И она дорого заплатила за свою наивность. Обидно было то, что она — единственная, кто сожалел об их расставании…
— Исследования Марианны интересны тем, что это женская точка зрения на различные события, — сказал профессор и улыбнулся ей. — А это довольно любопытно, поскольку научному миру известно, в основном, мужское мнение.
— Верное замечание, — вмешалась в разговор Марианна, пытаясь выбросить из головы ненужные мысли.
— Это наверняка была очень трудоемкая работа, — кивнул доктор Лейбниц.
— Но и захватывающая, — согласилась Марианна. — Войны всегда сильно влияли на женщин, и эта война не стала исключением.
Себ внимательно вслушивался в каждое ее слово. Он был удивлен, что она не стала изучать английскую литературу, как планировала десять лет назад. Еще больше его удивил ее свободный немецкий: от жуткого акцента не осталось и следа.
Он вообще с трудом узнавал в Марианне ту наивную девчушку, с которой когда-то познакомился. Этим утром ему показалось, что она совсем не изменилась, но сейчас… Сейчас она выглядела как настоящая леди.
Просто красавица.
И еще Себ заметил, что эта красавица очень нервничает. Он не мог понять, что именно дало ему повод так думать. Возможно, она слишком крепко держит свою сумочку или ее спина чересчур напряжена?
Себастьян был уверен, что Марианна не захочет приходить сюда. Сейчас же он наблюдал, как сережки прикасаются к ее прекрасной шее, и его охватывала волна… Себ не знал точно, чего. Сожаления, что он причинил ей боль? Но ведь в его планы вовсе не входило обидеть ее.
Ник с самого первого дня предупреждал его о возможных последствиях и о том, что родители Себа будут против.
Принц чувствовал необходимость объясниться с ней сейчас, раз он не смог сделать этого тогда. Осталось только отвести ее к окну, но так поступить нельзя. Как бы ни были поглощены разговором доктор и профессор, они непременно услышат, что происходит у них за спиной.
Себ кивнул дворецкому, чтобы тот открыл дверь в столовую. Принц проводил гостей туда, стараясь оттеснить Марианну от мужчин. Поэтому когда дворецкий предложил ей стул рядом с Себом, у нее не было выбора. Себ точно знал, что она предпочла бы сесть в любое другое место, но только не с ним.
За ужином он краем глаза наблюдал за Марианной. Она была великолепна. И не замужем. По крайней мере, на ее безымянном пальце он не увидел кольца.
— У вас прекрасный немецкий, доктор Чемберс, — сказал Себ, вынуждая ее посмотреть в его сторону.
— Спасибо.
— Где вы его изучали?
Дворецкий в это время поднес бутылку вина, чтобы наполнить ее бокал.
— Спасибо, но я бы выпила воды.
Себ заметил, что у нее дрожат руки.
— Так где вы изучали немецкий? — не отступал он. — Ваше произношение идеально.
Принц заметил, как заблестели ее глаза, и понял, что она тоже вспомнила тот день, который они провели в парижском парке.
— Элиана… — пробормотала Марианна, — жена профессора Блэквелла Элиана… она из Австрии.
Принц нахмурился, не улавливая логики.
— Я жила с профессором и его семьей… когда была помладше.
Себ мог отдать голову на отсечение, что она хотела сказать что-то другое. У него сразу появилось несколько вариантов. Когда я… закончила университет? Когда начала работать? Когда вернулась из Парижа?
Марианна не могла жить с семьей профессора до поездки во Францию. Тогда она жила со своими родителями в небольшом городке.
— Элиана и Питер — близкие друзья моей тети.
— Поэтому вы выбрали историю? — поинтересовался Себ, кивнув на профессора, который все еще был погружен в разговор с доктором Лейбницем.
Марианна взглянула на Себа огромными карими глазами.
— Его энтузиазм заразителен.
Себ чувствовал, что этот ответ лишь наполовину верен. Здесь явно было что-то еще, раз она бросила свою любимую литературу.
— Представляю. О нем ходят легенды. Именно поэтому сестра настояла на том, чтобы я привез его к нам.
— Ваша сестра?
— Виктория. Моя старшая сестра.
Марианна пыталась вспомнить, что она знает о принцессе Виктории. Кажется, это высокая элегантная женщина замужем за каким-то дворянином, и у них есть два сына.
Пытаясь собрать свои мысли, Марианна уставилась на скатерть. По радостному выражению лица профессора она понимала, что он не сможет противостоять такому соблазну, как поездка в Андоварию.
И, естественно, она не отпустит его туда одного. Он и Элиана так много сделали для нее — приняли в свой дом, беременную и испуганную, когда даже родная мать не захотела видеть ее.
Марианна глотнула воды и взглянула на чарующий профиль Себа. Он даже не догадывался, в каком положении бросил ее.
Интересно, что бы он сказал, узнав, что оставил Марианну беременную их ребенком? Было ли ему когда-нибудь интересно, что с ней стало? И как бы они сейчас разговаривали, если бы малютка Джессика была жива?
Марианна, как сейчас, помнила все свои переживания. Элиана помогала ей пережить все те эмоции, к которым восемнадцатилетняя девушка была не готова.
Марианна решила рожать даже не смотря на то, что ее мать была против.
Но ребенок родился мертвым. Невероятно долгие часы родовой деятельности не могли не сказаться на прекрасной малышке, которая родилась и не закричала.
Марианна исподтишка смотрела на принца Себастьяна. Они создали вместе девочку, но он об этом даже не догадывается.
Она взяла бокал и сделала еще один глоток воды. Элиана говорила, что каждый мужчина имеет право знать о своем отцовстве…
Иногда Марианна задумывалась, что было бы, если бы Джессика осталась жива. Наверное, она все равно не рассказала бы ему о ребенке.
Ну, может быть, позже, когда Джессика подросла бы. Тогда она сама смогла бы выбирать между спокойной жизнью и сомнительной славой внебрачной дочери человека, который счел недостойным жениться на ее матери…
Но это были лишь пустые предположения. Ребенка не стало. Однако Марианна до сих пор ощущала боль утраты.
Она наблюдала за тем, как Себ взял бокал вина. Он и понятия не имеет, что разрушил ее жизнь. И она ему этого никогда не простит.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Фотографии были потрясающие. Марианна не ожидала этого.
— Удивительно, грандиозно… — бормотал профессор, — и все это было спрятано.
— Да, — кивнул Себ, — никто даже не догадывался об этих комнатах. Пока не началась реконструкция старой части замка.
Марианна невольно залюбовалась тем, как смокинг облегает его мужественное тело. Впрочем, это неудивительно, ведь он был отличным лыжником. И его торс всегда производил на нее сильное впечатление.
