Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Понедельник выдался пасмурным. Она опаздывала, но решила выбрать длинный путь, чтобы не идти мимо того места, откуда вчера вечером сбежала от Арроза. Опустив голову, миновала поворот на улицу Лаврадио, сторонясь тротуара, наводненного зловонной толпой потных офисных менеджеров, женщин с огромными сумками и уличных торговцев, вопящих во все горло, подобно средневековым трубадурам. Виктория не понимала любителей пошуметь. По правде говоря, она немного побаивалась их, а страх вызывал раздражение. Порочный круговорот эмоций.
Даже бегом ей понадобилось двадцать минут, чтобы добраться до кабинета врача. За последние три года доктор Макс стал неотъемлемой частью ее жизни. Доктор Жуан Карлос, психиатр, лечивший ее с детства, погиб в аварии, и Виктория еще глубже увязла в своем горе. Она даже лишилась работы бармена в ресторане (владелец заметил, что бутылки с водкой опустошались слишком быстро, и вскоре обнаружил, что после каждой поданной клиенту рюмки Виктория сама выпивала две). Тогда ее дни были омрачены похмельем. Она не представляла, что стало бы с ней сейчас, если бы не доктор Макс.
Однажды вечером в тот мрачный период жизни Виктория вернулась в свою старую квартирку в районе Санто-Кристо и захотела стакан теплого молока, но заснула на диване, забыв про кастрюльку на плите. Она не проснулась, даже когда от искры загорелась кухонная вытяжка. Пластик расплавился, и огонь быстро распространился по всему помещению. Сосед вовремя учуял запах гари и вызвал пожарных. Через несколько дней ей в больницу позвонил доктор Макс. Последние крупицы инстинкта самосохранения заставили ее ответить и согласиться на встречу в «Макдоналдсе» на площади Ларго-да-Кариока.
– Меня очень заинтересовал ваш случай, – сразу перешел к делу доктор. – Я изучаю влияние детских травм на психическое и физическое состояние взрослых людей. Честно говоря, это не такая уж редкость. Есть тысячи случаев жестокого или дурного обращения с детьми, у которых в результате развились биполярное расстройство, депрессия, алкоголизм… Об этом написаны целые исследования. Но я не собираюсь заново изобретать велосипед, а просто желаю получше изучить проблему. Ни в коем случае не хочу умалить чей-то травмирующий опыт, но я специализируюсь на более… экстремальных случаях. На детях, которые пережили трагедии, подвергались особо жестокому физическому или психологическому насилию. Сейчас я лечу Лоренко, сына Вампира из Кашиаса, а еще Сэмюеля из Лидо. Вы наверняка их помните.
Конечно, она помнила. Те две истории часто упоминали журналисты, описывая ее собственное прошлое. В 2005 году телепрограмма «Фантастико» подготовила специальный выпуск с графиками и таблицами, где проанализировала сходство этих трех случаев жесточайшего обращения с детьми.
Вампир из Кашиаса был серийным убийцей, орудовавшим в бедных пригородах Рио-де-Жанейро в начале 1990-х. Он обезглавливал женщин и исчезал вместе с их головами. Пять лет все жили в страхе, пока полиция не выследила преступника – сорокалетнего овдовевшего механика, который жил с сыном в домишке в Дуки-ди-Кашиас[15]. В задней части дома он проводил сатанинские ритуалы, выпивая кровь жертв и прибивая их глазные яблоки гвоздями к стенам, – чудовищное злодейство.
В гараже полиция обнаружила более двадцати сгнивших черепов, выставленных в ряд: своеобразное святилище. Газеты писали, что убийца заставлял участвовать в ритуалах своего десятилетнего сына. Виктория хотела было спросить психиатра, правда ли мальчик пил кровь вместе с отцом, но сдержалась.
