кровь, но они амбициозны, и абы кого не возьмут в свои ряды. Им подавай кого-то яркого, запоминающегося. Готового рисковать. От Совета давно не поступало хороших выдающихся идей. Они слишком зациклены на себе и своих правилах. Вот и хотят свалить все на молодых. Для молодых это тоже шанс. Но как его поймать?
Майкл завороженно слушал учителя, стараясь понять, к чему он клонит. То, что Данарел уже в курсе его не самого блистательного выступления на собеседовании было понятно. Но он просчитывал причины и следствия. А это было уже интересно. Он вносил Майкла в свою схему реальности. Другое дело, хорошо это для Майкла или плохо?
— Ну и как мне зарекомендовать себя, если я такая же банальность? — Парень помнил свой опыт общения с учителем. Его надо спрашивать прямо, а то он затеет игру в слова, а тут ты все равно останешься проигравшим.
— Можно быть банальностью и ею остаться, — Данарел скрестил руки на груди, — а можно поймать возможность и развиваться дальше, накапливая знания и опыт. Я хочу, чтобы мой ученик выбрал второй путь. Иначе, зачем было тебя учить? И для тебя шанс — это место в Совете. Я намерен тебе его выбить.
— Как? — Майкл невольно подался вперед.
— К сожалению, сыграв в ту же игру, что и Совет, — старый алхимик довольно хмыкнул, видя такую заинтересованность ученика. — Видишь ли… Меня выставили как противника главных правил общества. Я, видите ли, не достоин их уровня. Впрочем, слухи и прочую ерунду обо мне ты уже слышал.
Майкл кивнул.
— Вас не раз называли изменником. Мол, вы строили заговоры против совета.
— О да, — Данарел хохотнул, словно услышал отличную шутку. — В том, что ты свободный алхимик много плюсов. Но есть и минус: тебя боятся, и тебе приходится сталкиваться и с такими обвинениями. Другое дело, что жужжание мухи можно не замечать, а можно прогнать ее.
«Или убить» — тут же подумал Майкл.
— Ладно, — молодой алхимик повел плечами, — что вы предлагаете?
— Представить Совету Майкла Эшнера с новой стороны, — улыбка Данарела стала шире. — У тебя будет месяц, за который тебе придется показать не только те знания, что есть у тебя, но и знания, которые ты можешь получить. Быть на шаг впереди всего Совета с их идеями и требованиями.
— И что вы хотите? — Майкл встал с дивана и прошелся по комнате. — Запихнуть мне в голову пару книг по алхимии?
— Ага, а заодно и парочку томов по стратеги, и опытом приправить. — Данарел взмахнул рукой, словно отгоняя идею ученика. — Не смеши меня. Ты должен за этот месяц вести себя так, словно годами работал в самых сложных условиях. Реагировать быстро, видеть ситуацию со всех сторон…
— То есть стать другим человеком? — Майкл хмыкнул и посмотрел в окно. Внезапно до него дошло, что предлагал ему Данарел. Парень замер, не зная, что думать.
— Смена облика, — пробормотал он через пару минут. — Вы хотите пройти испытательный срок за меня?
За его спиной зашуршала ткань — старый алхимик встал с кресла, но никуда не уходил. Ждал. Майкл развернулся и внимательно посмотрел на Данарела. И по его улыбке понял, что угадал.
— Начинаешь соображать, — учитель смотрел на ученика с одобрением.
Майкл молчал. То, что предлагал ему Данарел, по-сути, было самым суровым нарушением правил общества. Если их поймают — ему можно забыть о карьере алхимика. Навсегда. Но если он не рискнет — то у него не будет шансов пробиться в Совет. Молодой алхимик ощущал себя полководцем, приведшим свою армию на главную точку сражения. Идти вперед — не факт что выживешь. Идти назад — прослыть трусом и предателем.
— Ты ведь и сам все понимаешь, — Данарел словно читал его мысли. — Если не пройдешь испытательный срок, останешься не более чем фоном, на котором в очередной раз вознесли Лэира. К тому же… Твой провал еще раз докажет твоим друзьям, что они правы. А я не уверен, что они тебя понимают. В конце концов, зависть — довольно сильное чувство.
Последняя фраза больно ударила по сознанию Майкла. Все правильно. Он просто обязан добиться своего. Если не сможет — и Линда и Эрик ткнут его носом в свои доводы, еще раз укажут, что он не должен был лезть туда, где, как им кажется, ему не место. Ну вот этого он просто не мог допустить. Признать их правоту — все равно, что приклонять колени перед генералом вражеской армии — противно и мерзко. Надо обязательно добиться успеха, доказать им, что он не изменился, что все контролировал.
Майкл сжал кулаки и кивнул Данарелу.
— Можно рискнуть. Но ведь Совет тоже не так глуп. Они могут распознать изменение облика. Наверняка у них много способов это сделать. В конце концов, военная алхимия тоже на них работает.
— Я ведь тоже не дурак и не просто так покидал город, — Данарел заметно приободрился, после слов ученика. — За те года, что ты выбивал себе место под солнцем, я пообщался со многими алхимиками, и узнал пару любопытных моментов. Например, о том, как усилить изменение облика. Причем настолько, что ни один проверяющий не распознает.
— В чем подвох? — Майкл решил остаться скептиком.
— По сути это будет не просто смена облика, а перенос сознания из тела в тело, — Данарел сказал это так просто и обыденно, что Майкл невольно подумал, что он так шутит.
— Что? — Парень ошарашенно уставился на старика. — Вы хотите перекинуть мое сознание в свое тело? На целый месяц?
— А что такого? — Данарел заметно посуровел. — Хочешь сказать, тебе мое тело не нравится? Между прочим, оно у меня в лучшей форме, чем у многих молодых.
Майкл не был склонен особо верить в это заявление. Но стоило признать, выглядит Данарел не на свой возраст, даже если учесть, что алхимики, как и маги, стареют медленнее.
Парень отвернулся и потряс головой. Ну и положение. Отказаться — ну так стоит признать, что один он испытание совета не пройдет. У него достаточно опыта, чтобы выдержать его на честных условиях. Но зная в каком свете его выставляют — без вариантов. К тому же на периферии сознания маячили фигуры Линды и Эрика. Было страшно, но желание доказать всему миру, что он достоин быть в Совете оказалось сильнее.
Майкл потер лицо ладонями, успокаиваясь. Наконец, он развернулся к учителю.
— Ладно. Рискуем. Если против нас играют нечестно, то и мы можем смухлевать.
Данарел улыбнулся и кивнул.
***
Только после обеда они закончили приготовление к эксперименту. Данарел сам рисовал
