Книга Я сделал тебе больно - Eva Kuri

Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 9

подшутить надо мной. Дядя Фридрих, сидя за столом и завтракая, читал мне правила о том, как настоящий мужчина должен вести себя. Он демонстрировал строгость и требовал от меня соответствующего поведения и придерживание безупречных правил надлежащего воспитания. Тётушка Марта, в свою очередь, всегда появилась только тогда, когда мы с Фрауке готовились пойти в школу. По своей стандартной манере, она прощалась с Фрауке ласковыми объятиями, в придачу сопровождая тисканья слюнявыми поцелуями. В отличие от женщин, дядя Фридрих был не из тех, кто проявляет нежность. Он прощался со мной, каждый раз приподнимая бровь, и смотря на меня, будто я о чём-то забыл. И в ответ на его недовольный взгляд, я выпрямлялся в струнку, вскидывал правую руку, щёлкал каблуком и выговаривал так чётко, насколько мог:

— Хайль Гитлер!

Эти слова были обычным прощальным жестом, которым дядя всегда провожал военных. Как объяснял мне дядя, этот приветственный жест и фраза свидетельствовали о его приверженности к нацистскому режиму и личной поддержке Гитлера.

В школе время текло незаметно, полностью поглощая меня уроками, дружескими посиделками в столовой и прогулками по школьному парку. Всё было идеально, пока не появились Фрауке и Гунтрам. Единственное, что способно затормозить время, и заставить его неприятно тянуться — присутствие этих двоих. Гунтрам выглядел так, будто съел всех своих друзей и медленно переваривает их одного за другим. И теперь единственным его другом стала моя кузина, которая совмещала в себе причудливую смесь привлекательности и раздражающей нахальности. Она всегда принимала роль подстрекателя, шепча свои идеи Гунтраму в уши, и подсовывая всем финты, а затем искусно играла с натянутыми нервами своих жертв. Моя назойливая кузина с блаженством наслаждалась сочными пакостями, во время которых она питалась чужой болью и раздражением.

Стоило им прийти, как атмосфера в воздухе пропиталась неприязнью. И сейчас они явились из неоткуда.

— Мой дорогой Роби, ты ведь не забыл? — я повернулся и увидел, как ехидная ухмылка красуется на этом, казалось бы, невинном лице. А рядом стоит её толстый, нелепый страж, олицетворяющий неудачное подобие цербера, и держит в руках вёдра с алой краской. Что ж, такие встречи случались не в первый раз и не в последний. И тогда я ещё не осознавал, что этот раз будет особенным. Именно он перевернул мою жизнь с ног на голову.

— Конечно нет… — я без особого желания взял емкости с одноцветной жидкостью и пошёл в кабинет Herr Штрубеля. Сейчас была длинная перемена, в ходе которой и учащиеся, и преподаватели обедали или просто гуляли на территории школы. Всё прошло быстро. Мне очень не хотелось растягивать это дело, лучше отстреляться и быть свободным. Оставалось пару штрихов, с которыми я мучился довольно долго. Потому что нашу Фрауке многое не устраивало. Видите ли, я делаю это не со всей душой и старанием, оттого и выходит не эстетично.

— Робин! Ты серьёзно?! — я резко обернулся. Вдали класса стоял Саша с крайне возмущённым видом, — А ну пошли вон отсюда, паршивцы! — он очень уверенно шёл к моей сестре и её псу, казалось, здание в ужасе содрогалось от каждого шага Саши. Фрауке была уже готова резко и уверенно ответить нарушителю её коварного плана, да только Гунтрам, сам удивляясь своим действиям, одёрнул её и потянул к выходу, — Робин! — на сей раз Саша уже направился в мою сторону.

Я встал как вкопанный. Мне было стыдно и одновременно неприятно, что он так вспылил на меня, своего друга. Однако Саша настроен был очень решительно, мне даже причудилось, что ещё немного и он обожжёт меня своей яростью.

— Так и знал, что ты ослушаешься. Неужели так трудно хоть раз принять во внимание мою просьбу? Даже если тебе плевать на себя, подумал бы о своих близких. Твой дядя ведь не даром нотации тебе зачитывает. В его глазах — ты позор, который еженедельно приносит и ему, и школе неприятности, — это начало меня задевать. Дядя и тётушка и так слишком давят на меня статусом семьи, которому я обязан соответствовать, а теперь ещё и Саша начал, — Я прекрасно понимаю, что твои опекуны достаточно строгие и несправедливые по отношению к тебе, однако, лучше жить так, нежели выживать в доме сирот, где ты, как в диком мире, борешься за последний крохотный кусочек хлеба, — каждое его слово всё сильнее и сильнее раздражало. Он давил по моим больным местам, стремясь заполучить желаемый результат — моё изменение в лучшую сторону. Но разве ты, Саша, сейчас лучше тех двоих, что манипулируют так же, как и ты в данным момент, чтобы добиться своего? Нет, — И, Робин, не стоит обижаться на мои слова, я не желаю тебе зла. Напротив, я…

— Да кто ты вообще такой?! — неожиданно для себя, я перебил и закричал на Сашу, — Неужели ты, поступая подобным образом, считаешь себя мудрее Фрауке и Гунтрама?! — процедил я сквозь зубы, и, подобно паровозу, со свистом выдохнул. Буря эмоций нахлынула на меня, затуманивая разум.

— Робин, успокойся. Я был не прав, что начал кричать и отчитывать тебя так резко. Но сейчас не вздумай поддаваться непонятным для тебя эмоциям, — он почти успокоил свой пыл, однако я, словно переманил его злость на себя, был готов взорваться, разнести помещение в дребезги и закричать, что есть мочи, — Не делай того, о чём потом будешь сожалеть.

— Закрой свой рот! — меня начало трясти от гнева.

— Да я-то заткнусь. Но ты, мой дорогой друг, будь осторожнее. Твои эмоции сейчас подобно бомбе замедленного действия. И полные ярости слова не приведут тебя ни к чему хорошему, — Саша хотел было обнять меня, но я ударил его по рукам и толкнул куда-то от себя. Раздался грохот, что-то упало.

— Кем ты себя возомнил? Удивительно, чтобы такой, как ты, осмеливался указывать мне? Да я, — меня прервал Саша. Уверен, моё бледное лицо было до отвращения искажено яростью, и даже зелёные глаза налились горькой злобой.

— Роб, остановись. Я не хочу, чтобы ты в будущем почувствовал, как совершённая сейчас ошибка повлияет на тебя и твоих близких. Я всего лишь стараюсь сделать так, чтобы ты стал лучше, чтобы ты нашёл свою собственную силу и уверенность. Понимаю, мои слова звучат грубо, но это единственный способ донести до тебя верную точку зрения, — Саша смотрел прямо мне в глаза, он видел меня насквозь. И это бесило ещё больше, — Я хочу, чтобы ты принялся за себя, чтобы ты стал лучшей версией самого себя. Я верю в тебя, Робин, и хочу, чтобы ты тоже поверил в

Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 9