Аскалон и часть Галилеи с Тивериадой.
После поражения у Газы иерусалимский и антиохийский патриархи потребовали, чтобы папа как можно скорее организовал всехристианский крестовый поход. На лионском соборе Иннокентий IV обратился к государям Европы с призывом ускорить подготовку к новому походу. Но главным врагом папы был не египетский султан, а Фридрих II, и на вербовку союзников, готовых выступить против императора, Иннокентий IV щедро тратил деньги, собранные на новый крестовый поход. На свой страх и риск поход этот организовал в 1248 г. Людовик IX. К тому времени палестинские бароны низложили сына Фридриха II Конрада, которому отец передал иерусалимскую корону. Эту корону они подарили королю Кипра Генриху Лузиньяну. Людовик IX отплыл Из провансальской гавани Эг-Морт на Кипр в надежде отвоевать Иерусалим для нового короля, и естественно, что обиженный Фридрих II немедленно известил султана о всех военных планах вождя нового крестового похода. Столь же не расположены были к этому походу венецианцы. Блокада нильского устья подрывала их торговлю с Египтом.
Людовик IX и монголы. Второе посольство Лонжюмо; миссия Рубрика. В крайне неблагоприятной обстановке, создавшейся в 1248 г, Людовик IX не мог не вспомнить о монголах. Впрочем, и монголы, узнав, что Людовик IX с большим войском прибыл на Кипр поспешили установить с ним связь. Новый монгольский наместник, сменивший Байджу-нойона, Эльджигидей (Ильчикдей) направил в Никозию двух послов, уроженцев Мосула Сейф ад-дина Дауда и Марка. Оба были христианами, и чисто арабское имя первого посланца (в переводе на русский язык оно означает Давид, меч веры) свидетельствует, что его обладатель был маронитом, арабизированным сирийским христианином Послы в декабре 1248 г. вручили Людовику IX письмо Эльджигидея. В этом письме французский король назван был “могущественным царем” — формула необычная для монгольских дипломатических документов того времени. Письмо не содержало никаких конкретных предложении, но послы (с ними вел переговоры Лонжюмо) истине вопреки сообщили, что великий хан Гуюк считавший себя по материнской линии внуком самого пресвитера Иоанна, принял крещение и заставил креститься восемнадцать монгольских принцесс. Послы поведали что Эльджигидей также перешел в христианскую веру Эта дезинформация преследовала определенную цель Эльджигидей собирался в 1249 г. совершить поход на Багдад, резиденцию халифов из некогда могущественного рода Аббасидов и духовных глав всего мусульманского мира. Поэтому он был заинтересован в крестовом походе франков, который мог бы связать руки султану Египта, союзнику халифа. Людовика IX надо было заверить, что монголы не собираются вторгаться во владения франков, но не давать при этом никаких обязательств. Басни о крещении Гуюка несомненно должны были вызвать у Людовика IX нужный Эльджигидею психологический эффект[20]. И действительно: в январе 1249 г. король направил Эльджигидею и великому хану Посольство во главе с Андре де Лонжюмо. Через Акку, Антиохию и Мосул оно проследовало в ставку Эльджигидея, а оттуда двинулось в джунгарские земли, где должен был находиться великий хан. Лонжюмо не знал, что Гуюк умер еще в апреле 1248 г. Вдоль южного берега Каспийского моря Лонжюмо прошел в Хорезм и Семиречье. Осенью 1249 г. его приняла в Эмиле (Джунгария) регентша — вдова Гуюка Огул-Гаймыш и ее советник несторианин Чинкай.
В ставке регентши обстановка была напряженной. Власть постепенно от нее ускользала; сыновья Гуюка накануне курултая, где должны были избрать нового великого хана, потерпели неудачу в борьбе с сыном Тулуя Мункэ, которого поддерживал “юрт” Бату. Лонжюмо был встречен холодно, подарки короля Огул-Гаймыш сочла данью. В своем письме к Людовику IX она ничего не говорила о переходе в христианство и о союзе с Западом, но зато подчеркивала, что король должен признать себя вассалом государей из дома Чингисхана. Хронист Жуанвиль, участник последних крестовых походов Людовика IX, отмечал, что король был раздражен этим требованием[21].
Лонжюмо в апреле 1251 г. возвратился в Палестину и в Цезарее был принят Людовиком IX, который к этому времени успел потерпеть поражение в Египте и побывать в плену. Хотя седьмой крестовый поход завершился катастрофой, Людовик IX не потерял надежды на перемену обстоятельств. Готовясь к новому крестовому походу, он не оставлял мысли о возможном союзе с монголами. Король, однако, не желал направлять в Монголию официального посольства. В начале 1253 г. он решил снарядить скорее разведывательную, чем дипломатическую миссию, на этот раз в Золотую орду. До Палестины дошли сведения о принятии христианства сыном Бату Сартаком, и Людовику IX казалось, что это обстоятельство сулит ему кое-какие выгоды.
Францисканский монах Вилем Рейсбрук, фламандец родом, более известный под именем Гийома Рубрука, был поставлен во главе этой миссии. Рубрук долгое время пробыл в Палестине, участвовал в седьмом крестовом походе и, видимо, основательно “офранцузился”. Выбор этот оказался на редкость удачным. Знаниями, умом, наблюдательностью Рубрук превосходил своих предшественников, не исключая Плано Карпини. В 1253 г. ему было 35—40 лет, он обладал железным здоровьем и необыкновенной выносливостью. Соблюдая строгие правила своего ордена, он всегда, даже в лютую монгольскую зиму, ходил босиком. Что очень важно, он умел внушить к себе уважение в любой среде. С величайшим достоинством, без тени раболепия он вел переговоры с такими опасными собеседниками, как Бату или Мункэ, легко завоевывая их доверие и расположение.
В миссии Рубрука было пять человек: сам Рубрук, францисканец Бартоломео из Кремоны, юный клирик Гийом Госсе, или Госсель, толмач по кличке Homo dei (человек божий) и мальчик Николай, купленный Рубруком в Константинополе. В письме Людовика IX Сартаку ни слова не говорилось о совместных действиях против мусульман. Король просил лишь разрешить Рубруку миссионерскую деятельность в стране Сартака. Рубруку предоставлялось, однако, право вести переговоры на любые темы, по его собственному усмотрению.
Рубрук выехал из Акки в начале 1253 г., некоторое время пробыл в Константинополе, откуда в мае переправился в Солдаю (Судак). 1 июня он на повозках, запряженных быками, выехал из Солдаи и через три дня встретился в крымских степях с монголами. “Когда я вступил в их среду, — пишет Рубрук, — мне показалось, будто я попал в какой-то другой мир...” Два месяца Рубрук тащился на быках до лагеря Сартака, расположенного в трех дневных переходах от Волги. Здесь он встретил одного из эльджигидейских послов, посетивших в 1248—1249 гг. на Кипре Людовика IX (скорее всего это был Марк), а также французского рыцаря Балдуи-на Гено, женатого на кипчакской царевне и много лег прожившего в Золотой орде, Сартак переадресовал письмо Людовика IX своему отцу Бату. Выяснилось, что христианином Сартак не был, и Рубрук совершенно правильно заметил, что этот правитель ценит христиан, так как те, проезжая через
