Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Он чуть отстранился и недоуменно посмотрел на жену. За беготней, за хлопотами он даже не заметил, что с некоторых пор ее фигура приобрела едва заметные, но характерные для беременной женщины изменения.
– Да, мне сказали, что будет сын, – почти шепотом произнесла Галина. – Прости, что вовремя этого не сказала. Поверь, мне самой тоже очень обидно, что у нас все так неудачно складывается. Но… Не могу же я оставить мать одну! Понимаешь? Не могу! Да, она очень несправедлива, прежде всего к тебе. Но что же теперь поделаешь? Матерей ведь не выбирают, правда? Так уж получается, что мне назначено быть подле нее до… О господи, прости!.. До самого ее последнего часа.
Чувствуя, как внутри все напрягается и на душе становится тяжело, Лавров молча стоял, не отрывая взгляда от Галины.
– Галя, обещай мне, что хоть через год, хоть через пять или десять лет мы снова будем вместе! – Андрею казалось, что еще минута, и он задохнется от душевной боли, сдавившей грудь. – Обещаешь?
– Андрюша, я постараюсь… – Супруга осторожно высвободилась из его рук. – Твердо обещать могу только одно, что наш сын будет знать, кто его отец, и что тобой он будет гордиться. Знаешь, провожать меня не надо. Я сейчас и так буквально принуждаю себя ехать в Нижний. Боюсь, что передумаю в самый последний момент, а потом буду клясть себя за эту слабость. Вот уже и такси… – со вздохом добавила Галина, услышав сигнал автомобиля, донесшийся с улицы.
– Ну, ты хотя бы мне пиши… – обессиленно выдохнул Лавров.
Из-за разом навалившегося ощущения крайней несправедливости ему хотелось рвать и метать, разносить все сущее в клочья.
– Конечно! Я обязательно буду тебе писать! – Взяв сумку и поцеловав супруга, Галя направилась к выходу, но внезапно остановилась и обернулась. – Андрюша, помнишь наше знакомство? Я иногда вспоминала тех женщин, которые там, в санатории, добивались твоей взаимности, и мне однажды подумалось: какая же я тогда была глупая максималистка! В чем я смела тебя упрекать? В чем смела упрекать их? Я ведь тогда не понимала, что жизнь есть жизнь и ее законов не отменишь. Поэтому… Даже если нам больше не суждено встретиться, я все равно буду любить только тебя. Ну а ты… Если встретишь ту, что… подарит тебе свою любовь, свое тепло – не обижай ее отказом. Просто знай, что это – я, только немного другая…
С трудом сдерживая слезы, Галина быстро вышла из комнаты. Хлопнула дверь. Через минуту загудел мотор отъезжающей машины. Не выдержав, Лавров подбежал к окну и проследил взглядом за «десяткой» с оранжевым гребешком, которая уносила его любимую женщину в какую-то далекую даль, откуда ей вернуться к нему будет очень трудно, а ему поехать к ней вряд ли возможно.
* * *
…Колеса звонко отстукивали километр за километром, отмеряя бесчисленные перегоны между станциями и полустанками. Сколько раз ему уже доводилось слышать эту ни на что другое не похожую мелодию дальнего пути? Андрей лежал на диване двухместного купе, в котором размещался вместе с руководителем экспедиции, и временами поглядывал в окно. Он снова в дороге…
Их «археобанда», как именовал состав экспедиции склонный к юмору ее руководитель, известный ученый Петр Дёмин, прибыла на Казанский вокзал в восьмом часу вечера. Более двадцати человек научных сотрудников различных рангов – учитывая значимость объекта предстоящего поиска, академик Дёмин решил не скупиться, тем более что выделенные средства это позволяли – сопровождали шестеро спецназовцев ВДВ, для конспирации оформленных членами экспедиционной команды.
Конспирироваться пришлось, прежде всего, от иноземных мафиози (которые наверняка планировали подстроить в пути какую-нибудь каверзу), чтобы представители Триад пока что были в неведении о возможностях команды Дёмина по части вооруженного отпора возможным провокациям с их стороны. Враг, который не знает о предпринятой защите, не столь опасен, как враг осведомленный. Но не лишней конспирация была и в отношении армейского начальства. Как стало известно, в последний момент кто-то из крупных чинов МО дал отмашку по части отмены сопровождения археологов спецназом. Поэтому официально команда майора Лаврова отправлялась на Алтай с единственной целью – отработать сплав по горным рекам.
Поезду, который преодолевал более чем три тысячи километров между Москвой и Барнаулом за двое с лишним суток, предпочтение было отдано не случайно. После покушения академик Дёмин окончательно решил ехать только поездом. Было яснее ясного, что отморозки из Триад ради его устранения могут пойти и на то, чтобы устроить авиакатастрофу.
Время в поезде кажется необычайно тягучим и малоподвижным. Особенно для такого человека, как Лавров, который привык жить в постоянном движении. Но тут уж ничего не поделаешь – приходилось с этим мириться. Единственное, что очень досаждало, это непрошеные воспоминания о только что пережитом. Говорят, что «с бедой надо переночевать», и тогда ощущение боли притупится. Но, похоже, это правило на Лаврова не распространялось. Проснувшись утром под перестук колес, первое, что вспомнил Андрей, – их расставание с Галиной. Вопреки его воле мысли снова и снова возвращались к событиям вчерашнего дня. Лавров мысленно снова и снова видел Галю, стоящую на пороге, и его грудь словно стягивало железным обручем. Увидятся ли они еще хоть когда-нибудь?
– Я вот тоже однажды пережил нечто подобное… – неожиданно заговорил Дёмин, поднявшись со своего дивана. – Тоже расстались, и тоже, как мне тогда казалось, навсегда. Поверишь ли – душа рвалась на части! И кто бы мог подумать, что всего через пару лет все вдруг уладится само собой… Да еще как уладилось-то здорово! Потом было даже смешно вспоминать – и чего сам себе душу травил, чего кручинился?
Сухощавый и крепкий, выглядевший значительно моложе своих шестидесяти шести, он приятельски улыбнулся, глядя на Андрея. Сложив руки в замок, Пётр Михайлович с хрустом сделал несколько разминочных упражнений.
– По мне здорово заметно, что я не в своей тарелке? – Лавров удивленно покосился в сторону своего соседа по купе и одновременно подопечного – охрану академика он взял лично на себя.
– Андрей, ты сильный, волевой мужчина, – Дёмин понимающе улыбнулся. – Но есть такие чувства, которые вынуждают страдать даже самого сильного. И прежде всего, это любовь. Её не скроешь. Если она настоящая, её в себе не задушишь… Но её можно хотя бы на время усыпить, убаюкать. И не только можно, но и нужно. Иначе… Все силы, и душевные, и физические, уйдут на одни лишь переживания – уж поверь мне.
– Согласен… – глядя в потолок купе, Лавров чуть заметно кивнул. – Я и сам всё это прекрасно понимаю. Ладно! С этими душевными терзаниями пора кончать. Всё! Точка! Баста! Вы не будете против, если я прямо сейчас начну выполнение некоторых упражнений из раджа-йоги?
– Да сколько угодно! – рассмеялся академик, поднимаясь с дивана. – А я пока выйду в коридор, немного разомнусь.
– Хорошо, Пётр Михайлович, идёмте, прогуляемся. – Лавров сунул за пазуху пистолет и тоже поднялся на ноги.
– Андрей! – Дёмин укоризненно покачал головой. – Ты меня что же, теперь и в туалет будешь сопровождать?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
