Поэтому спешили все. На выходе образовалась небольшая толкучка из тех, кто желал поскорее сдать кирки, и там в мою свежеприобретённую союзницу ненароком врезался тощий пацан. Видимо, торопился поскорее отсюда убраться.
— Смотри, куда прёшь! — рыкнула Двойка, но паренька уже и след простыл.
А в следующую секунду девушка резко изменилась в лице. И по её расширившимся глазам я сразу понял — дело плохо. Напарница дёрнулась было следом, но мы ещё не успели избавиться от кирок. Так что она схлопотала дубинкой по почкам от одного из надзирателей и вынуждена была притормозить. Помимо них рудник охраняли часовые при броне и клинковом оружии, которое они пускали в ход без долгих уговоров. При мне одного из бедолаг изрубили на куски просто за то, что он проявил непочтение к святым братьям.
Я видел, каких огромных трудов стоило сдержаться наёмнице, поэтому тоже не стал тянуть со сдачей шанцового инструмента. Выскочил на дорогу первым и тут же припустил вниз по серпантину, на всякий случай высматривая нескладного пацана. Но в такой час людей там полно, и выцепить кого-то конкретного в этой одинаково одетой массе почти нереально. Все плюс-минус одинаковые.
— Падла мелкая! — прошипела жженоземка, поравнявшись со мной на очередном повороте. — Убью!
— Да что случилось?
Но девушка понеслась дальше, ставя новые рекорды по спортивной ходьбе. Догнать её получилось лишь у самой долины, да и то — потому что она от души пинала лежащего в пыли паренька. Настигла всё-таки.
Прочие невольники обходили их стороной, но долго такое благолепие продолжаться не могло. Того и гляди вырулит кто-нибудь из охраны. Выяснять отношения между собой можно только на словах, а за рукоприкладство наказывают ещё большими побоями. Причем, всех.
— Сестрёнка, не надо! — тихонько пищал пацан, под градом быстрых и точных ударов.
Однако разъярённую Двойку простыми увещеваниями было не остановить. Только когда я повис на этих сорока пяти килограммах концентрированной ярости всем своим весом, она прекратила избиение. Но только лишь для того, чтобы лягнуть меня затылком по челюсти.
— Не мешай, мудак!
— Да оставь ты его! — рявкнул я в ответ, чувствуя привкус крови во рту. — Это приказ!
Как ни странно, это подействовало. Девушка отвесила напоследок смачный пинок, после чего склонилась над поверженным подростком, приговаривая:
— Будешь знать, как воровать…
— Неужели он у тебя что-то спёр? — восхитился я.
— Да, — кивнула напарница. — Только не он, а она. Ловкая сука, руки бы переломать…
— Не надо, сестрёнка! — пропищал воришка.
То есть, пропищала. Так вот с ходу и не скажешь, но это действительно оказалась девчонка. И дело не в повсеместном отсутствии волос, просто её веснушчатое лицо куда больше подошло бы мальчику. Рот слишком большой, нос длинный, уши врастопырку. Про отсутствие какой-либо фигуры вообще молчу — кожа да кости. Интерфейс обозначил эту мечту людоеда-диетолога, как «Лифф».
Такое же невзрачное имя, как и его обладательница.
— Так что она у тебя взяла? — поинтересовался я, присев рядом.
— То самое, — состроила страшную гримасу наёмница. — Чем болтливые языки укорачивают. Слышишь, мелочь?
— Да, сестрёнка! — отозвалась избитая воровка. — Я буду молчать, правда-правда!
— Вот и хорошо. Пошли, а то мест не хватит.
— Погоди, — осадил я Двойку. — Мне интересно, зачем ей такая опасная штука понадобилась.
— Ну, её всегда можно обменять, — пожала та плечами. — На дополнительную пайку, к примеру.
— Мне не для еды, — всхлипнула девчонка. — Просто я задолжала за покровительство. Если не отдам долг, меня…
— Окрановы бубенцы! — возмущённо хлопнула себя по бёдрам воительница. — Плюнь да разотри, на одного козла больше, на одного меньше… Потерпишь пару минут, ничего страшного.
— …Убьют, — закончила воровка.
— Сука.
— Ты бы хоть при детях не выражалась, — укорил я косноязычную наёмницу.
— Это кто тут ребёнок, она?! Не знаю, как у вас там, в раю, но тут дитём престаёт считаться тот, кто может на своих ногах без помощи стоять. Пошли, она сама виновата. Украдёт ещё что-нибудь, или другим местом отработает…
— Мне нужно оружие, — твёрдо заявила девчонка, утерев кровавые сопли с лица. — Я не ребёнок, и не хочу так жить!
— Ух ты, а это уже интереснее, — задумчиво проронил я. — Ты задумала разобраться со своим покровителем? Сама?
— Да, братик. Но без оружия он запросто переломит меня пополам об колено. Как сухую ветку.
— Дура! Если это нормальный бандит, то он тебя и с железкой в заднице размажет, — «обнадёжила» её Двойка. — Пойдём уже, или будем в клетках дохнуть.
— А что ты ещё умеешь, кроме воровства? — продолжил я расспросы, не обращая внимания на поторапливающую меня напарницу.
— Ничего, — сокрушённо вздохнула девчонка, не делая попыток подняться с земли. — Я под мостом жила с другими сиротами. Мы воровали на рынке, пока нас не поймали. Братиков отдали в приют при храме, а меня сюда отправили…
— Грёбаные святоши за людей нас не считают, — сплюнула наёмница. — У них даже собственные жёны хуже рабынь живут.
— А замки ты вскрывать умеешь, Лифф?
— Могу, даже сложные. Только с инструментом.
— Вот видишь, — ободряюще улыбнулся я. — А говорила, что ничего не умеешь.
— Да с хорошими отмычками даже ты справишься своей железной культяпкой! — отмахнулась Двойка. — Эка невидаль!
— Мне совсем немного нужно, — взволнованно затараторила воровка. — У нас никогда не было ничего хорошего, мы открывали всем подряд, что в мусоре могли найти. Я почти всему сама научилась.
— Ладно, собеседование ты прошла, — решил я наконец, протянув ей руку. — Потом на практике проверим, чего ты реально стоишь.
— Что-о-о?! — почти синхронно воскликнули обе.
— Ну, хороший вор нам точно пригодится. А с твоим патроном мы разберёмся. Идёт?
— Спасибо, братик Рю… — воровка запнулась и поспешно добавила. — Мин. Я не подведу!
— Правда, чего у тебя за имя такое ушлёпское? — недовольно спросила Двойка. — Язык сломать можно.
— Ладно, можете называть меня просто Рю.
— Тогда слушай, братец Рю, у тебя реально ветер во фляжке свистит… На кой хер тебе эта ходячая проблема далась? Если нужно, я могу почти с любым замком справиться!
— Даже при помощи подручного мусора? — ехидно уточнил я. — Или что, ты не сможешь чьи-то мохнатые шары на кулак намотать? Боишься?
— Считай, что он уже труп, — скрипнула зубами наёмница. — Только твоя жалость нас до добра не доведёт.
