инвестиционную стратегию. Соответственно, котировки проекта «ангел:1» на общем рынке виртуальных корпоративных валют целиком будут зависеть от корпоративного духа коммунмаркетполиса, проект запустивший, и за многим не удивительно, что может не настать момент рождения ангела из проекта, например, «ангел:3», так как ликвидность его в среде рынка своевременно обвалилась.
Ангельский род на этапе своего формирования, что следственно, представляет из себя биржу частной корпоративной валюты, за чьей стоимостью стоят инвесторы с собственным генетическим кодом и дети, рожденные с участием генетического кода инвесторов, от которых впоследствии генная инженерия может избавиться, выплатив часть дивидендов семье от своего генома, избавившегося за участие в проекте. Учитывая, что корпорация и так обеспечивает своих сотрудников работой на себя же, иметь столь рискованный проект, подкрепленный идеологическим содержанием, представляется тем более разумным, если учесть, что именно этот проект стоит за курсом корпоративной валюты, обобщенно называемой как «ангельская руна».
Понятно, что «ангел» как проект, объединяющий экономическую и политическую жизнь коммунмаркетполисной массы обладает отнологическим основанием для организации той мифологической ситуации, в которой может существовать человек научной антропологии, явившей себя миру из смерти в себе.
Потенциальная альтернатива
Человеку противостоит язык, так как именно за неимением метамифологической данности как биологического качества тому или иному роду деятельности приходится обзаводиться таким понятийным аппаратом, который, по существу, с трудом может быть применим к какой-либо иной сфере деятельности по своему существу, а не по принципу аналогии.
Видно, что на почве такого противостояния путь познания действительности может выразиться дуально, а именно таким образом, что мы получим или человека в мире победившего языка, или человека в мире, победившего язык. Человек в мире победившего язык есть ангел, в альтернативном случае же мы рассуждаем о мире победившего Духа, то есть такого языка, посредством которого можно не только описать, но и претворить действительность, в то время как в случае с ангелом Дух претворяется в самом человеке.
Случай триумфа Духа над человеком можно предотвратить, например, посредством вечного разделения языковой данности на множество языков, и в этом случае, в обход естественного хода становления человеческого языка эффективнее будет сократить затрачиваемое время посредством реализации языков программирования. Такое техногенное замыкание языка необходимым образом будет обязывать общество к переходу на восприятие именно языков программ; можно утвердить даже, что в лучшем случае рассуждая о технократии как власти над языком, сама власть перейдёт в область так называемого юридического программирования. Романтичнее всего представить, что на почве каждого конкретного языка будет создан ИИ, исполняющий законодательную функцию; реализовывать столь множественную законодательность будет тем более возможно, если здесь мы снова заговорим о коммунмаркетполисе: чем больше корпораций организующих коммунмаркетполисы, тем больше и тех самых языков, ИИ и последующих форм законодательств, позволяющих таким образом сохранить политическую чистоту человека, устремлённого в будущее.
Если же этим словам не будет уделено должного внимания, антропология и в принципе человечность как таковая свернёт с тропы истинного становления. Риск утраты ангелов приведёт человечество к результату тотального контроля языка, а потому вместо эволюции произойдёт в историографическом плане ничто иное как человеческая мутация. Соответственно до тех пор, пока язык не будет ограничен техническими средствами, общества и человечность как таковая стоят на пути античеловеческого и антисоциального, так как не ограничивают власть языка человечностью. Если повторить тоже самое другими словами: человек должен наделить властью лишь язык, отграниченный самим человеком; и лишь по той причине, что допустить диктат одного языка есть акт античеловечный, то есть ограничивающий свободу, здесь рассуждается, что государство должно себя изжить, чтобы человечество сохранило свои гуманистические принципы, идеалы и ценности. Во-первых, это связано с тем, что государство признаёт власть лишь себя самой и не позволит в себе же иметь альтернативные источники власти; во-вторых, сама власть государства произведена человеком, неограниченного какой-бы то ни было надчеловеческой категорией. Если рассматривать общества традиционные, религиозные, некоторые незыблемые надчеловеческие категории, понятия, были даны некоторой формой Божественного провидения, как то было, например, с понятием морали. Однако человек лишённый Бога остался наедине с собственной свободой и в то же время бытием перед смертью, и потому всякое действие производимое в таком мире есть действие политическое, но до сих пор неотграниченное ничем как таковым человеческим, так как государственность устанавливает диктат только собственной власти собственной же властью, неограниченной ничем «над» собой же. Такой подход приводит лишь к тому, что называется геополитикой, с некоторой игрой перетягивания каната в стремлении к установлению гегемонии, что уже по своему существу есть неверный курс развития общества, так как установление тотального закона античеловечно. Значит альтернативным путём развития общества является акт лишения государства права на монополию власти, что необходимо сделать для того, чтобы каждый из некоторого множества языков власти был отграничен техникой, то есть человеческим триумфом, выраженным в деятельности программирования. Этот технический триумф есть надчеловеческая категория по той причине, что именно посредством неё можно достигнуть ангела как нового человека, не допустив человеческой мутации в кейсе «язык захватил человечество». Таким образом здесь обозримо становление техники как некоторой высшей пусть будет «анархической ценности», и здесь же на почве разбора дуального становления можно выразить, что проект «коммунмаркетполис» заключает в себе идеалы расы как двигателя экономического корпоративизма, выраженного средствами анархии и кибернетики, и выступающего против форм геополитического характера в любом их проявлении как свидетельства тотального захвата человечества неограниченным Духом, который может быть урегулирован с сохранением власти только посредством религиозного содержания общественной жизни; таким образом человек может остаться человеком с сохранением государства только в случае традиции, которая тем более невозможна, чем более общества религиозно-плюролизованы, толерантны или атеистичны. А потому в сложившихся условиях и необходимо определить смерть-в-себе антропологии с помощью становления эзотерики, что было выражено всем текстом ранее.
Дразареры
Мифологика власти диктует восприятие права и действующий символизм в её исходе. Представив себе утверждение, что власть, всякая она или конкретная от Бога, не рассматривая сейчас утверждение того, кто есть Бог, можно рассмотреть и некоторую обратную форму утверждения, а именно, что неприятие власти, причём власти прямо соотносимой с исходным утверждением о власти как власти «от Бога» как утверждения в данном случае абстрактном и не связанным строго ни с каким утверждением по факту, так как по факту это утверждение мифологично, а потому неоднократно-раскрываемо во множестве смыслов и контекстов, то есть неприятие всякой неустановимой в данном случае власти данной Богом есть некоторый акт, а зная, что власть есть некоторая утверждающая о себе воля выражаемая в формах закона, права и правил, акт отрицания власти (учитывая, что
