Книга Постигая Вечность - Светлана До

Они направились в сторону салона. Я смотрела им вслед: он маленький, плюгавенький. Сморчок. Но гонору, так же как и денег, хоть отбавляй. И Бела – хорошенькая, с точеной фигуркой – статуэтка. Действительно, похожа на белку – стремительная, порывистая. Вот уж кому подходит ее имя. И умница, и остроумная – никогда не лезет за словом в карман. Меня это восхищает. А я лезу и не всегда нахожу. Или нахожу уже вдогонку.

По пути их перехватил Ромчик, сделал несколько снимков. Он, как диковинная райская птица, порхал среди гостей. Почти все приглашенные собрались: небольшими группами заходили в салон, осматривали внутреннее убранство. Реакция у всех была одинаковой. «Великолепно!», «Потрясающе!», «Какой вкус!» – восхищенно цокали они. Шампанское лилось рекой, и чинная, благородная публика постепенно раскрепощалась. Танцы становились все зажигательнее, движения танцующих – чувственнее. «Вечеринка удалась, – с удовлетворением констатировала я. – Пора закругляться. Еще полчаса, и начнется банальная попойка».

Как всегда под занавес, появилась Рита. Ритэнута[4]– называла я ее – томная, медлительная… Она всюду опаздывала, нет, не опаздывала, а просто приходила в другое время. Ее крупная голова в копне буйных рыжих волос венчала массивное тело, своими контурами, вернее их отсутствием, напоминающее барабан. И этот ее силуэт возникает передо мной как перст назидательный всякий раз, когда рука тянется за очередным куском торта.

Я сама когда-то была изящной «скрипкой», а сейчас больше напоминаю… нет, не контрабас, пока еще виолончель.

«Ну и раскрасилась… и за себя и за Розу, а ведь я просила…» Чрезмерный, неряшливый макияж создавал у окружающих ложное представление о ней, как о вульгарной, безвкусной особе. На самом деле Ритэнута была тонким, разносторонне одаренным человеком. Блистательная рассказчица, она сыпала анекдотами, как из рога изобилия. Как она их все помнила? Я, пытаясь запомнить, придумывала всевозможные способы, но уже через час забывала и способы, и анекдоты. А те, которые помнила, в моем исполнении после Ритэнуты звучали бледной копией. Она обладала красивым, от природы поставленным голосом. Но, воспитанная родителями, для которых «певичка – не профессия для девушки из приличной семьи», слишком поздно вышла из-под их опеки, начав делать карьеру в том возрасте, когда другие заканчивают. Свой нерастраченный талант реализовывала на редких вечеринках и банкетах, но еле сводила концы с концами. Подрабатывала в музыкальной школе – работу эту ненавидела. Я не раз предлагала ей варианты в своих проектах – она их отвергала, считая ниже своего достоинства. Единственное место, которое считала по себе, было уже занято мною. Ритэнута все время ждала подношений от судьбы на блюдечке с голубой каемочкой. Свои личные и материальные проблемы считала незаслуженным оскорблением, испытывая раздражение против тех, у кого их было меньше, в том числе и против меня. «Ты гедонист, – часто повторяла она. – Берешь от жизни все. Я так не умею». «Беру, но ни у кого не отбираю. Да и все ли беру?» – отвечала я всегда про себя, стараясь не злить ее возражениями, так же как и демонстрацией своего благополучия. И все равно злила. Ритэнута спела несколько песен, как всегда, с большим чувством. И на этой проникновенной ноте, поблагодарив присутствующих, я завершила презентацию. Подскочил возмущенный Ромчик.

– Почему так рано? – зашипел он мне в ухо. – Все только начали заводиться.

– Именно поэтому. Еще немного, и они начнут исполнять канкан, Ритэнута – танец живота, а ты – стриптиз. Цель этой вечеринки – реклама. Она достигнута. А для того чтоб повеселиться, устроим другую, что нам стоит?

– Обещаешь?

– Клянусь! Первое же заказанное платье обмоем.

«Окончен бал, погасли свечи…» Домой я вернулась за полночь – пока все убрали, закрыли. Маруля не спал, ждал меня.

– Поздравляю. Достойный уровень. Надеюсь, это твоя последняя попытка самореализации?

– Маруля, у меня вся жизнь впереди, и последняя попытка может быть только в последний ее день.

Брови мужа поползли вверх…

– Если я правильно понял…

– Ты правильно понял! Я могу разочароваться и все начать сначала.

– Все-таки ты… удивительно непоследова-тельна.

– Совсем наоборот – очень последовательна. Я последовательно ищу себя.

– А по-моему, ты просто с жиру бесишься, – нахмурился Маруля.

– У меня всего несколько лишних кило – их недостаточно для этого.

– Не смешно. И чем же ты собираешься заняться в следующий раз?

– Я еще не думала. Хотя, – продолжая дразнить его, – скорее всего, устроюсь ведущей ночного эротического канала. «Позвони, и ты получишь незабываемые впечатления», – произнесла я глухим голосом, опустив тембр на низкие частоты, и тут же спохватилась… Но было поздно.

– Какая же ты порочная! – произнес Маруля с осуждением в голосе и вожделением во взгляде. Я знала, что последует за этой репликой, но оборону держать не стала. Разомлевшая от выпитого шампанского, успешного завершения проделанной работы, я позволила ему терзать себя. В нашем семейном меню такое блюдо, как «секс», отсутствовало больше года, и я успела подзабыть, каким экзекуциям подвергнусь.

