Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
которой несут свои воды речки Саха и Бесайя. Через несколько часов им придется вернуться в Инохедо, к тяжкому труду, из которого состоит каждый день крестьянина и рабочего.
Но вдруг происходит что-то странное. Среди людей пробегает волна испуганных возгласов и суетливых движений, и вот пляж пустеет в мгновение ока и теперь будет отсчитывать пустые одинокие часы в ожидании лучших времен.
– Дети! Идите сюда! Сейчас же! – отчаянно кричит кто-то.
Это Бенигно, отец Ханы, – высокий мужчина, худой и жилистый, с темными глазами и орлиным профилем. Дети, мгновение назад безмятежно игравшие в прибое, изумленно смотрят на отца. Еще же рано. Когда зовут обедать, так не кричат, любой дурак догадался бы. Дети испуганно замолкают.
– Идите сюда, я сказал! Давид, Клара, Антонио… Хана! Ну-ка, вылезайте из воды! – Отец торопится к воде, лицо у него бледное, на нем написан страх. – Живо, нам нужно домой! Давайте! Сейчас же! Марш одеваться! – Он срывается на крик и указывает в сторону расстеленных полотенец, где Кармен, их мать, в спешке собирает вещи.
Это невысокая женщина с темно-русыми волосами, взгляд ее ярко-голубых глаз беспокойно мечется по сторонам, она напоминает перепуганную мышку.
– Папа, что случилось? Что мы сделали? – спрашивает Давид, старший, выходя на берег. Он напуган.
– Ничего. Вы ни при чем. Мы возвращаемся домой – и помалкивайте.
– Но папа! – подает голос Хана. – Мы же недавно приехали!
– Уходим! Живо. – Отец замолкает, хватает Антонио и Хану за руки, взглядом приказывает Давиду и Кларе следовать за ними.
Дети в ужасе смотрят, как все люди вокруг лихорадочно собирают вещи.
– Пап, но что?..
– В стране переворот. Республика пала. Война. Поняли? Война. Проклятая гражданская война. Гром их разрази, Бога и всех архангелов, – бормочет отец, тщетно пытаясь сдержать беспокойство.
То утро 18 июля 1936 года Хана запомнит не из-за игр в ласковых волнах, не из-за терпкого соленого и сияющего солнца, а из-за выражения ужаса и потерянности на лицах родителей, из-за спешного возвращения домой на взятой внаем лодке. В тот день мир погрузился в тревожную настороженность.
Когда я вижу мертвого человека, смерть кажется мне уходом. Труп словно оставленный костюм. Человек ушел, и ему более не нужен тот особенный наряд, что он носил при жизни.
Фернандо Пессоа (1888–1935)
Клара Мухика, судмедэксперт-антрополог, была в полном восторге от находки в Суансесе. Она вовсе не утратила эмпатию к жертвам любого насилия, но давно научилась отделять работу от чувств.
Обычно ей не удавалось применить на практике свои антропологические знания, так как трупы, с которыми приходилось работать, были свежими, а причины смерти вполне обыденными – домашнее насилие, наркотики или уличные разборки. Сейчас же ей предстояло иметь дело с останками явно очень старыми.
Проведя около часа в запущенном поместье, судья Талавера распорядился вывезти останки. Клара, притворившись занятой, уклонилась от расспросов сержанта Ривейро, жаждавшего узнать, сколько лет костям. Она не собиралась из-за спешки дать ошибочную оценку. Клара всегда стремилась к максимальной точности и мнение высказывала, только опираясь на результаты экспертизы.
Сидя в машине, направлявшейся обратно в Сантандер, она мысленно прокручивала, что предпримет, вернувшись в свою лабораторию в Институте судебной медицины Кантабрии. Наконец-то можно пустить в ход знания и опыт, что она получила в прошлом году, когда работала с лучшей в мире, по ее мнению, командой антропологов-криминалистов – Аргентинской группой судебной антропологии. Тогда у Клары было ощущение, что за неделю в Буэнос-Айресе она узнала больше, чем за все годы в университете.
Скорее из любознательности, нежели из соображений, что это как-то пригодится ей в работе, в тот месяц, что они с мужем провели по другую сторону Атлантики, Клара сначала посетила семинар в Аргентине, а затем побывала в США, в штате Теннесси, в Центре антропологических исследований, прозванном “Фермой трупов”.
– Мухика, твое молчание обычно означает, что ты что-то замышляешь, – сказал судья Талавера.
Он вел машину, а Клара сидела на пассажирском сиденье. Темные, цепкие глаза Клары блеснули, она едва заметно улыбнулась.
– Женщины все немного Макиавелли.
– Да уж, мне ли не знать. У меня дома их три. – У Талаверы с женой были две дочери-подростка.
– Бедняжки, из всех мужчин в мире им выпал именно ты, – усмехнулась Клара.
С судьей они были знакомы уже семь лет, между ними возникло что-то вроде дружбы, и изредка они устраивали совместные семейные ужины.
– Ну вы и шутница, сеньора судебный археолог.
– Антрополог, с твоего позволения.
– Еще бы я не позволил. Не я же целыми днями играю с мертвецами в подкидного. Ну так расскажи, о чем ты сейчас думала? Сколько лет этим костям? Наверное, еще времен гражданской войны?
Клара задумчиво покачала головой:
– Возможно, что и так, но я не уверена. Надо подождать результатов из лаборатории, но могу сказать, что тело пролежало в стенной нише несколько десятков лет как минимум. Надеюсь, рабочие ничего не повредили, когда раскрыли сверток.
– Сверток?
– Ты разве не видел? Тело было завернуто в старые простыни, и рабочие их частично размотали, прежде чем увидели, что внутри.
– Ты имеешь в виду – увидели череп.
Клара рассмеялась.
– Так точно, ваша честь, череп.
– А ты можешь оценить возраст ребенка? Ну, с учетом погрешности, сколько ему было? Месяц, год, пять лет?
– Это не так просто. Вечно вы все одно и то же… Что судейские, что полиция. Никто не задается вопросом, кто перед нами, что это был за человек, какая у него история.
Талавера помолчал.
– Но ведь это уже следующий шаг.
– Да. А сейчас я думала о своих заметках, которые привезла с “Фермы трупов” в Теннесси.
– Откуда? С “Фермы трупов”? Ты мне об этом не рассказывала. Это так ты отпуск проводишь? Черт, и как только Лукас тебя выносит. Бедняга, наверное, опасается, что однажды ты его утопишь в формалине.
– Напомню тебе, что Лукас врач.
– Ага, но имеет дело с живыми, ну ты в курсе, это которые шевелятся и все такое.
Клара скорчила гримаску и продолжила:
– Мы с ним провели пару дней в Теннесси, а “Ферма трупов” – это центр антропологических исследований, где изучают, как происходит процесс разложения тела в разных условиях.
– В каких условиях – например, если труп стоит на голове? Или потягивает под землей свой утренний кофе?
– Да ты сегодня в ударе. Хотя вообще-то примерно так. Тела кладут в разные позы и создают различные условия: помещают их в воду, в багажник машины, закапывают в землю… Голыми и одетыми. В результате создана уникальная база данных, используя которую, по состоянию трупа можно
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