Случай в Лидо произошел после ее собственного. Об этом стало известно в апреле 2000 года. Ребенка бездомной женщины незаконно усыновила пожилая пара из среднего класса, жившая на площади Лидо в Копакабане. С маленьким Сэмюелем обращались как со зверенышем: давали ему корм для домашних животных, заставляли мочиться и испражняться на газеты в кладовке и спать в конуре с двумя карликовыми пинчерами и чихуахуа. Мальчика вынуждали ползать на четвереньках, надев на него поводок, и регулярно били. Когда после звонка соседей в квартиру пришла полиция, то обнаружила одиннадцатилетнего Сэмюеля свернувшимся калачиком в углу, дрожащим и лающим без остановки. Он не умел ходить на двух ногах и разговаривать. Он вообще не считал себя человеком.
– Уверен, никто не позаботится о вас лучше меня, Виктория, – сказал тогда доктор Макс. – И вам это ничего не будет стоить. Вы нужны мне не меньше, чем я – вам.
Если он лечил Лоренко – мальчика, пившего чужую кровь, и мальчика-собаку Сэмюеля, то, наверное, поможет и ей. Виктории понравились его прямота, отсутствие пустых обещаний или эмоционального шантажа. Уже на следующей неделе они приступили к ежедневным сеансам, а через год стали встречаться по понедельникам, четвергам и пятницам. Согласие на это лечение оказалось лучшим решением в ее жизни.
Его кабинет для консультаций находился на восемнадцатом этаже офисного здания на улице Овидор. Ровно в семь тридцать Виктория позвонила в дверь и мысленно начала обратный отсчет. Доктор появился в глазке и повернул задвижку, когда она досчитала до одиннадцати.
– Рад видеть тебя, Вик, – как всегда приветливо произнес он.
После вчерашнего девушка не хотела приближаться к людям. Скрестив руки на груди, она зашла в кабинет, уселась в кресло под большими окнами и стиснула лежащий на коленях рюкзачок.
Доктор Макс молча закрыл дверь, не сводя с Виктории глаз. Высокий, хорошо сложенный, со смуглой кожей – такой гладкой, словно после нескольких пластических операций, – с очень густой бородой и длинными блестящими седыми волосами, доктор всегда носил светлое; сегодня – серые брюки и обтягивающая широкие плечи белая рубашка. Его строгий вид успокоил Викторию, и она убедилась, что поступила правильно, не пропустив сеанса.
– Сегодня без бантика? – поинтересовался Макс, закинув ногу на ногу.
Виктория потрогала волосы. Вот дерьмо! Она выскочила из дома в таком состоянии, что забыла про бант. Поправив волосы, медленно опустила руку в попытке скрыть удивление.
– Я решила, что пора что-то менять.
Наглая ложь, но доктор не собирался спорить.
– Перемены – это всегда хорошо. Особенно в понедельник. Уж точно лучше, чем в пятницу.
Помимо седых волос, доктор Макс обладал старомодным чувством юмора, хотя ему было лет тридцать пять – сорок. Он взял со столика блокнот, положил на колени и открыл, держа ручку наготове.
– Ты выглядишь рассерженной. Что-то случилось?
– Ничего особенного.
В комнате повисла неуютная пауза. Психиатр знал, что она снова врет: это было заметно по тому, как его черные глаза быстро пробежали по ее лицу. Со временем Виктория тоже научилась понимать язык тела и внимательнее следить за своими жестами. Но как бы она ни старалась держать себя в руках, иногда невозможно не кусать ногти, не дергать плечами и не поджимать губы. Все это выдавало ее.
Виктория сидела прямо, сведя колени вместе, как хорошо воспитанная ученица. Она нервничала и пыталась сосредоточиться на белой рубашке доктора Макса. Из пуговицы под воротником торчала нитка. От этой мелкой неряшливости ей стало еще неуютнее. Психиатр молчал, пока Виктория не решилась заговорить первой. Она контролирует беседу, и нет причин скрывать то, что случилось накануне. В конце концов, он должен помогать ей как раз в таких случаях.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
