Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
– Хорошо, тогда со мной пойдете вы.
– Я всего лишь унтер-офицер, вряд ли господин оберст сочтет меня подходящим представителем роты. Кроме того, мое присутствие…
– Следуйте за мной.
– Так точно, господин лейтенант.
Прежде чем уйти, Дирк повернулся к Карлу-Йохану:
– Закончить работу без меня, ефрейтор. Я схожу к хозяевам и выясню, что у них здесь творится. Спрячьте транспорт и подготовьте отдельные стрелковые окопы для взвода. Нечего нам пока соваться в общие траншеи… Ах да, если прибудет мейстер Бергер, попросите лейтенанта Хааса, чтобы сразу связался со мной по своим люфтмейстерским каналам.
– Так точно, господин унтер! Шеффера с собой не возьмете? Я могу крикнуть ему.
– Нет, – быстро сказал Дирк, – обойдусь без денщика. Нечего снаряжать целую делегацию. Выполняйте!
Вместе с лейтенантом они двинулись туда, где Дирк недавно обозревал укрепленный район. Лейтенант шел уверенно, твердо выдерживая направление. Судя по всему, лабиринт из десятков или даже сотен ходов давно был ему знаком не хуже, чем комнаты в родном доме. Значит, не из штабных котов. Дирк отметил, что, несмотря на долгую жизнь под открытым небом, в немилосердной фландрийской грязи, лейтенант выглядел более чем опрятно – чистая выглаженная форма, аккуратно подстриженные усы, выбритый подбородок, даже пикельхельм[3] выглядел новеньким и был обтянут чистой тканью без единой прорехи.
Дирк не любил аккуратистов и излишних педантов, но ценил редко встречающуюся у фронтовиков способность оставаться человеком даже в окопах. Если человеку не все равно, как он выглядит даже тогда, когда французские гаубицы ровняют землю с небом, а со всех сторон бьет смертоносный свинцовый шквал, это говорит о немалой выдержке и самообладании. Важные качества для офицера. Дирк надеялся, что у оберста таких людей много. Ради его же пользы.
Странный солдат, гонявший жука в банке, остался на прежнем месте у кострища. Он лежал на спине, подстелив плащ, заложив руки за голову, и внимательно смотрел в небо. Наверно, жук, с которым он развлекался, сбежал или сдох.
– Кстати, кто это? – спросил Дирк, когда они проходили неподалеку.
– А что вам?
– Да странный тип.
– Абель, рядовой. Местный сумасшедший.
– А почему он не в траншеях?
– Потому что, даже если ему оторвет осколком голову, он глупее не станет! – резко ответил лейтенант. – Унтер, вы не слишком много задаете вопросов?
– Извините, господин лейтенант. Больше вопросов не имею.
На самом деле у него было множество вопросов. Какова численность французов на этом участке фронта и из каких они частей? Есть ли танки? Сколько артиллерийских батарей выявлено в непосредственной близости? Ведется ли подземно-минная война? Случаются ли налеты аэропланов? Есть ли схемы минных полей?
Эти вопросы полагается решать основательно, ведь каждый из них – тот кирпич, из которых складывается общая ситуация. Выбей или криво поставь один, и вместо цельного понимания тактической обстановки у тебя окажется никчемное нагромождение фактов. Такие вопросы решаются в батальонных и ротных штабах, в блиндажах, в землянках, на наблюдательных пунктах, да и просто в траншеях, примостившись с «цейсом» возле бруствера. Обмен подобными вопросами между «стариками» и прибывшими, «аборигенами» и «гостями» составляет обязательный ритуал, которому всякий офицер отдаст все свое свободное время.
Лейтенант из двести четырнадцатого не собирался поддерживать эту добрую традицию. И Дирк, вынужденный разглядывать его крепкую спину, пришел к выводу, что лезть с расспросами бессмысленно.
От Дирка не укрылось, что лейтенант старался держаться подальше от него. Вполне понятное для всякого человека желание, видимо безотчетный страх заставлял считаться с собой даже такую выдержанную и дисциплинированную натуру, как этот лейтенант.
«Нельзя его винить, – подумал Дирк, соблюдая принятый лейтенантом интервал, – он еще неплохо держится. Были люди, которые при встрече со мной падали в обморок или мочились от страха. А он лишь скорчил такое лицо, словно ему подали на обед несвежую колбасу».
Они спустились в траншею, воспользовавшись замаскированной, почти незаметной со стороны лестницей, и продолжили путь уже в ней. Траншея была широкая, выкопанная в лучших традициях из имперского «Наставления по саперной службе». И даже без помощи линейки Дирк был готов поклясться в том, что ширина рва по дну составляет ровно два метра и ни одним миллиметром меньше. Достаточно просторная траншея, чтобы два человека могли идти бок о бок. Но лейтенант двигался впереди, точно посередке, и унтеру оставалось только следовать за ним.
Эти траншеи знавали и лучшие времена.
Со стороны этого не было заметно, но стоило оказаться внутри, чтобы сразу понять – здесь давно не было человека. В некоторых местах земля обвалилась, отчего траншея походила на небрежно выкопанную канаву для водопроводных труб, иные брустверы размыло практически под основание, некогда любовно выровненные бермы[4] местами почти неразличимы. Конечно, дела у двести четырнадцатого пехотного полка в течение последнего года шли далеко не лучшим образом, но Дирк скорее поверил бы в то, что кайзер принял мусульманскую веру, чем в то, что оберст позволил траншеям прийти в подобное состояние. Нет, здесь явно не ступала нога человека на протяжении долгого времени. В некоторых местах пол траншеи успел прорасти травой и ржавым мхом. Пустующие канавы выдавали места, где прежде был телефонный кабель, от траверсов[5] осталось лишь по паре мешков. Несколько раз Дирк чуть не наступал на мертвых ежей.
«Унылая картина, – решил он, озираясь. – Точно идешь по брошенному дому, в котором уже оползли обои и протекла крыша».
Наконец им начали встречаться люди. Обычные пехотинцы в потрепанных серых кителях, «штейнграу»[6] которых на фоне мундира самого Дирка казался бледно-серым, под цвет фландрийской грязи. При виде широко шагающего лейтенанта они вскакивали и отдавали честь, статуями замирая вдоль стен. Кажется, нынешней ночью они пережили нечто похуже, чем ледяная вода в траншее. У некоторых головы были обмотаны грязным бинтом из гофрированной бумаги, сквозь который проступили коричневые пятна, другие держали руки на перевязи. У некоторых угадывался пустой рукав. Но было еще что-то, указывавшее на то, что эти люди не так давно прошли сквозь тяжелое испытание. Особенное выражение их лиц, кажущееся одновременно забитым и ожесточившимся.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
