в живых останется только один. А может Один решит, что теперь он, как заботливый самурай, должен заботиться о слабом господине еще больше.
Правда жизни такова, что у нас, сильнейших, нет пенсии или старости. Мы просто не умеем жить в другом потоке, и заботиться о нас уже не нужно. А еще меньше человек, поставивших свою жизнь силе, могут дожить до этой самой старости.
Сразу вспомнился случай, когда один Архимагистр Жизни повторял одну и ту же фразу… «Отстаньте от старого и больного человека!» Это он говорил, когда его доставали работой, а ему, и правда, было больше шести сотен лет.
Вот только выглядел он, как пацан лет восемнадцати, и это было не его желание. Просто в одном ритуале по молодости он прям СИЛЬНО накосячил, отчего его слова невозможно было воспринимать без смеха.
После того, как я набрал уже достаточное количество душ, как планировал, на часах было уже двенадцать, и мне было пора идти. Назад возвращался я уже сам. Один сказал, что ему есть над чем подумать и что отработать. Пожав плечами, я направился в дом.
— Ну, наконец-то! — стоило зайти мне в гостиную, как встретил меня возглас Андросова. — К нему тут гости приехали, а он где-то шляется.
Благо, я уже привел себя в порядок, так как Шнырька показал мне момент, когда гости прибыли.
— И я тебя рад видеть, скотина… Иди сюда! Я тебя крепко обниму! — оскалился я и, раскинув руки, стал наступать на него.
— Эй!!! Ты чего! Я вообще-то твой друг! — по глазам вижу, что все он понимает.
— Вот я и говорю, — улыбаюсь еще шире. — Дай, обниму друга!
Андросов подорвался с места и стал отступать. Он явно предполагал, что я могу его сломать.
— Не хочу я с Абсолютами обниматься! Я еще не настолько крутой Лекарь, чтобы пережить такое, — попытался он мне довести свои доводы.
Я же его не слушал и наступал.
— Ничего… Ты парень смелый… Переживешь… Интервью же пережил, и это переживешь.
В общем, Андросов был морально подавлен, и обнимать его не пришлось. Только загнать в угол, чтобы он раскололся. Стал говорить, что груз ответственности за сестру побудил его на такое выступление. А еще на них стали давить другие Рода и обвинять в обмане. В общем, сделал он только это с лучших побуждений.
— Ладно, успокойся… — хмыкнул я, глядя на него. — Завтра мы с тобой идем в Разлом, и после этого в расчете.
— Да, вообще, не вопрос! Хоть два Разлома!
— Если ты оттуда выйдешь… — зловеще усмехнулся я.
— Э-э-э! Ты чего? — округлил глаза друг.
— Да я шучу, — добро улыбнулся я и друг расслабился, после чего я добавил. — Но это неточно!
Еще несколько моих фраз, что «кидали» его от одной эмоции к другой. И когда наконец-то я почувствовал удовлетворение, то прекратил. Поставил я его перед фактом, а он облегченно выдохнул. Однако расслабился он раньше времени, что и понял по моей улыбке.
— Стой… А куда мы пойдем? — прищурил он взгляд, глядя на меня.
— А вот об этом ты узнаешь завтра. В двенадцать чтобы был у меня. Мы идем только вдвоем.
— Хорошо!
Конечно, я не собирался его ломать, и как говорил уже, понимаю, почему он так поступил. Он всегда ощущал свою ответственность за сестру и опекал ее, хотя она и сильнее его.
Но и я не мог упустить момент, чтобы не поиметь с этого выгоды. А все дело в том, что у меня есть один Разломчик, который мне нужно закрыть, и он мне очень даже там пригодится.
Дальше мы уже спокойно сидели и общались, в то время, как наши дамы находились в другом месте. Они были заняты очень важным делом, а именно… рассматриванием каталогов детских магазинов.
Кто бы мог подумать… Андросов мне сообщил, что после новости о беременности Анны, его невесту словно подменили. Она обрадовалась за Анну и стала расспрашивать Андрея, хотел бы он стать отцом. Оказалось, что она уже давно мечтает о ребенке. Но не говорила об этом… Наверное, чтобы не спугнуть.
Когда он завел разговор, будучи с ней наедине, про нас с Анной, то она сказала, что наверное в таком возрасте рано заводить детей. Андросов же дурак, и не подумав, ляпнул, что ничего страшного. Галактионов, мол, справится, да и дети это прекрасно. Я прекрасно понимаю, что сказал он это в шутку, и даже заржал тогда. Вот только Морозова уже не обратила внимания на смех, и сделала свои выводы.
В общем, разговаривали мы с ним долго.
— И что мне теперь делать? — вздохнул Андросов. — Она, кажется, серьезно настроена.
— Как что? Детей! — не удержался, чтобы не засмеяться.
— Да ну тебя… — грустно взглянул на меня Андросов. — Я же еще не… Эх, сколько планов еще не реализованных.
Ну, тут я мог бы с ним поспорить. Знаю я его планы… Хочет уйти с головой в свою работу и Разломы.
— Ну, тогда попроси отца, чтобы отмазал, — не видел я проблемы.
Андросов снова вздохнул.
— Издеваешься? Отец только спит и видит, когда я ему внуков принесу.
— Только ты, а как же Катя? — неужели на нее забили по полной. — Или она против детей?
Для многих Истов была нормой, когда они отказывались от семьи и детей, ведь работа у них опасная.
Андрюха замялся с ответом, и даже попытался глаза отвести.
— Ну, не то, чтобы против… — стал он подбирать нужные слова. — Просто ты же знаешь ее ситуацию… Ей нужно время…
— Ясно… Вы думаете, что она не может иметь детей? — разгадал я, что он имел ввиду, но не хотел мне говорить прямо.
— Нет, что ты… Просто отец сказал, что шансы там небольшие.
— Такие же, как и с тем, что кто-то может к ней прикоснуться? — усмехнулся я.
Правда, тут же пожалел, когда увидел на лице друга некое озарение. Он собирался что-то сказать, но мне пришло сообщение на телефон.
Александро, бонжур! Можешь скинуть двадцать две тысячи?
Твою мать… Их же вроде задержали… Неужели они так быстро выбрались и умудрились пропить все деньги? С другой стороны, я дал им не так много, и они должны были закончится еще несколько дней назад.
Я написал ему, что он охренел, и стал ждать ответа.
Сань… Ну, блин, очень надо…
Продолжал гнуть он свою линию.
Я снова написал ему, что он два раза охренел.
Сань… Ну, честное слово, надо…
В третий раз я не стал писать, что он охренел, но все равно продолжал так думать.
Вместо матов
