повесила.
Позор эльфийки длился не долго. Утро выдалось ветреным, погода стояла солнечная и безоблачная, так что уже через пару часов совершенно сухие штаны перекочевали с палки в седельную сумку.
— Ты совершенно гадкий старик… — пробормотала Лиан, укладывая свои вещи.
— М-м-м? Ты что-то сказала? — спросил я, делая вид, что ничего не услышал.
— Нет, говорю, сегодня душновато. Хуже, чем вчера.
— Это да, — согласился я, дожидаясь, пока девушка вернется в седло.
Зачем я это все устроил? Лиан не хватало дисциплины. Точнее, она совершенно не думала о последствиях. Решения здесь и сейчас, прошлого нет, будущее не наступит. Особенность возраста — это я прекрасно понимал. Но еще я знал, что с таким взглядом на жизнь долго не живут.
Подобное поведение присуще или совсем опустившимся личностям, или рабам. Детство Лиан не стерлось и не исчезло, а то что она никогда не говорила о прошлом, лишь подтверждало мои самые мрачные опасения.
Какой бы сильной я ее не делал, как бы не тренировал, она все равно, где-то в глубине души, оставалась маленькой девочкой-рабыней в железном ошейнике, которая в страхе прячется под тряпками в углу глухой повозки.
Я мельком посмотрел на девушку, как бы ища подтверждение своим словам. Лиан же в это время увлеченно ковырялась мизинцем в ухе, аж наклонив голову от усердия.
— Мозги не проткни.
— Спасибо за заботу, справлюсь, — фыркнула Лиан, продолжив свое занятие.
— Я серьезно, в седле таким лучше не заниматься. Я тебе ухо потом лечить не буду.
— Ты переоцениваешь длину моих ногтей, старик, — ответила девушка, но ковыряться все же перестала. — Мне скучно.
— Еще два дня в седле, — меланхолично сообщил я. — Но можем сыграть в игру.
— Ты умеешь играть в игры? — иронично спросила Лиан.
— Да, это забавная походная игра, подсмотрел когда-то у гномов. — ответил я.
— И что надо делать?
— Представь себе стакан, — я показал ладонями обычный стакан, дюйма четыре в высоту. — Из керамики или дерева, не важно.
— Ну? — я видел, что Лиан была заинтригована.
— А теперь мы будем по очереди называть предметы или вещи, которые можно уместить в этом стакане, — продолжил я.
Лоб Лиан наморщился, было видно, что девушка разочарована.
— Какая-то глупая игра, — возразила эльфийка.
— Гномы редко бывают дураками, — поднял я наставительно палец вверх. — Так что игра далеко не глупая. И время убивает превосходно.
— Как-то мне не хочется, — поморщилась Лиан.
— Ну как знаешь. Я называю слово «перо». Оно помещается в стакане, — пожал я плечами.
Темная только высокомерно фыркнула, после чего демонстративно отвернулась. Она выше каких-то глупых игр! Следующие пять лиг мы проехали в полной тишине.
Сегодня еще устроим привал на берегу реки, а уже завтра надо будет взять левее, на северо-запад, чтобы выйти к Гирдоту. Там ночевка у Борна, а потом — снова в путь. Погода была хорошей, края — знакомые и довольно обжитые, так что искать попутчиков нам не придется. Справимся вдвоем. Это раньше, когда я был один, нет-нет, стоило найти какой-нибудь караван или просто пару телег, с которыми можно было слиться. Теперь же со мной была Лиан — девушка сама по себе приковывала взгляды, но наши перемещения в плане безопасности стали намного спокойнее. Она была хорошим, тренированным бойцом и я не мог представить такую силу, которая бы смогла доставить нам серьезных проблем на большой дороге.
— Кольцо, — внезапно подала голос девушка.
— Что?
— Я называю слово «кольцо», — недовольно повторила Лиан.
— Тогда, если ты играешь, надо добавить «кольцо помещается в стакане», — сказал я.
— Это еще зачем?
— Чтобы я понимал, что это тебе не в голову напекло, а ты играешь, — ответил я.
Девушка попыталась хлопнуть меня ладонью по спине, но едва не навернулась с лошади, я же только хмыкнул в бороду, но так, чтобы эльфийка этого не видела.
— Хорошо. Значит, я называю слово «зернышко». Любое зернышко помещается в стакане.
— Гвоздь! Гвоздь помещается в стакане! — тут же выпалила Лиан.
А она молодец. Придумала сразу несколько слов в запас.
— Яйцо. Яйцо помещается в стакане.
— Крючок! Крючок поместится в стакане!
Я призадумался, а Лиан только расплылась в довольной улыбке.
— Вот видишь! Ты сейчас проиграешь!
— С чего это я проиграю?
— Ты не можешь придумать, что еще помещается в стакан!
— Нет такого правила, — покачал я головой. — Это же гномья игра, значит, можно думать, сколько угодно.
— Ты серьезно? — удивилась Лиан.
— Совершенно. Мы можем играть до самого Мибензита. Или пока не вернемся в башню. Или вообще всегда, — ответил я. — Кстати, монета. Монета помещается в стакане.
Лиан надулась, и игра прервалась, но не слишком надолго. Скука брала свое, и в итоге раз в десять минут мы обменивались короткими возгласами, называя очередной предмет, который бы мог поместиться в стакане.
Так, перебирая в уме всевозможную мелочь, мы добрались до Гирдота, а потом — и до Мибензита.
Полторы недели в пути были утомительными, а сам город встретил нас шумом, вонью и снующими толпами горожан и приезжих. Лето, полдень, самый разгар сезона работорговли, так что жизнь в этом перевалочном пункте с Запада на Восток сейчас била ключом.
Многочисленные торговцы сбывали рабов, привезенных с территории Трех Орденов через Брим сухопутным маршрутом, попутно закупая на обратный путь зерно, руду и дешевое оружие, погонщики предлагали свои услуги, посредники — предлагали дешевый и быстрый переход до Пелофа или вовсе, на юг.
Лошадей мы с Лиан оставили на городской конюшне и сейчас двигались пешком. Местные глазели на эльфийку, пару раз Лиан попытались ухватить за пятую точку, ведь в такой толчее и не поймешь, чьих это рук дело, так что мне пришлось взять девушку под локоть и тащить рядом с собой. Она еще никогда не бывала в такой шумной толпе.
— Держись рядом, — сказал я. — Был тут один постоялый двор, не как у Борна, но тоже прилично. Скоро дойдем.
— Мне кажется, они тут все с ума сошли, — прошептала Лиан, оглядывая поток людей поверх голов.
— Есть немного, — согласился я. — Ты еще не бывала в Кхеро в базарный день. Вот там творится сущее безумие.
Кое-как мы прошли мимо центральной площади, где сейчас развернулся главный торг, нырнули в боковую улочку, и наконец-то вышли к неприметному заведению с темной от времени вывеской. За стойкой — тощий лысый мужчина с острым подбородком и глазами навыкате, внутри — немноголюдно.
— Комнату нам, — коротко сказал я хозяину, опираясь локтем о стойку.
— Четыре серебра ночь, стол отдельно, — сказал хозяин.
— Ты смеешься, уважаемый. Два серебряных, со столом — еще куда ни шло, — ответил я.
— Для тебя, уважаемый, серебряный, — согласился
