ружьё, дяденька стал медленно приближаться, предусмотрительно не выпуская из вида гулей и раненого парня — благо власти не скупились на освещение северного погоста. Лавируя между надгробиями и крестами, мужчина медленно, но верно сокращал разделяющую нас с ним дистанцию, увеличивая наши с хвостатиком шансы на выживание.
— Ну же, ползи быстрей, ещё чуть-чуть осталось! — как могла, подбадривала пострадавшего, медленно, слой за слоем, снимая щиты вокруг себя.
— Не… мо…гу… боль… — простонал несчастный и потерял сознание.
Собаки, почувствовав полную капитуляцию жертвы, радостно осклабились и двинули к распростёртому телу. Вот только они предусмотрительно разделились: маститый и явно выигрывавший в весе алабай направился к мужчине, а вот доберман вознамерился-таки довести дело до победного конца, то бишь загрызать несчастного паренька.
— Стреляйте, ну же!.. — истошно завопила, шестым чувством понимая, что ещё секунда промедления и парень не жилец. — Пшёл вон! — поняв, что мужик мне не помощник, звезданула армейским сапогом по морде обнаглевшей псины, рывком снимая щиты вокруг себя.
Гуль жалобно заскулил, но, судя по злому блеску красных глаз, расставаться со своими гастрономическими планами не собирался.
«Ой, ёптить… Что же мне на попе ровно не сидится-то? Находилась бы сейчас в защитном круге и не думала, каким макаром упокоить разбушевавшуюся нежить сонным зельем!» — Страх, липкой паутиной, постепенно начал овладевать разумом, подчиняя себе все остальные чувства. — «Ну да, а потом бы ежедневно в церковь бегала, грехи замаливать, и каждую ночь объясняла бы духу несчастного парня, заглянувшему в твой сон, почему не спасла его,» — гуманизм загнанной птицей начал биться где-то в пятках, но мне и этого хватило, чтобы резко активизироваться.
Ухватив паренька под мышки, попыталась оттащить бесчувственное тело к примеченному ранее надгробию, находящемуся метрах в ста от меня. На вид молодой человек хоть и был из серии «плюнь — развалится», на самом же деле оказался тяжелее каменной плиты, поэтому максимум, на что меня хватило, это три жалких метра и ноги предательски подогнулись.
Рухнув в очередной раз в лужу, с ужасом поняла, что доберман и не думал отступать, а мужик с винтовкой исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой и алабая. Ну, или наоборот, алабай прихватил с собой загрызенного мужика, и скрылся в самом тёмном кладбищенском уголке, чтобы насладиться поздней трапезой.
— Х-хороший п-пёсик, — дрожащим от ужаса голосом сообщила комплимент зверюге, — г-где же т-твой д-друг? М-может, сх-ходишь, п-поищешь его… — а я пока ноги благополучно сделаю.
Злобно рыкнув, гуль отмёл рациональные предложения и стал медленно, но неотвратимо приближаться ко мне и бесчувственному парню.
Руки действовали автоматически, поэтому, выхватив из кармана три пузырька с самым сильным снотворным, бросила их в собаку, подспудно ожидая, что зелья не помогут. (Сколько ни билась, сколько не искала, но про действие магии и различных декоктов на нежить этого класса так ничего и не нашла, зато про чудо действие «калёного железа и серебра» аж читать устала). Соприкоснувшись со шкурой собаки, флакончики тихо звякнули и разбились. Несколько томительно-долгих секунд ничего не происходило, отчего я успела расстроиться и испугаться одновременно (хотя, куда уж больше-то?..), как доберман, сыто чавкнув, завалился на бок и закатил глаза.
Господи, неужели сработало?!..
Не веря своему счастью, осторожно и чуть ли не на животе подползла к счастливо похрапывающей собаке и, пересилив животный страх и отвращение, тронула её за липкий нос… Ничего, реакции ноль!
— Ум-м-м-м, — простонал хвостатый потерпевший, напоминания, где мы находимся.
Сняв с себя промокшую насквозь куртку, вытряхнула из неё три флакончика с оставшимися зельями и набросила дерюжину на явно замёрзшего паренька. В запасе из «убойных» средств было обеззараживающее, чихательное и взрывающее зелья. То, что последнее чудом оказалось в целости — лучшее, что сегодня со мной произошло, но вот незадача, оно срабатывает только на неодушевлённом предмете (или мёртвом теле, например), а гуля к этой категории явно отнести нельзя было.
— Ну, что же, как говорит упырёныш, нужно всегда подстраивать обстоятельства под себя! — стукнув ребром ладони по раскрытой руке, приняла соломоново решение.
Отходить далеко от облюбованного пятачка не очень хотелось, но особого выбора не было: нужно было найти что-нибудь увесистое и желательно более-менее острое. Направив свет от фонарика на заброшенные могилы и оградки, самым тщательным образом выискивала подходящий предмет; и мне таки снова повезло! Развалившаяся от старости калитка и разбросанные вокруг неё палки и какие-то бутылки, свидетельствовала о том, что за этой могилкой уже давно никто не ухаживает, и, это значит, что прихватить «инструмент» для дела будет проще простого.
Дёрнув пару раз заартачившийся прут, стукнула по противной железяке ногой, выбивая её из пазов. Придирчиво осмотрев трофей, осталась довольна, и потащилась обратно, то и дело, морщась от заливающего за ворот футболки дождя.
Пока я отсутствовала, картина не поменялась: хвостатый парень и доберман сплочённым коллективом пребывали в астрале, нервируя Морфея своим видом. Присев на корточки рядом с молодым человеком, первым делом пощупала пульс, а то всё как-то времени не было. Ровный и достаточно чёткий, поэтому беспокоиться пока не надо, но вот если он ещё пару часов проведёт лёжа в луже, то воспаление лёгких ему будет обеспеченно.
Повернув голову пострадавшего так, чтобы, придя в себя, он не увидел творящегося, отошла к гулю, который так и не проснулся. Зажмурив глаза, прошипела сквозь стиснутые зубы очередное проклятье в адрес Габриеля, и вонзила железный прут между рёбер собаки. Дёрнувшись пару раз, пёс издал протяжный, леденящий душу полустон-полувой и затих.
Чувствуя, как слёзы вперемешку с дождём скатываются по холодным щекам, отошла на пару шагов назад и бросила взрывающее зелье на труп гуля. Миг и уже весёлый огонь, тихо потрескивая, танцует свой завораживающий танец, уничтожая тело несчастной собаки и следы существования нежити и магии в этом мире.
— Эй, ты что творишь? — из темноты раздался злой окрик, заставивший меня нервно подпрыгнуть.
Повернувшись в ту сторону, откуда слышался голос и топот нескольких пар ног, с радостью заметила двух бравых мужиков, которые неслись ко мне во весь опор, расчерчивая темноту светом фонариков.
— Дяденька, не ругайтесь, — шмыгая носом, заканючила, старательно входя в роль, — я братика согреть хотела! Он, бестолочь, из дома в одном пиджаке убежал, а тут такой холодный дождь зарядил и ветер поднялся… Вдруг помрёт, что же я тогда делать буду?
Так, теперь главное, чтобы невольные помощники не озадачились вопросом хвоста, а также причиной нашей с «братом» размолвки. Врать-то я умею мастерски, хоть и прибегаю к этому таланту крайне редко, но сейчас на это нет ни сил, ни желания, ни настроения.
— Дяденьки, —
