что случилось? — спросил я.
— Потом объясню, — сказала Лиза. — Нам надо срочно уходить.
Пройдя около тридцати трёх метров, я услышал, как кто-то бежит в нашу сторону, топая тяжёлыми и громкими шагами. Отпустив мою руку, Лиза крикнула: «Бежим!». Мы побежали в сторону кафе, возле которого стояли таксисты. Шаги приближались. Преследователь бежал намного быстрее нас. Поняв, что убегать бессмысленно, я остановился, обернулся и снял рюкзак. Преследователь был одет в чёрный плащ, чёрную рубашку, чёрные брюки и чёрные ботинки. Я приготовился бросить рюкзак ему в лицо, но один из прохожих сбил его с ног, толкнув в плечо. Преследователя повело в сторону, и он ударился головой о фонарный столб. Я крикнул прохожему: «Спасибо!», развернулся и увидел Лизу на стоянке перед кафе, стоявшую возле такси. Она махала мне рукой. Я подбежал к Лизе.
— Садись, — сказала она.
Мы сели в такси.
— В музей антропологии, — сказала Лиза седому таксисту.
Всю дорогу Лиза молчала и смотрела по сторонам. Я не хотел вести разговор при таксисте, поэтому тоже молчал.
8.
Мы подъехали к музею.
— Закрыто, — сказала Лиза, попытавшись открыть входную дверь музея. — Сколько сейчас времени?
— Сейчас самое время всё объяснить, — сказал я.
— Хорошо, — сказала Лиза, облокотившись о дверь. — Человек, который бежал за нами на набережной, работает на моего отчима. Я видела его несколько раз в нашем доме. Он мог сообщить о нашем местоположении и о том, как ты выглядишь, до того, как я его заметила, поэтому я попросила таксиста отвезти нас на другой конец города, подальше от твоего дома. Нельзя, чтобы они узнали, где ты живёшь.
— Кто они?
— Люди, которые работают на моего отчима.
— Я всё равно ничего не понял.
Лиза глубоко вздохнула, осмотрелась по сторонам, затем сказала:
— Тут недалеко есть пруд. Пойдём туда, я тебе расскажу всё с самого начала.
Пруд находился в центре парка, расположенного напротив музея. Возле пруда не было людей. Лиза села на траву, посмотрела на меня, затем сказала:
— Садись.
— Нет, — сказал я. — В траве могут быть насекомые. Не хочу, чтобы по мне ползали жуки или муравьи.
— Ты серьёзно?
— Да.
— Как хочешь, — сказала Лиза, усмехнувшись.
Она повернулась лицом к пруду и начала рассказывать:
— Мы переехали с мамой в этот город около двух лет назад. Жили мы в маленькой съёмной квартире. Мама работала в кафе поваром. Она мечтала открыть своё кафе с одноместными кабинками, о котором я тебе рассказывала сегодня утром. Она должна была стать поваром в этом кафе, а я официанткой, — в её голосе появился еле заметный надрыв. — Примерно через полгода после нашего переезда мама познакомилась с моим отчимом. Он пришёл пообедать в кафе, в котором работала мама. Ему очень понравился сырный суп, приготовленный мамой, и он попросил официанта позвать её, чтобы лично похвалить. Увидев мою маму, он предложил ей бросить работу
Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 9
