Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
в доме точно лишним никогда не бывает. Как и сонастроенность с потоком жизни, позволяющая правильно оценить, что нужно прямо сейчас.
Вместо этого, Ами обыкновенно несётся куда‑то, мимо себя и, разумеется, по очень важным делам, стараясь переделать их все. Чтобы когда‑нибудь потом начать жить. Что можно сделать только сразу и в этот момент — ведь дела никогда не закончатся.
И здесь хлам лишних дел лучше тоже выкинуть. Особенно если всё как у неё в её кантинской жизни — только взрослое, важное и функциональное. И ничего для себя.
Она придёт и раздарит, и выкинет то, что радости больше не приносит, чтобы остались только простор и радость.
Если постоянно проходить мимо себя, отказываться от себя, радостей становится всё меньше. Потому… нужно иметь смелость идти своим путём и петь песню своей души.
Что и делала Ами уже какое‑то время, шествуя по уютному послезакатному лесу, красиво освещённому вышедшими светилами, не заботясь о том, слышит её кто‑нибудь или нет.
К закату она проснулась. Тошноты почти не было, только лёгкий звон в ушах и мошки перед глазами. Но это в последнее время было практически стандартным её состоянием по пробуждению.
Главное, что у неё появился… аппетит?! Аппетииииит!
Привет, мой друг старинный, бесценный мой аппетит! Как хорошо, что надолго ты практически никогда не теряешься. Вот теперь дела точно пойдут на лад.
Ами попыталась сесть. Мир вздрогнул и поплыл уже при попытке приподняться. Руки всё ещё были очень слабы и плохо слушались. Ай. С первого раза не получилось. Она было приподнялась… и вновь плюхнулась обратно на свои ссадины. Ай. Ладно. Не шевелиться, так не шевелиться.
— Что за возня здесь? — послышалась дружелюбная усмешка.
Ами подняла глаза. Она помнит эту лекарку… Только… как её зовут?
— Тебе уже лучше, вижу! Намного. Прекрасно! Но вставать ещё рано. Потерпи.
— Я… куш…ть х…чуф.
— Ох ты! Отлично. Здоровый аппетит! Всегда кстати. Всем бы так. Практически только очнулась — и сразу есть. Феноменально! Сейчас я принесу тебе что‑нибудь. Не вставай.
— Пфтом фсф р. фно встафать притётсьф…
— Ну если совсем уж придётся — встанешь с чьей‑нибудь помощью. Здесь всегда кто‑то рядом. А пока — лежи. Набирайся сил.
Ами устала удивляться понятливости местного персонала, но не перестала поражаться их уровню доброжелательной заботливости. К такому, наверное, невозможно привыкнуть, потому что этого, в амином случае, мало не бывает.
На красивом подносе к Амелии прибыла настоящая любовь всей её жизни… Еда! Измельчённые до питьёвого варианта овощи! Полюбоваться на них было нельзя, но пахла смесь восхитительно. Также к этому заботливо прилагалась широкая соломинка.
Лекарка осторожно помогла Амелии сесть и убедившись, что руки той достаточно окрепли, чтобы держать чаши, удалилась, оставив ту наедине с всё нарастающим и постепенно всё лучше осознаваемым ощущением простого счастья существования.
Хорошо, что она жива. Это главное. Теперь она уже не оставит себя в трудной ситуации, защитит и найдёт способ позаботиться. И кормить будет вовремя. И отдыхать укладывать. У неё нет никого ближе и ценнее. Она устала. Не только от травм. Она сильно устала за последнее время. Сейчас надо отдыхать как можно больше.
Поев, она сделала находящейся неподалёку дежурной знак помочь ей. Через какое‑то время она, перетерпев некоторое количество неудобств и боли, уже блаженно лежала на минимально повреждённой стороне, заботливо укрытая пледом.
«Спи, моя хорошая куколка, моя маленькая Ами. Набирайся сил. Тебе прилично досталось в жизни, но мы больше не позволим себя так лупить, когда этого можно будет избежать и если что‑то от нас будет зависеть. А что не зависит — то судьба и тем и управлять не стоит, выбиваясь из сил, пытаться. Это, как говорит Финиан, болотное благословение. Дурацкое, пока непонятное, но благословение. А я обещаю… что теперь будет кому заботиться о тебе. Я тебя больше не брошу.»
Свет 55. Больничный продолжается
Ами вновь проснулась. Который раз за этот свет? За последние света? Она сбилась со счёта. Время и события воспринимаются совершенно по‑другому, когда выпадаешь из ритма. Из… своего ритма? Из общего ритма? В любом случае, амины света изменились неузнаваемо. Теперь, казалось, их было очень много. И они были длинными. Возвращение в Кантин в этом свете виделось чем‑то совсем загоризонтным.
Физический дискомфорт был единственным стрессом, но для Ами он был куда как проще духовного. Служака прекрасно отдохнула за время пребывания здесь, несмотря ни на что. Так, как она не позволяла себе в своём обычном режиме.
Может, этого она и добивалась всё это время? Хотела не "убиться обо что‑то", а просто дать себе возможность отдохнуть? Почему было не сделать этого до того, как найдёшь что‑то очень твёрдое, что остановит твой эонный бег весьма жёстким способом?
«Ляг, подруженька, полежи‑ка. Так ты точно отдохнёшь и больше не сможешь носиться без пауз, как сумасшедшая, выматывая себя до полусмерти.»
Может, мы сами, невольно стремясь к этому, тайно устраиваем себе подобные ситуации? И… зачем вся эта суета нужна была измождённой Ами? Что она пыталась заглушить, ведя этот безумный образ жизни, выматывающий до полной невозможности остановиться, передохнуть, задуматься. Взглянуть ясно и спокойно на то, что ты делаешь и куда движешься.
Гора, на которую она смотрела в так удачно протёртое с теневой стороны гигантского больничного котти окно пока не давала ответа. Но даст обязательно, если перестать суетиться и мысленно что‑то тараторить и начать слушать. А суетиться и тараторить Ами во все свои субличности скоро начнёт обязательно. Ведь с каждым светом ей становилось всё легче и силы для продолжения её саморазрушительного образа жизни всё прибывали.
Одумается ли она? Действительно ли сменит свой путь на более экологичный, как и обещала своей маленькой внутренней куколке? Или поиграется с ней немного и вновь забудет в тёмном пыльном углу шкафа своей жизни, продолжив забег с целью позабыть себя и удивить кого‑то? Ведь именно это, если задуматься, а не таинственные светящиеся письмена, и было главной проблемой Амелии. Но в этом она не признается никогда. Ни себе, ни другим.
Тошнота уже не была такой сильной, был только звон в ушах и пульсирующее гудение при попытке повернуться на другой бок. Да и поворачиваться на эту кучу синяков и царапин было не особо приятно… Однако, Амелия всё‑таки повернулась и лежала с закрытыми глазами. Она зевнула. Да, на этот пейзаж можно смотреть долго и он никогда не надоест. Но нужно было попытаться ещё поспать. Тело всё ещё немилосердно саднило. Незачем было всё
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