Как только вулкан потух и засопел, я тихонечко, опасаясь повторного пробуждения, пробралась в свою комнату, осторожно прикрыв дверь. Плюхнулась на свою огромную, квадратную кровать, распластавшись в позе витрувианского человека. «Какое счастье! Блаженство! Никто не хрюкает под носом, не сопит в ухо, не закидывает тяжеленную во сне ногу». Это право – иметь отдельную спальню, я отстояла с третьей попытки. Первый мой аргумент – «Количество комнат позволяет не толкаться на одной кровати» – Маруля проигнорировал. На второй – «Что теперь я просыпаюсь не такой, какой ложусь, и для сохранения овала подвязываю на ночь лицо эластичным бинтом» – пожав плечами, усмехнулся. Последний аргумент – «В аристократических семьях супруги имеют не только отдельные спальни, но и спальни их находятся в разных половинах дома» – стал решающим и был рассчитан на снобизм, в котором я его всегда подозревала. Я могла бы не тратить столько времени на увещевания – просто поставить его перед фактом. Но всегда стремлюсь к консенсусу в наших отношениях.

На часах было пять утра. Заснуть уже не получится, и, приглушив дыхание, я наполнилась тишиной и начала погружение… Почему люди, пытаясь постичь окружающий мир, отправляются так далеко в космос, на дно океана? А может, достаточно было бы постичь самих себя? Может, как в капле из океана содержится весь его химический состав, так и человек – средоточие всех разгадок мироздания? Мы переполнены тайнами. Полчаса назад я прошла совсем близко мимо одной из величайших – если бы не меры предосторожности, в моей внутренней биохимической лаборатории запустилась реакция зарождения новой жизни. Интересно, кто бы получился в результате? Мальчик или девочка? Гениальная личность или бездарность? Минутой раньше это был бы один человек, минутой позже – другой. В каждую следующую минуту зарождался бы кто-то иной. Каждому – свое время. И почему из множества претендентов остается один? Все тот же закон эволюции – побеждает сильнейший? А все остальные неудачники куда деваются? А может, удачники? Мне подумалось, что процесс зачатия – выделение одного из множества – похож на историю цивилизации: канули в вечность миллиарды живших, утонули в зыбучем песке времени. На поверхности задержались лишь избранные, оставшиеся в истории и соединяющие эпохи. И вообще, как из субстанции, напоминающей более всего результат сморкания, через девять месяцев… Всего?! Через девять месяцев получается человек?! Значит, все это – руки, ноги, мозг, глаза – уже находится в этом желеобразном реагенте, но в другом состоянии? А до этого они были чем, а перед этим… И как все это выглядит в исходной точке? А может, и нет ее, исходной точки? Одно переходит в другое, образуя круг? Замкнутая цепь сублимаций? Ах, как бы мне хотелось хоть краешком глаза заглянуть в эту тайну! Какая наука занимается этим? Кажется, биология. Надо было поступать на биофак. Может, я стала бы выдающимся ученым и совершила великие открытия? Я знаю, не только Маруля считает, что я с жиру бешусь, но и большинство вчерашних гостей, хотя и восхищаются моей неуемной энергией и смелостью начинать все с нуля. На самом деле это не так. Ну, не принадлежу я к тем счастливчикам, что родились на свет гениями. Не принадлежу и к тем, кто с первой попытки угадал свое предназначение. Я принадлежу к другим счастливчикам, талант которым достался большой, но фрагментарный – музыка, языки, литература. Но в каждом фрагменте не хватало какого-то компонента, чтобы стать основополагающим. Отсюда мои нескончаемые поиски себя. После родительских собраний моя бедная мамочка всегда возвращалась растерянной: каждый из учителей наперебой убеждал ее, что именно его предмет – мое призвание. Когда подоспело время определяться с будущей профессией, на семейном совете, состоящем из мамочки и бабули, было решено: самое подходящее занятие для женщины – музыка. «Много свободного времени, культурные люди вокруг, ручки с маникюром, аккуратная прическа. На каждый праздник – подарки от учеников», – мечтательно живописала бабуля, явно представляя перед собой мою учительницу музыки. Моим мнением они не поинтересовались, да я и не знала тогда ответа, так же как не знаю и теперь. Так на несколько лет была решена моя судьба. Училась я играючи, не прилагая усилий. Легко поступила в консерваторию, блестяще закончила. С отличием. И оказалась перед выбором: кем быть? Все прочили мне блестящую карьеру концертирующей пианистки. Но такой вариант я даже не рассматривала. В этом фрагменте моего дарования отсутствовал важный компонент – усидчивость. По пять часов! Сидеть на одном месте! Заниматься одним делом! Это казалось мне верхом мазохизма. Я решила стать педагогом и с энтузиазмом приступила к педагогической деятельности. Но энтузиазм мой иссяк очень скоро – способные ученики были ленивы, трудолюбивые – бездарны. И в том, и в другом случае мои знания и эмоции не были адекватны результату. Вскоре при одной мысли о работе мне становилось тоскливо, и я заключила, что педагогика – не мое призвание еще до того, как перевернула последнюю страницу короткой главы своей жизни под названием «Виолетта – замечательный педагог». Какого компонента не хватило в этом фрагменте? Наверное, терпения. К тому времени я уже вышла замуж, и из этого обстоятельства естественно проистекала следующая ипостась – материнство. «Ну уж матерью-то я буду образцовой». И, как всегда, к делу подошла обстоятельно: накупила книг, проштудировала. Все девять месяцев выполняла рекомендации – употребляла полезную пищу, медитировала под классическую музыку, поглаживая живот, ласково разговаривала с потомком. Я так хотела мальчика, что мое желание переросло в уверенность – родится мальчик.