Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
леди, была на четыре года старше Михаила Михайловича Яншина. И что спектакль этот увидел свет в 1940 году, когда О.Н. Андровской было 42 года, а М.М. Яншину всего 38 лет. Природа и глубина их любви раскрывались для меня по мере моего взросления, и ставшая театральной классикой песенка, сочиненная Д.Д. Кабалевским, «Голубок и горлица никогда не ссорятся…», приоткрывала тайны страсти, что принято скрывать от посторонних ушей и глаз. Тайны, ведомые только людям на излете зрелости.
И «Соло для часов с боем» Освальда Заградника 1973 года, в котором Олег Ефремов и Анатолий Васильев собрали мхатовских стариков – О. Андровскую, А. Грибова, М. Яншина, М. Прудкина, В. Станицына, Б. Петкера, был пронизан любовью. Они чувствовали ее силу и экзистенциальную необходимость именно в старости. Актерам, исполнявшим роли стариков, пытающихся преодолеть одиночество, было столько же или даже чуть меньше лет, чем И. Костолевскому, – ему и О. Прокофьевой сегодняшним было у кого учиться.
Когда недавно отмечали юбилей Ф.Г. Раневской, а потом 100-летие Театра имени Моссовета, то неизменно вспоминали спектакль А.В. Эфроса «Дальше – тишина». Он поставил его в 1969 году о любви Барклея и Люси Купер, двух пожилых людей, которых разлучают их дети, и это позволило избежать морализаторства сценария Виньи Дельмар. Сцену расставания героев Ф.Г. Раневская и Р.Я. Плятт наполняли такой нежностью друг к другу, что казалось, будто вся любовь мира пронизывала театральное пространство в саду «Аквариум».
В 1989 году в Вене в театре «Круг», которым в ту пору руководил Джордж Табори, известный австро-венгерский литератор, драматург, актер и режиссер, мне посчастливилось увидеть сочиненный им спектакль, где он соединил любовные дуэты из пьес Шекспира. В свои 75 лет он играл Ромео, Гамлета, Отелло, героев комедий вместе с юной актрисой, которая годилась ему во внучки. Он не задыхался от испепеляющей его героев страсти, он с умудренным благоговением вспоминал о бесконечном богатстве любовных перипетий, которые с годами приобретают особый чудесный свет. Манящий и до конца недостижимый.
Он не играл трагедию неразделенной любви, он славил ее торжество. Понимание, что любить куда важнее, чем быть любимым. Мы долго говорили с Джорджем после спектакля о природе искусства, которое не рождается без любви. О понимании того, что в жизни и на сцене приходит только с возрастом. В его 75 лет он казался мне грустным мудрецом, который знает очень много о «свойствах страсти». И только подойдя вплотную к своим 75 годам, понял, что знание не усмиряет желаний.
Спектакль Е. Перегудова, пронзительные работы О. Прокофьевой и И. Костолевского, рискованные, выламывающиеся за грани привычного, что всегда отличает настоящее искусство, заставили вспомнить о шедеврах их великих театральных предшественников. Сравнения в таких случаях бессмысленны. Просто они оказались среди них в моей памяти. Думаю, это совсем неплохая компания.
Май 2023
Для чувств… всего
Не спешите ругать автора за корявое на первый взгляд название этих заметок. Не спешите хотя бы потому, что это строка из Пушкина. Из стихотворения, написанного меньше чем за год до смерти. Оно недлинное, поэтому напомню его целиком, чтобы гений прояснил и мне, и, надеюсь, вам то смятение, которое нередко будоражит ум и разъедает душу. «О нет, мне жизнь не надоела, / Я жить люблю, я жить хочу, / Душа не вовсе охладела, / Утратив молодость свою. / Еще хранятся наслажденья / Для любопытства моего. / Для милых снов воображенья, / Для чувств… всего».
Повторяю его с особой надеждой.
Слышу смех в уличных кафе Москвы, Петербурга, Баку и Еревана и сам смеюсь вместе с туристами, которые праздно щурятся, пытаясь поймать глазами весеннее солнце. Вижу по телевизору, как улыбаются люди на улицах Тель-Авива, Бейрута и даже Дамаска – все это помогает смягчить неисчезающий внутренний разлад.
В напряженном ожидании контрнаступления ВСУ, после обострения в Лачинском коридоре, после терактов и взрывов, по всему миру уносящих жизни ни в чем не повинных людей, бытие человеческое настырно отстаивает свое право на продолжение. Как писал В.Г. Белинский, «жить – значит чувствовать и мыслить, страдать и блаженствовать, всякая другая жизнь – смерть». И всякий раз не отпускает сознание, что жить и радоваться, даже перед лицом смерти, – это удел человеческий. Трагический и благословенный в одно и то же время. Но оказывается неизбежным. Ведь появляемся мы на этот свет все-таки не для того, чтобы мгновенно его покинуть, мы стремимся отдалить прощание с жизнью, стараемся заговорить небытие. Сколько свадеб было сыграно перед уходом на фронт. Сколько жизней человеческих было зачато в последнюю ночь перед расставанием, которая для многих оказалась единственной. Жажда жизни («Жажда жизни» – так назывался роман Ирвинга Стоуна о Винсенте Ван Гоге) порой кажется пошлым компромиссом с реальностью, но она обладает тем могуществом, которое удерживает род человеческий от исчезновения. Борьба за выживание не отменяет магической силы любви. Иногда бывает, что сказать смерти «да» проще, чем жизни. Но и то и другое требует мужества – и неизвестно, что большего.
Никто не может отменить волшебства природного круговорота: кто-то отмечает Песах или Пасху, кто-то Ид аль-Фитр, то есть Ураза-байрам, кто-то День международной солидарности трудящихся, – но пора весны, перевалившей свою середину, приносит обновление жизни, даже когда она стремится к закату. Утверждает ее в надежде и вере.
И самый важный для всех советских и уж точно российских граждан День Победы – это прежде всего торжество жизни над смертью. Торжество человеческого бытия, оплаченное десятками миллионов смертей. «Смертью смерть поправ» звучит как колокольный звон не только в душах верующих христиан. Великий героический подвиг народа, который отстаивал свое историческое будущее, утверждающее высшие человеческие доблести и добродетели. Защищал и защитил Европу от фашизма, родившегося на европейской почве.
И до сих пор мы ищем и не находим ответа на вопрос: как это могло случиться с великими европейскими нациями – немцами, итальянцами, которых не защитила от расчеловечивания их великая культура. Какие защитные механизмы так и не сработали? Сегодня редко говорят о гуманизме, больше о традиционных ценностях. Но одна из важнейших традиционных российских ценностей – это любовь к другому человеку, это талант сострадания, величие самопожертвования. Говоря о традиционных российских ценностях, которые вбирают в себя Ветхий и Новый Заветы, и Коран, и Тору, и Трипитаку, священную книгу буддизма, важно понимать, что не только российская, но и русская культура – всемирно отзывчивы. И именно благодаря этому вобрали в себя все лучшее, что создала мировая культура.
Идея «всемирной отзывчивости» русской литературы, русской культуры в целом не отвергалась и теми
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
